[Оглавление]




МАЛЕНЬКИЕ  ПЬЕСЫ


1. ПУЛЯ
2. НЕУДАВШАЯСЯ ЛЕКЦИЯ
3. ПОЛКОВОДЕЦ
4. ФОТОГРАФИЯ
5. СЛЕДУЮЩИЙ





1.  ПУЛЯ


Безлюдный берег моря. Слышится шум накатывающих на берег волн и редкие звуки стрельбы.

Двое мужчин залегли за кустами и палят друг в друга из пистолетов. Они одеты в черные костюмы, белые рубашки и модные шелковые галстуки. Их туфли начищены до блеска. Скорей всего, это бандиты.

Как они сюда попали и зачем стреляют друг по другу - нам не известно.

Внезапно стрельба прекращается.



Первый бандит. Эй! Ты видел это?

Второй бандит. Разумеется. Я же не слепой.



Возникает пауза. Видимо, оба пытаются осмыслить происходящее.



Первый (осторожно выглядывая из-за куста). Странно, да? Она не летит, и в то же время не падает. Никогда такого не видел.

Второй (также осторожно выглядывая из-за куста). Что-то удерживает ее на весу.



Оба выбираются из-за кустов, подходят к зависшей в воздухе пуле и внимательно ее осматривают.



Первый (задумчиво). Может, какие-нибудь нити?

Второй (проводя рукой под пулей и над ней). Не похоже.



Оба некоторое время водят руками вокруг пули, пытаясь зацепить невидимые нити. Однако ничего подобного - нитей нет.



Первый. Ни хрена не понимаю. Ты изучал физику?

Второй. Ну, когда-то в школе. Только то, что было в учебниках.

Первый. Там было что-нибудь похожее?

Второй (мучительно напрягая память). Нет. (Продолжая вспоминать.) Я думаю, что всему виной центробежное ускорение. Или центростремительное. Одно из двух. Или оба вместе.

Первый (с сомнением). И тогда она будет висеть?

Второй. Ну, как бы висеть. На самом-то деле она, конечно, будет двигаться. Относительно... Относительно...

Первый. Относительно чего?

Второй. Относительно чего-нибудь.

Первый. Относительно чего-нибудь она и так двигается.

Второй. Ты имеешь в виду солнце? (Сердито.) Ты подменяешь понятия. И я тебе это докажу.



Он садится на корточки и начинает старательно чертить пистолетом на песке какие-то формулы, высунув от усердия язык.

Тем временем первый смотрит на море, достает сигарету и закуривает.



Второй (отрываясь от формул). Стоп!

Первый (вздрагивая от неожиданности). Что?

Второй. Ты закурил!

Первый. Ну да. А что тут особенного. Я ведь курю. Ты что, не выносишь табачного дыма?

Второй. А от чего ты прикурил?

Первый. Как от чего? От зажи... (Хлопает себя по карману.) Ч-черт! Зажигалка у меня в кармане! Выходит, я ее не доставал?... Как же я прикурил?

Второй. Я не видел. Я в это время производил расчеты. (Показывает рукой на формулы.)



Первый садится на песок, вынимает сигарету изо рта и долго на нее смотрит.



Второй. Вопрос незажженной зажигалки заставил тебя позабыть о пуле.



Первый вставляет сигарету в рот, но тут же снова вынимает ее, бросает на песок, вскакивает и с яростью топчет ногой.



Первый. Не могу я ее курить! Черт ее знает, может, она отравленная?



Второй поднимается на ноги, отряхивает брюки, затем подходит к пуле и осторожно трогает ее пальцем.



Второй. Твердая.



Первый подходит ко второму и тоже трогает пулю.



Первый. Да. И холодная.

Второй. Хотя должна быть горячей. Пороховые газы и все такое.

Первый (несколько хвастливо). Ты знаешь, я отличный стрелок. Если б она не повисла в воздухе, она бы попала тебе в сердце.

Второй. Да. Тогда бы не двигался я, а не она.



