И ПО-ОСЕННЕМУ РАНИМ...
МЕНЯ ТЕЧЕНИЕМ СНОСИЛО...
(о стихах Михаила Этельзона)Было время, когда писателей и поэтов-эмигрантов пересчитывали "волнами". "Первая волна эмиграции", вторая, третья...
Какой волной уносит поэтов к другим берегам? Так ли уж важно считать? Тем более, что мы уже сбились со счета...
Есть поэты и не-поэты. Михаил Этельзон, безусловно, относится к первым. Судьба отбирает что-то, но что-то и дает. Удаленность от родины вносит в поэзию Этельзона пронзительные ноты. Важнее, чем для многих, живущих здесь, становится память - о родителях, бабушке, о корнях: "Не предан, продан за гроши", "Не изгнан - загнан!" - об отце; страшное стихотворение о матери, чудом спасшейся из Киева во время войны: "что им докажешь - что жили?.. что живы?.. что не хватило у немцев печей?.." Это тяжело, это рвет душу, но об этом нужно писать и помнить, ведь все мы "...дети Росси и Растрелли"...
Но не только об этом пишет Михаил Этельзон. В его поэзии (может, это тоже свойство поэтов, живущих вдали от родины?) привлекает очень чуткое отношение к языку. Нам раскрывается сказочный мир, где черно-белые зебры "фортепьянны" и "пианинны", где "играя Баха или Листа, / летают листья - лисьи листья -/ по сентябрю, по сентябрю", где океан "...закатывал закату бал:/ переливаясь, волновался, / и ритмы медленного вальса/ волной о пристань отбивал".
И что поделать, если в этом мире поэт - "белый ворон", и "Сколько поэту не пыжиться, / жизнь его - тонкая книжица", а стихи его "Гладятся и почитаются, / только никем не читаются"...
Будем надеяться, что все же читаются. И стихи Михаила Этельзона, как все хорошие стихи, - способ преодоления хаоса и мрака нашей непростой жизни.
Мария Огаркова
СКОЛЬКО ПОЭТУ НИ ПЫЖИТЬСЯ
С. Плышевскому
Сколько поэту ни пыжиться,
жизнь его - тонкая книжица.
Жизнь его, если и томики,
больше для полки,
как слоники:
красные, чёрные, белые...
спелые
и неуспелые.
Собраны, избраны, изданы,
как это принято издавна:
дарятся близким с надеждою -
дальним бы,
больше бы,
прежде бы...
Гладятся и почитаются,
только никем не читаются...
_^_
А СМЫСЛ, КАК В ЧАСАХ ПЕСОЧНЫХ...
...вскочить с постели
среди ночи,
забыв загадочные сны,
от самых точных...
нервных строчек,
ещё непонятых самим...
...и замереть -
как тихо в доме! -
и, чуть дыша, пойти к дверям,
и улыбнуться дочерям,
сопящим в сказочной истоме...
...пытаться вспомнить
эти строчки,
такие важные во сне,
а смысл,
как в часах песочных,
уходит
словом, буквой, точкой...
и тает,
не раскрывшись мне...
_^_
ЗЕБРЫ
Мне нравятся зебры - обычные зебры,
они полосаты, и этим - волшебны.
Они не расисты, скорее, - нацмены,
но каждой полоской - тигрины, надменны.
Они чёрно-белы, они пограничны,
как первые фильмы, они лаконичны.
Как фильмы - наивны, немы и невинны,
они фортепьянны, они пианинны.
Природа играет на клавишах зебры,
а зебры зевают и кушают стебли.
Не чёрны, не белы... и странно-мулатны:
полоски,.. полоски,.. а смотрятся ладно.
А люди... и белы, и чёрны, и жёлты,
а им полосатый, уверен, пошёл бы!
И даже пятнистый, поверьте, не страшно:
вполне леопардно и очень жирафно.
Полоски на теле, на личиках пятна -
и формой и цветом
природно, приятно...
_^_
КАК ПОНИ...
Не помню день, когда я это понял:
как в цирке дрессированные пони
по кругу за такими же в погоне -
за собственным хвостом и от кнута;
так я, но только карликом на воле,
бегу уже полжизни или более,
не чувствуя ни времени, ни боли,
как все... и тоже знаю -
не туда...