Второй отводит глаза от пули и пристально смотрит на первого. Тот отвечает ему таким же взглядом. Внезапно оба бандита разворачиваются и бросаются к своим кустам. Высунувшись из-за кустов, они наставляют друг на друга пистолеты и нажимают на спусковые крючки. Выстрелов не происходит. Оба пробуют еще раз - тот же результат.



Первый. Оп-па!

Второй. Черт!



Первый поднимается с земли, смотрит на свой пистолет и затем широким жестом отбрасывает его в сторону.



Первый. Как видишь, пистолеты не действуют.

Второй. (поднимаясь). Да. (Также отбрасывает пистолет.)

Первый. Таким образом, я предлагаю вернуться к вопросу пули.



Оба подходят к пуле.



Второй. Слушай, я могу ошибаться, но, по-моему, она немного сдвинулась.

Первый. Как ты определил?

Второй. Тень от нее была возле того камня. (Показывает пальцем.) А теперь - возле этого. (Показывает пальцем.)

Первый (задумчиво). Это солнце.

Второй. Что - солнце?

Первый. Солнце сдвинулось, а не пуля.

Второй (с усмешкой). Дурацкая ситуация. Получается, что солнце двигается, а пуля висит. Хотя должно быть все наоборот.

Первый. Ну, есть еще камни.

Второй. Что - камни?

Первый. Камни. Относительно которых висит пуля. Они тоже могли сдвинуться.

Второй. Камни? Сдвинуться? (Назидательно.) Камни сами собой не двигаются.

Первый (насмешливо). Точно. И пули тоже.



Некоторое время оба стоят в глубоком молчании. Второй поднимает голову и оглядывается по сторонам.



Второй. Ты заметил? На солнце набежала тень.

Первый (следуя его примеру). Это туча?

Второй. Нет. У тучи есть очертания. И края. Здесь же мы имеем дело с противоположным.



Оба стоят с поднятыми кверху лицами. На лица набегает тень. Становится холодно. Оба передергивают плечами. Раздается звон. Оба вздрагивают. Это пуля упала на камень.



Второй (смотрит на упавшую пулю, затем переводит взгляд на небо). Солнца все меньше.

Первый. Зато больше тьмы.

Второй. Все меняется местами.

Первый. Все приходит в движение.

Второй. И впадет в неподвижность.

Первый. И мы должны с этим смириться.

Второй. Другого выхода нет.



Становится все темнее. На лицах обоих бандитов задумчивость сменяется отчаяньем.



Второй. Я тоже хочу быть неподвижным. Как та пуля.

Первый. И впасть в безмолвие?

Второй. (повторяет, как эхо). И впасть в безмолвие.



Первый постепенно цепенеет. Второй тоже замирает, его губы плотно сжимаются.

Тень окончательно пожирает солнце, и весь мир погружается во тьму, неподвижность и безмолвие.

Раздается всплеск.



Чей-то встревоженный голос во тьме. Кирилл! Эй, Кирилл!



Раздается характерный звук, словно кто-то долго и тщетно пытается зажечь зажигалку. Наконец, вспыхивает огонек пламени. Пламя дрожит, и по испуганному лицу человека, держащего зажигалку, мечутся тени.



Человек (испуганно). Если это шутка, то дурная!



Ему никто не отвечает.



Человек. Кирилл, это, в конце концов, не смешно! (Прислушивается. С мольбой.) Господи, Кирилл, где ты?



Поднимается холодный ветер. Пламя зажигалки бешено дрожит.



Человек (растерянно). Ушел.



Человек садится на песок, втыкает перед собой горящую зажигалку, накидывает на голову пиджак и замирает. Некоторое время видно, как у него вздрагивают плечи, но потом и это проходит.

Огонь зажигалки становится все тусклее и тусклее, пока, наконец, не гаснет совсем.

В образовавшейся тьме раздается долгий, протяжный, полный ужаса и тоски вой, но затем стихает и он.