_^_
НЕ ПРЕДАН - ПРОДАН ЗА ГРОШИ
Отцу
Не предан - продан за гроши:
За клетку, номер и похлёбку.
Удары самой наглой лжи -
Страшнее плётки!
Чужой, другой и далеко,
Я избран - предан самосуду.
Из иудея так легко
Создать иуду!
Не крики - карканье, враньё...
Из клювов - клевета потоком,
Не воры - хуже - вороньё:
Обгадят с толком!
Удар кнута и замер цирк,
Лепечут львы, как попугаи.
Не дышат - в душах мертвецы -
Перепугались!
Холопы в поисках кнута,
Холёный зад для них - удача.
Работой заняты уста -
Целуют смачно!
Не рыбы, но рабы - молчат!
Кого волнует, как всё было?
Покорно блеют и мычат,
По сути - быдло!
Не плачу - тем же отплачу,
Второй щеки я не подставлю,
Платить за милость палачу?
Шакалов стае?
Не розы - розги на пути.
По строю проведут - по странам.
Средь лилипутов не суды -
Одни расправы.
Средь пёстрых тварей - слишком прост.
Мой рот и род рождают злобу.
Я не приручен, лишний гость -
Я неудобен!
Столичной водкой важных птиц
Не угощаю по столицам.
Над ними герб двуглав, дву-лиц.
Они сто-лицы.
Довольно цирка и расправ,
Довольно клоунов и кланов,
У правых кто-нибудь не прав
Всегда - по плану.
Довольно грязи, клеветы;
Вольны вести и дальше войны.
Направо - я, налево - ты.
Теперь довольны?
Не изгнан - загнан!
Самосуд?!
Я лучше сам изгоем буду -
Я иудей среди иуд,
Я - иудей,
Но не иуда.
_^_
МОЛЛЮСК
Не причитаю, не молюсь я,
почти раздавленным моллюском,
за плоской раковиной - мускул -
таюсь и таю, пью настой.
Моим друзьям и домочадцам
не докричать, не достучаться -
не понимают и дичатся,
ещё пуская на постой.
Они меня не запирали -
по лабиринту, по спирали
я сам укрылся от пираний
за створки губ - за их броню.
Я обрастаю, словно остров,
слоями рифов и коросты,
и мысль - песчинку или россыпь -
в себе лелею и храню.
Меня течение сносило
и затеряло в слое ила;
я собираю соль и силы
из перламутровой росы.
Среди потоков лжи и желчи
мне чистый голос сверху шепчет...
Я жду, когда созреет жемчуг
ещё нечитанной красы.
_^_
МНЕ СНИТСЯ ГОРОД
Г. Плотникову
Мне снова снится чёрно-белый город,
где дождь и ветер днём и ночью спорят,
и тучные под тучами соборы
бросают в небо взгляд и якоря.
Над городом казанские погоны,
под городом казанская подкова,
и нет ему ни счастья, ни покоя,
не светит солнце, звёзды не горят.
Там здания поют, как менестрели, -
в России дети Росси и Растрелли,
осколками и временем расстреляны,
как кони рвутся в небо триста лет.
Они глядят на улицы и скверы,
каналы, магазины и таверны,
пустые окна, запертые двери,
ещё не веря - нас там просто нет.
Там площади доходят до каленья,
и речка омывает им колени,
смывая кровь, века и поколения,
бледнея вместе с небом по ночам.
Мосты разводят медленно руками -
они в недоумении веками,
как нами полированные камни,
о многом вспоминают и молчат.
Заливом город горло заливает,
ползёт на насыпь, валится на сваи,
моллюском наплывает, уплывая
от нами переполненных могил.
Себя, как алкоголик, город губит,
Невы-нные к заливу тянет губы,
и пьёт, и тонет в нём бетонной губкой,
сигналя в трубы дымом: "Помоги!"
Мы городу ночами тоже снимся,
стоящие на старых фотоснимках,
застывшие, похожие на сфинксов,
следы и слепки, тени на стене.
Гулявшие от Всадника до Сада -
от Летнего до Зимнего фасада,
и городу и горько и досадно,
что он уплыл и нас на месте нет.
Там шпили и соборы в небо тычут,
прокалывая, будто шею бычью,
стреляя в тучи, словно в стаи дичи, -
и тучи с неба падают дождём.