2.  НЕУДАВШАЯСЯ  ЛЕКЦИЯ


Первый Гуманитарный корпус МГУ. Одна из поточных аудиторий. Какая именно - определить невозможно. Скорей всего - первая.

В аудиторию входит лектор - человек среднего роста, среднего возраста, в коричневом пиджаке, с бородой и в очках. Немного похож на преподавателя логики Бочарова, но заметно грузнее.



Лектор (оглядывая аудиторию). Все в сборе?

Голос из зала. Все!

Лектор (удовлетворенно кивая). Ну что ж, приступим. Тема сегодняшней лекции...

Голос из зала. Тихонова нет!

Лектор (прерываясь на полуслове, недоуменно) Что?



Аудитория молчит.



Лектор (нахмурившись). Тема сегодняшней лекции...

Голос из зала. Давайте без предисловий!

Второй голос. Приступайте прямо к делу, профессор!

Лектор. Как скажете. (Продолжает громким, четким голосом.) Правильная последовательность умозаключений называется логической цепочкой.

Голос из зала. Что за бред?

Второй голос. Где это вы вычитали?

Лектор (не обращая на них внимания). Представьте себе, что вы ищете клад. С чего вы начнете?

Голос из зала. Купим лопату!

Лектор. Это логично. (Немного подумав.) Нет, это не логично. А если клад висит на дереве? Вам ведь тогда лопата не понадобится. Скорее лестница... Или пила...

Второй голос. А если клад зарыт?

Лектор. Тогда пила, конечно, не понадобится. Что же нам в таком случае делать? Взять с собой и пилу, и лопату, и лестницу? Но с таким грузом мы не сможем сдвинуться с места.

Голос из зала. Не нужно ничего брать! На месте разберемся!

Лектор. Итак, перед нами проблема. Либо мы обладаем необходимым инструментарием, но не можем под его тяжестью сдвинуться с места. Либо идем пустыми, но клад от этого не становится более доступным. Я бы даже сказал - наоборот.

Голос из зала. Проблема буриданова осла!

Второй голос. Апории Зенона!

Первый. Антиномии Канта!

Второй. Бутылка водки!

Первый. Пенис!

Второй. Голая баба!



Лектор делает рукой успокаивающий жест. Затем, понимая, что его никто не слушает, отворачивается и задумчиво смотрит в огромное окно.



Лектор (тихо). Снег идет.



Внезапно все замолкают. В аудитории - мертвая тишина. Все испуганно смотрят на профессора.



Лектор (тихо). Снег идет.



Все молчат.



Нижняя дверь аудитории со скрипом открывается. На пороге стоит мертвец с явными признаками разложения на лице.



Лектор (строго). Что такое? Вы учитесь в этой группе?



Мертвец кивает головой.



Лектор. Я не люблю, когда опаздывают на мои лекции. Как ваша фамилия?



Мертвец молчит.



Лектор (спохватившись). Впрочем, неважно. Проходите.



Мертвец входит в аудиторию и садится на передний ряд, с краю.



Лектор. Итак, я продолжаю...

Мертвец (пристально глядя профессору в глаза и с трудом разжимая посиневшие губы). Профессор, здесь никого нет.



Голос мертвеца звучит приглушенно и жутковато. Как из-под земли.

За окном идет снег.



Лектор (оглядывая аудиторию, растерянно). Как же это? Почему? Как такое могло случиться? (С нарастающим беспокойством.) Что же это я?

Мертвец (все так же с трудом разжимая губы). Ничего страшного. Все так ошибаются.

Лектор. Правда?



Мертвец кивает. Снегопад за окном становится гуще.



Лектор (беря себя в руки). Что ж, это еще не повод для того, чтобы отменять лекцию. Итак, тема сегодняшней лекции...



За окном раздается грохот. Профессор подскакивает на месте и испуганно поворачивается к окну. Проходит минута, другая, а он все смотрит, как завороженный.

С потолка аудитории начинает медленно падать снег.

Белые хлопья снега покрывают профессора, кафедру, столы, мертвеца. Вскоре все вокруг становится белым и теряет очертания.