Мы были в этом городе моложе,
хотели бы вернуться, но не можем,
и город не вернётся в город тоже -
его никто из нас уже не ждёт...
_^_
ЭВАКУАЦИЯ
Маме
"...я ведь не помню... сначала Баку...
эвакуация, море... бомбёжка...
много остриженных - наголо, ёжиком...
взрывы... кораблик почти на боку...
...в море бросают тифозных больных,
в панике... с криком: "за борт их, за борт их!"
не разбирая, кто спящий - кто мёртвый...
не разбирая... а мы среди них...
...лишнее - за борт, иначе ко дну...
лишние мы - шестилетние дети,
сёстры, подружки... когда-то соседи...
тоже тифозные, в полубреду...
...бабушка в трюме накрыла тряпьём,
сверху - баулы, пакеты и сумки,
так и лежали, наверное, сутки...
мне рассказали об этом потом...
...нас не нашли, и кораблик доплыл...
там - Бухара и голодные годы...
рылись в земле, собирали отходы -
ели что было... что каждый добыл...
...в Киев уже не вернулись... зачем...
близкие в Яре, а дома - чужие..
что им докажешь - что жили?.. что живы?..
что не хватило у немцев печей?..
...лишние, как в Бухаре и Баку -
бабушка, Кларочка, Ида и Лёня..."
......................................................
Мама, не плачь,.. успокойся... я понял...
я напишу... если только смогу...
_^_
СНИТСЯ...
Бабушке
Из какого далёкого детства
снова снится мне старенький двор,
где соседи ещё по-советски
о соседях ведут разговор?
Мне, наверное, года четыре...
И четыре души за столом
в однокомнатной душной квартире,
вместе с прошлым готовой на слом.
Там жива наша бабушка Женя -
суетится весь день во дворе,
как в замедленной съёмке движенья:
под шелковицей "режет курей".
И бежит безголовая птица
от своей головы на пеньке...
Столько лет...
эта курица снится
среди красной травы...
налегке.
Детский плач, опустели качели,
струйка крови течёт по ножу...
...
Это я - без желаний и цели -
всё бегу от себя,
всё пишу...
_^_
СОСЕДИ
Сегодня немного грустно:
в соседней квартире пусто -
старик, так любивший юмор,
опять заболел.
И умер...
Старуху - любила песни,
её в инвалидном кресле
я часто встречал у дома -
увёз в никуда
знакомый...
Зашёл... под ногами фото,
открытки и письма...ноты,
кассеты, обрывки плёнок...
вся жизнь стариков...
с пелёнок.
_^_
ДВОР
Вот он - двор твой и конура,
миска, забор и цепи...
И куда тебе со двора,
что тебе эти степи?
Есть кобыла, баран, козёл,
куры, коровы, свиньи.
И хозяин не так уж зол:
бьёт, но не очень сильно.
Вот - щенки у корыта спят,
нужно ведь так немного:
шерсть на них с головы до пят,
сыты - и слава Богу.
В миске тоже гора костей,
светит луна ночами,
вой свободно, вздыхай у стен,
в небо смотри - на чаек.
За оградой другой сосед,
может быть, с ним и лучше,
он скотину не бьёт совсем,
кости жирнее - кучей...
Глубже миска, пошире двор,
рядом леса и степи,
разукрашен вокруг забор,
даже - длиннее цепи.
_^_
ГЛАЗУНЬЯ
На раскалённой сковородке
уже готовится яйцо,
и одноглазое лицо
косит на край косоворотки.
Лицо желтеет и растёт,
дымит и дуется натужно,
грозя разлить по белой луже
тяжёлый глинистый поток.
Ещё мгновение и лопнет,
и растечётся по белку,
по рыжим белкам на снегу,
по белым хлопьям и холопам,
залив Сибирь и пол-Европы.
_^_
ТАК И СТОЯЛ...
Так и стоял он -
остолбенев,
так и не зная: направо? налево?
Эта ли тропка ведёт на аллею,
та ли дорога - в пустыню Негев.
Так и стоял, никуда не спеша,
с каменным видом, среди перекрёстка,
вкопанный в землю, в пыли и вопросах,
и не решался на жест или шаг.
Мимо уверенно мчались авто:
на автомате везли пассажиров,
видимо, с отдыха - в саже и жире,
с весом и скоростью точно за сто.