3.  ПОЛКОВОДЕЦ


Перед нами - поле боя. Сражение давно закончилось. По всему полю разбросаны тела, части тел, оружие, порванные флаги и т.д. Над полем кружатся черные вороны. На переднем плане лежит тело, накрытое черным плащом.

Солнце медленно восходит, разбрасывая по полю желтые лучи. Один из лучей касается тела, накрытого плащом. Раздается слабый шорох - под плащом происходит какое-то движение.

По мере восхождения солнце начинает печь все сильнее и сильнее.

Внезапно из-под плаща высовывается грязная рука. Пальцы сжимаются и разжимаются.

Затем рука хватает за кромку плаща и тянет его вниз. Плащ медленно сползает. Показывается грязная, окровавленная голова. Обладатель головы открывает глаза, медленно и тяжело садится. На плечах у него - погоны. По всему видать, что это военный. Может быть, даже полководец. Он ощупывает себя, затем шумно выдыхает воздух и произносит хриплым голосом: "Жив!"

Пальцы полководца, продолжая блуждать по телу, нащупывают на груди входное отверстие от удара штыком.



Полководец. Что это? Рана? Я ранен? (Ощупывает рану. Погружает в нее пальцы.) Глубокая. Очень серьезное ранение. Я бы даже сказал - смертельное. (Продолжая ощупывать.) Поражено сердце. (Оглядывается по сторонам, вдыхает полной грудью воздух, морщится.) Господи, что за вонь! (Принюхивается.) Частично от меня. (Смотрит на солнце, щурится.) Это из-за жары. На жаре трупы разлагаются быстрей. Интересно, сколько я здесь уже лежу. (Поднимает к глазам руку и смотрит на часы.) Ну, разумеется. Стекло треснуло. Часовая стрелка отвалилась. Стоит ли удивляться - я ведь был в бою. (Оглядывается по сторонам. Восторженно.) Сколько трупов! Это было величайшее сражение в истории человечества! Интересно, кто же победил? (Оглядывается.) Если судить по трупам, то мы. С другой стороны, битва могла идти неравномерно. Левый фланг мы взяли. Это я помню точно. А вот правый... Возможно, на другом участке мы потерпели поражение.



За спиной у полководца раздается шорох. Он быстро оглядывается и видит приближающегося к нему человека. Человек одет в поношенный плащ и помятую фетровую шляпу. Лицо его покрыто толстым слоем пыли и седой щетиной. В руках у человека - длинная деревянная палка с железным штырем на конце.



Полководец. Эй, ты!



Человек испуганно останавливается, видит перед собой сидящего полководца и роняет палку.



Полководец. Подойди сюда! Быстро!



Человек стоит, раскрыв рот. Он не может сделать ни шага.



Полководец. Ты что, оглох? Подойди сюда, не бойся!



Человек поднимает палку и медленно подходит.



Полководец. Далеко они продвинулись?

Человек (опасливо поглядывая на полководца). Да почитай, километров на тридцать.

Полководец. Отлично! (Хмурится.) Потери большие?

Человек. А то вы сами не видите.

Полководец. Да, ты прав. (Подозрительно щурится.) Ты похож на человека, который шляется по свалкам и помойкам в поисках какой-нибудь наживы.

Человек. Так и есть. (Вздыхая.) Мир - это большая свалка использованных предметов.

Полководец. Вот как. А как же люди?

Человек. (Вздыхая.) И люди в том числе. (Читает нараспев.)

(Прикрывает рот ладонью и хихикает.)

Полководец. И давно ты этим занимаешься?

Человек (с гордостью). Всю жизнь. В этом деле я профессионал!

Полководец. Нашел чем гордиться. Ну-ка, подойди поближе.



Человек опасливо подходит.



Полководец. Наклонись и пощупай мою рану. Как на твой взгляд - серьезная?

Человек (щупает рану и тут же испуганно отдергивает руку). Полагаю, что да, сэр. Я бы даже сказал - смертельная.