Чуть тормозили, смотрели на лоб,
и уезжали - налево, направо,..
фыркнув колёсами - грязью и гравием -
прямо в лицо, где написано "СТОП"...
..............................................................
Так и стоял - указательный столб
_^_
ПРОПАСТЬ
Упасть бы в пропасть - и пропасть,
не насмерть, нет - на парашюте...
И опускаясь в эту пасть,
оскалом жутким ослепясь,
принять, что не король, а шут ты.
И там, внизу, наверх смотреть,
как в телескоп, как в телепропасть...
И видеть небо - лишь на треть,
но видеть в небе жизнь и смерть,
и звёзды самой высшей пробы.
И там, внизу, найти ручей:
ручной, растерянный, случайный...
И ты - никто, и он - ничей,
и никаких вокруг речей:
как шёпот - тихое журчанье.
И там, внизу, птенца найти,
слепого, глупого, без крыльев...
Когда-то был таким и ты:
боялся света, высоты,
не выйдя родом или рылом.
Но он немного подрастёт
и после ночи - на рассвете -
расправит плечи, как росток,
поймёт, где запад - где восток,
и улетит с попутным ветром.
И поднимаясь в неба пасть
на крыльях - не на парашюте,
от солнца радостно слепясь,
ему бы в пропасть не упасть
и не пропасть в её уюте...
_^_
ЭСТЕТИКА СМЕРТИ
"И зажглась сигарета, а рядом ещё..."
так напишет поэт, и звучит хорошо,
если жить далеко от Нью-Йорка...
И, смакуя, напишет другой, что они,
как бенгальские - помните в детстве? - огни
в новогодние ночи у ёлки...
Мы и сами не лучше - увы, это жизнь,
оторваться не можем: горят этажи
на экранах почти каждый вечер...
Если только не думать, что тают внутри
и дымятся над городом тысячи три, -
это просто гигантские свечи...
Оплывают... а кадры плывут и плывут...
Перестаньте винить, как всегда, Голливуд -
на себя же упрёки примерьте...
Смотрим страшные кадры опять и опять,..
объяснить не могу - остаётся признать:
существует эстетика смерти.
_^_
ПРОСТО РОВЕСНИК
...номер гостиницы,.. заперта дверь...
письма разосланы - близким о главном...
две упаковки таблеток под лампой -
не помогали - помогут теперь.
...знал ли? да нет... пару раз за столом...
вроде, как все - не казался угрюмым,
несколько фраз, анекдотов и рюмок -
словом, никак... никуда...
ни о чём...
...номер гостиницы... там и нашли...
письма - дошли, но остались вопросы...
кроме вопросов - жена и подростки,
новенький домик и пара машин...
...знал ли? да нет... и, наверно, пройдёт...
снова, но мёртвым, уйдёт в неизвестность...
просто... жил рядом,
просто... ровесник:
в сорок последний -
критический год.
_^_
СЛИШКОМ БЕЛЫЕ, СЛИШКОМ ВОРОНЫ...
Что же Вы сникли, что же Вы?
Хмуритесь, насторожены?
Словом каким иль фразою
Я напугал Вас сразу же?
В каждом немного мании,
В каждом немного личности...
В нашем непонимании
Многое от столичности.
Вам ли, вороне белой, мне
Черным писать по белому?
Смотрите молча в сторону,
Не доверяя ворону,
А петухи с кукушками
Слушают - так послушны Вам...
Слово мне важно вовремя,
Слово мне важно смелое:
Буду я белым вороном -
Быть вам вороной белою.
Вместо высокопарного
Вместе парить бы парою.
Как бы там дальше ни было,
Всё, что нам рядом выпало,
Не перепишем набело -
Белым стихом - и надо ли?
Только... Вы насторожены,
Только... Вы перепуганы,
Будто совсем не пожили
Средь воронья и ругани.
Стихли и крылья сложены...
Что же Вы сникли, что же Вы?
Поздно... и не допели мы,
Поздно... и всё оборвано,
Вороны - слишком белые,
Белые - слишком вороны...
_^_
ОСЕННИЕ ЗВУКИ
"Где сосны - мачты будущего флота... "
И. Северянин
Приходит осень, осень, осень!
И осеняет мачты сосен,
и осиняет неба зонт.