Полководец. (Нахмурившись.) Да. Я тоже пришел к такому выводу. Что-то тут не так.

Человек (тихонько, в сторону). Мне кажется, я знаю, что здесь не так.

Полководец (задумчиво, не обращаю внимания на человека). Битва была просто грандиозная! Особенно штыковая атака. Лязг железа, крики бойцов! Я как сейчас это вижу: вокруг царит настоящий хаос, и Валькирии летают над нашими головами, завывая от ужаса! Да-а... Ну и задали же мы им жару! (Немного смутившись.) Правда, и они нам тоже, но такова специфика войны. Многие остались лежать на земле.



Человек слушает все это с почтительным и одновременно скучающим видом. Наконец, он не выдерживает и деликатно кашляет, напоминая о своем присутствии.



Человек. Э-э... Господин военный.

Полководец (прерывая монолог). А? Что?

Человек. Разрешите мне что-нибудь у вас взять... Э-э... так сказать, на память.

Полководец (долго смотрит на человека, как бы не понимая, откуда тот взялся, затем кивает, снимает с запястья часы и с улыбкой протягивает ему). Я понимаю твои чувства, боец. Можешь взять эти часы.

Человек (радостно). Премного благодарен. (Хватает часы и быстро прикладывает их к уху. Улыбка медленно сползает с его губ.) Но ведь они не идут! (Осматривает часы.) И стекло треснутое. (Отшвыривает часы в сторону.) Это не пойдет. (Требовательно.) Что-нибудь еще!

Полководец (не понимая). Что?

Человек (нетерпеливо). Например, деньги! Есть у вас деньги?

Полководец (по-прежнему не понимая). Деньги?

Человек. Ну да, деньги. Деньги, на которые можно купить что-нибудь ценное.

Полководец. Что-о? Мерзавец! Убирайся отсюда к чертовой матери, пока я не приказал спустить с тебя шкуру!



Человек не двигается с места. На его губах - улыбка.



Человек. Ну-ну-ну. Будет вам. Мне кажется, вы кое о чем забыли.

Полководец (растерянно). Забыл? О чем?

Человек. О вашем нынешнем состоянии, сэр. Вы больше не можете командовать.

Полководец (все так же растерянно). Что за бред? Почему это я не могу командовать?

Человек. Осмелюсь заметить, господин военный, что это довольно смешно - выслушивать приказания от разлагающегося трупа. К тому же - изрядно провонявшего.

Полководец (машинально). Это из-за жары. На жаре всегда...



Внезапно до него доходит весь ужасающий смысл этих слов.

Он поднимает руки и быстро закрывает лицо ладонями.

Проходит какое-то время.



Человек. Эй!



Полководец не отвечает.



Человек. Эй, вы!



Полководец по-прежнему молчит.

Человек поднимает палку, осторожно тычет ею в полководца и тут же отпрыгивает в сторону.

Полководец неподвижен.



Человек. Эй, ты! Не слышишь, что ли? Я к тебе обращаюсь!



Он подходит ближе и уже откровенно, нисколько не стесняясь, тычет в полководца заостренным наконечником палки. И так несколько раз...

Ответа нет.

Человек поднимает голову и смотрит на солнце.

К нему - со всех сторон - идут люди в поношенных, дырявых плащах, в мятых фетровых шляпах и с палками в руках. Они подходят все ближе. Останавливаются возле человека. Смотрят на сидящего полководца, ладони которого по-прежнему крепко прижаты к лицу, на человека, затем переводят взгляд на солнце и замирают в этой позе.





4.  ФОТОГРАФИЯ


Комната, залитая красным светом. Двое колдуют над ванночками с проявителем и закрепителем. Они одеты в белые халаты, которые при таком освещении кажутся розовыми. На веревке сушатся готовые фотографии.

Первый вынимает фотографию из-под фотоувеличителя и окунает ее в ванночку с проявителем. Изображение медленно исчезает. Фотография столь же медленно и неумолимо превращается в белый лист.