А ветер птиц уже уносит,
и косяками стаи косит
за горизонт, за горизонт,..
...он парусинит пару сосен,
а первый иней, словно проседь,
синявит просеки пробор.
И облака на лес просели,
и обволакивают ели,
туманя еле сонный бор.
Опали розы - словно пьяны -
в опале чёрной, фортепьянной,
печальны летние цветы.
Но распускаются под ливнем
среди газонов улиц длинных
цветы осенние - зонты!
Играя Баха или Листа,
летают листья - лисьи листья -
по сентябрю, по сентябрю.
И в ожидании осина -
под небом сонным, небом синим -
дрожит осенне на ветру.
Бросает осень листья оземь!
И светофорит: озимь! озимь!
Спасает листья до весны.
А листья землю засыпают,
и под ногами з-а-с-ы-п-а-ю-т,
и чуть храпят, и видят сны...
Ах, осень! - сыграна соната,
лишь сосны - мачтами фрегата -
плывут по лесу средь осин.
И я сегодня Северянин! -
и Сентябрянин, Сентябрянин! -
сентиментален утром ранним
и по-осеннему раним...
_^_
ОСЕННИЙ ЗАКАТ
Переполняя край стакана,
за кромку небо истекало;
и, исчезая "за" и "под",
на запад солнце опускалось,
и облака, злорадно скалясь,
разогревали горизонт.
Луна от солнца прикурила
и сверху океан корила,
и пеплом сыпала вокруг;
а он - огромная медуза -
отливом ёжился и дулся,
и ветром гнал луну на юг.
И, фонарей огни качая,
как стаю необычных чаек,
закатывал закату бал:
переливаясь, волновался
и ритмы медленного вальса
волной о пристань отбивал.
Лениво лунная дорожка -
в ночи серебряная ложка -
черпала чёрный океан,
переливала брызги в звёзды,
и рассыпала в небе - возле,
переполняя вновь стакан.
_^_
ЗИМА
Покрылось снегом побережье,
и успокоилась вода,
и бьётся волнами всё реже,
почти жива под коркой льда.
Пустует пляж, и даже чайки
ушли, покинув снежный брег;
и лишь одна парит в печали
и тенью падает на снег.
Крылом отталкивая холод
и гордо голову подняв,
по снегу тихой тенью ходит;
вверху - одна, внизу - одна...
Чернеют редкие вороны,
как буквы на пустых листах,
и в седине деревьев кроны,
как первый иней на висках.
Покой пронизывает душу,
а солнце радует лучом,
и мир становится воздушным,
и все заботы - нипочём.
Зима ещё не отступает,
поёт органом ветер-Бах,
но под лучом снежинка тает,
как слово тает на губах...
_^_
ТЫ УЕДЕШЬ ДОМОЙ - В РОССИЮ
В. Карбаинову
Ты уедешь в свою Россию,
что когда-то была моей.
Плёнки в камере, море снимков...
Покажи их жене и сыну:
небоскрёбную, магазинную -
Вавилонию наших дней.
Что ты понял в пятнадцать суток,
если я за пятнадцать лет
не уверен, что понял сути
двух веков, миллионов судеб,
осуждённых её и судей,
ставших прахом, идущих вслед.
Ellis Island... Ты был задумчив...
Это странники разных стран -
кто от Гитлера, кто от Дуче -
веря в Бога, свободу, случай,
веря - Там будет детям лучше,
уплывали за океан.
Ты подавлен Нью-Йорка высью...
Это беженцы всей земли -
от погромов, печей и виселиц -
через голод и годы выжили
и построили здесь немыслимое -
до небес себя возвели.
Позабыты у вас материи:
материк, эмигрантский хлеб...
А Россия была Америкой:
неуверенной и затерянной,
необузданной и немереной -
Эмигранией прошлых лет.
Ты поведай о старом друге:
политехник, мол, - полиглот,
и напой под гитары звуки
про студенчества смех и ругань -
жизнь припевом пойдёт по кругу,
сын услышит и подпоёт.
Ты приедешь к ним ошарашен,
прочитаешь о нас стишок,
и про дочек моих расскажешь:
настоящих америкашек,
не умеющих "read in Russian" -
не читающих этих строк.
_^_
© Михаил Этельзон, 2006-2024.
© Сетевая Словесность, 2006-2024.