Первый (встревожено). Что-то не так.

Второй. Что?

Первый. Сам не знаю. Но что-то не так.

Второй (пожимая плечами). А по-моему, все в порядке.



Первый вынимает из ванночки с проявителем белый лист, который при таком освещении кажется розовым, и долго смотрит на него поверх очков в оловянной оправе.



Второй (встревожено). Все в порядке?

Первый. Да.

Второй. Закреплять будем?

Первый. Нет. К чему?

Второй (нахмурившись). Я тоже так думаю. (Присматривается.) Хорошее получилось изображение. Качественное. И выдержка в самый раз: ни больше, ни меньше. Я тебе прямо скажу - это удача!

Первый (с сомнением, явно смущаясь). Ты думаешь?

Второй (уверенно). Да. Ничего лишнего. Только сущность. Не каждому фотографу это удается. (Присматриваясь.) А что на ней изображено?

Первый (пожимая плечами). Не знаю. Жизнь.

Второй. Я так и думал.



Первый поднимает фотографию кверху. Затем оба - первый и второй - прижавшись головами, долго и внимательно разглядывают фотографию. Время от времени второй незаметно косится на первого. Наконец, второй устает.



Второй (вертя головой). Шея болит. Можно открыть дверь?

Первый. Я бы не рискнул. Впрочем, как хочешь.

Второй, продолжая разминать шею, опасливо косится на дверь.



Второй (уже не таким уверенным голосом). Ты прав. Не буду. (Перестает разминать шею и снова смотрит на фотографию.) Да. Классный снимок. Никаких полутонов.

Первый. И никаких контрастов. Чистая гармония.

Второй. Согласен. Контрасты - это грубый прием.

Первый. Полутона еще хуже.

Второй. Да. Но контрасты заметно огрубляют снимок.

Первый. Полутона отвлекают от главного.

Второй. ...что не должно...

Первый. ...поскольку это...

Второй. ...но в целом...

Первый. ...говоря другими словами...

Оба разговаривают, не слушая друг друга. Продолжая разговаривать, медленно исчезают.

Белый лист фотобумаги плавно планирует на пол.





5.  СЛЕДУЮЩИЙ


Кабинет психиатра. В кабинете - стол. За столом - врач и пациент. Они беседуют.



Первый. Значит, у вас галлюцинации?

Второй (растерянно). У меня галлюцинации...

Первый. Да. У вас галлюцинации. Так я понял по вашим намекам. (После паузы.) Итак, у вас галлюцинации. Хорошо. В этом нет ничего особенного. И страшного. Впрочем, все зависит от того, что вы видите. Что вы видите?

Второй. Дело не в том, что я вижу, а в том, чего я не вижу.

Первый. То есть?

Второй. У меня галлюцинации наоборот.

Первый. То есть?

Второй. Как бы вам объяснить... Человек, у которого галлюцинации, видит то, чего не видят другие люди, так?

Первый. Так.

Второй. Ну, вот. А я наоборот - не вижу того, что видят другие люди.

Первый (задумчиво). А-га. Теперь понял. Значит, вы не видите того, что... Гм. Гм. Интересный случай. Послушайте, а вы сами-то понимаете, что это не совсем нормально?

Второй. Сложный вопрос. Смотря что считать нормой, а что - ненормальностью. Вот, к примеру, Гамлет. Был ли Гамлет сумасшедшим? Или он всего лишь играл в свое сумасшествие?

Первый. Гамлет? (задумчиво). А причем тут Гамлет?

Второй. Ну, как же! Его ведь объявили сумасшедшим.

Первый. Сумасшедшим? Гамлета? Э-э... Ну, правильно. Он ведь видел призрак...

Второй (перебивает его). А призрак?

Первый. Что - призрак?

Второй. Видел ли призрак Гамлета?

Первый. Ну, если судить по...

Второй (резко). Перестаньте! Я всего лишь хочу знать - был Гамлет сумасшедшим или нет?

Первый (глядя на собеседника с интересом). Честно говоря, вы поставили меня в тупик. А вы сами-то как думаете?

Второй. По-моему, он играл в то, что имело место на самом деле.

Первый. То есть, говоря иными словами, Гамлет был сумасшедшим, который думал, что симулирует свое сумасшествие?

Второй. Именно.

Первый. Интересное определение. А как бы вы определили себя?

Второй (торжественно). Я суть два!

Первый. Чего два?

Второй (еще более торжественно). Два полушария, враждующие друг с другом.

Первый. Я думаю, на сегодня беседа окончена.

Второй. Ладно. Окончена так окончена. Но... может, мы все-таки допьем наш кофе? В палате ведь такого вкусного кофе никто не предложит.

Первый. Черт с вами. Допивайте ваш кофе. Только побыстрее.

Второй. Ой!

Первый. Что такое?

Второй. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь...

Первый. Что вы считаете?

Второй. Молекулы. Атомы. (Мучительно трет пальцами виски.) Все началось с одного маленького атома. Ему стало одиноко в пустоте, и он породил себе подобного. Второй породил третьего, третий породил четвертого, Авраам породил Исаака, Исаак породил Иакова... И так далее. Вплоть до наших дней. (Подумав.) Минут. (Еще подумав.) Минуты. Мгновения. Странно... Я только сейчас это понял...

Первый (устало). Что вы поняли?

Второй. Вселенная возникла из-за страха одиночества. Из тоски по ближнему. Из желания кого-то любить. Из жалости к себе.

Первый. То есть?

Второй. Видите ли, друг мой, иногда нам мало просто плакать. Мы хотим, чтобы кто-нибудь видел наши слезы. И это правильно. Не надо стесняться слез. Не надо стесняться смеха. Чем чаще мы плачем и смеемся, тем легче Богу чертить на наших лицах.

Первый (в сторону). Сколько пафоса! Чем тривиальней мысль, тем больше требуется пафоса для ее выражения. (Вновь поворачиваясь к собеседнику.) Вы имеете в виду морщины?

Второй (медленно, с расстановкой). Люди называют это морщинами.

Первый. А разве это не так?

Второй. Разумеется. Наши морщины суть письмена. Письмена Бога. Его послание человеку и человечеству.

Первый. Э-э...

Второй (с грустью). Мы мечтаем разгадать тайны мироздания, ищем смысл человеческой жизни, а ведь все здесь! (Показывает пальцем себе на лицо.)

Первый. Так-так-так. Значит, письмена. Отлично. Борхес, и все такое. Но ведь морщины появляются у человека с возрастом. Вы хотите сказать, что Богу требуется время, чтобы написать на наших лицах все, что он о нас думает?

Второй. Богу время не требуется. Время требуется человеку. Вы когда-нибудь видели, как печатают фотографии?

Первый. Нет, но представление имею. Чистый лист кладут под фотоувеличитель. Проецируют на него изображение. Затем лист вынимают и кладут в проявитель. Постепенно изображение проявляется. После этого его остается только закрепить. Так?

Второй. Так. Все верно. Чистый лист, изображение, проявитель... И закрепить. Примерно то же самое происходит и с нашими лицами. Поначалу, в утробе матери, наши лица всего лишь чистые листы. Но стоит нам появиться на свет...

Первый. ...как Бог проецирует на наши лица свое изображение. Или, как вы их называете, письмена. А со временем они проявляются. Я правильно вас понял?

Второй. Примерно.

Первый. Что же служит закрепителем?

Второй (с улыбкой). А вы не знаете?

Первый (подумав). Могила, что ли?

Второй. Отлично! В самую точку. (Вновь со страдальческим видом трет пальцами виски.) И ведь находятся умники, которые, вместо того, чтобы попытаться прочесть письмена, стирают их с лиц. Видите ли, морщины мешают им упиваться собственной безликостью!



Возникает долгая пауза, в течение которой Первый тщательно записывает что-то в свой блокнот, а Второй с улыбкой наблюдает за его действиями.



Первый (отрываясь от блокнота). Послушайте, вы помните, как вас зовут?

Второй. Конечно. Гамнет. Сын Уилла. Родился в 1585. Умер в 1596.

Первый. Так-так-так. Допустим. Очень хорошо. Итак, вы говорите, что умерли в 1596 году. Так?

Второй. Так.

Первый. Но на дворе две тысячи первый год. И, тем не менее, вы живы и сидите передо мной. Как вы это объясните?

Второй. Я не могу этого объяснить.

Первый. Ага!

Второй. Не все в этом мире нуждается в объяснении. Кое-что нужно просто принимать на веру.

Первый. Черт! У вас на все есть готовый ответ!

Второй. Увы, мой друг, это не так. Спросите меня, как мое имя, и я вряд ли вам отвечу.

Первый (недоуменно). Как это? Вы же сами только что сказали, что вас зовут Гамнет.

Второй. Да. Так меня зовут. И я вынужден откликаться. Но я точно так же откликаюсь и на "эй, парень", и на "дружище". А то и просто на "слушай сюда". Это, однако, не значит, что мое имя - "слушай сюда".

Первый (тычет пером в блокнот). Да, но вот тут у меня черным по белому написано, что...

Второй. Извините, коллега, но я плохо вижу в темноте.

Первый (выходя из себя). В темноте? Но ведь на улице день! В кабинете светло!

Второй. Все мы рождаемся в темноте, в темноте живем и в темноте умираем. Счастливы позитивисты. Они зажигают светочь. Но их светочь подобен фосфору, который ничего не освещает, а лишь делает темноту еще более темной.

Первый (вытирая лоб платком). Уф-ф. Как же с вами тяжело.

Второй. Без меня вам еще тяжелее. Я всего лишь пытаюсь приподнять вам веки.

Первый. Какие к черту веки? Я вас не понимаю!

Второй. Это неудивительно. Гамлет убил крысу, но ему никто не поверил. Все кричали: "Полоний! Полоний!"

Первый. Ну, знаете ли... Так можно все что угодно оправдать.

Второй. Что ж, мир нуждается в оправдании. Для этого Бог придумал адвокатов. Мы называем их священниками. Раньше священники были честнее: они оправдывали виновных и посылали на костер невинных. Если вдуматься, в этом состояла высшая справедливость. Нынешние же священники напоминают мне слугу двух господ.

Первый. И кто эти господа?

Второй. Прошу вас, не заставляйте меня произносить их имена всуе.

Первый. Н-да... Сумасшедший дом какой-то. Проклятый сумасшедший дом.

Второй (нахмурившись). Не клевещите на дом. Не стоит винить яблоко в том, что оно червиво. И потом... (Шарит глазами по столу.) Видите это лезвие?

Первый. Ну.

Второй. Люди называют его безопасным. Однако при желании я могу с легкостью перерезать вам этим лезвием артерию. Хотите проверить?

Первый. Нет. Спасибо. Я верю вам на слово.

Второй (улыбается). Вот так и все наши благие дела. Они подобны этому "безопасному" лезвию, которое потому и назвали безопасным, что...

Первый. Анна! Анна!



Из-за ширмы появляется сногсшибательно красивая медсестра.



Второй. Я преподнес вам горькую пилюлю. Запейте ее сладким ликером.



Пациент встает из-за стола и выходит из кабинета.



Мое сердце преисполнено отчаяния и любви. Но, похоже, эти люди неизлечимы. Петр был так свят, что исцелял людей собственной тенью. А Павел лечил их полой своего плаща. Как это странно! Ведь тень является олицетворением наших тайных пороков, а под непроницаемым плащом скрываются палачи и преступники... Сестра!

Медсестра. Да, доктор?

Доктор. Вызывайте следующего.

Медсестра. Хорошо, доктор. (Поворачивается к двери и громко кричит.) Следующий!



2002 




© Ренат Гильфанов, 2002-2024.
© Сетевая Словесность, 2009-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]