[Оглавление]




ЧУДО


Подол его синей мантии волочился по полу и собирал пыль, расчищая узор из плиток. Она старалась наступать только на темные плитки (из-за этого походка получалась немного прыгающая). Чистая полоса на полу напоминала поломоечные машины в метро. А в это время в ее груди дрожал хрупкий сосуд, и она чувствовала, что чем дольше она балансирует на грани веры и неверия, волшебства и нелепости, тем более хрупким он становится. Настойчивый образ поломоечной машины способен был раскрошить его в пыль, поэтому девушка перевела глаза с подола мантии на спину волшебника и в густой синеве шелка почерпнула уверенности. Ее шаги стали такими же ровными и спокойными, как его, хотя она по-прежнему ступала только на темные плитки пола - просто теперь она об этом не задумывалась.

В голове вообще исчезли все мысли, так было лучше, ведь торжественная минута приближалась, а лишняя мысль легко могла все испортить. Волшебник открыл одну из дверей и оттуда покатились камешки, пол комнаты была покрыт ими сантиметров на десять. Они были, в основном, синие и красные, но попадались и переливчато-серые. Она носила такой на веревочке в детстве: с одной стороны он казался желтым, с другой - синим, и она надевала его то так, то сяк, в зависимости от настроения.

Скинув босоножки, девушка вошла в комнату. Приятно было чувствовать, как ноги погружаются в прохладные камешки. Ее немножко ослепил свет из большого окна напротив. Она прислушалась к своим ощущениям, стараясь подчинять движения любому колебанию ветерка, который ей почудится: прошла на середину комнаты, остановилась, сдвинулась на два шага вправо и потом еще на один прямо. Не переставая заворожено смотреть в окно, она присела и правой рукой взяла камешек. Тот, который первым покатился по пальцам. Она поднялась и только тогда взглянула на свою ладонь. На ней лежал гладкий шарик из переливчато-серых. Может быть, он не отличался от сотен других в этой комнате, но именно сейчас она точно знала, что этот - единственный: Камень, Исполняющий Желания. Вокруг него как будто было свечение, а когда она подняла его к глазам и посмотрела на свет, то увидела внутри него неясное движение.

Мыслей в голове по-прежнему не было, и это было хорошо. Желание можно загадать только один раз, поэтому она просто ждала. Вдруг в поле ее зрения попало лицо волшебника, он стоял спиной к окну и смотрел на нее. В который раз она, сощурив близорукие глаза, вгляделась в его безупречно седые волосы, в морщины, говорящие о том, как чудесно слушать его смех, в глаза, глядящие неизменно ласково, но откуда-то очень издалека... Ей показалось, что в ней зазвенела струна, а в голове прозвучал собственный голос:

- Хочу, чтобы он меня поцеловал!

Камень выпал из руки, мелодично звякнув, и она, улыбаясь и удивляясь себе, направилась к выходу. Волшебник пошел следом за ней. На секунду ей показалось, что он в растерянности, но вскоре он уже шел рядом и разговаривал с ней, невозмутимый, величавый и спокойный, как обычно.

Больше всего ее интересовало то, каким же образом ее желание может исполниться. С какой стати и по какому поводу? Постепенно радостная легкость улетучивалась. То, что он говорил, было, как всегда, интересно и важно, но ничуть не приближало его к ней, ничто не менялось. Волшебник замолчал, и последние несколько минут пути они проделали не говоря ни слова.

Идти молча было еще нормально, но сидеть рядом на скамейке и молчать - почти невыносимо. Ей захотелось немедленно исчезнуть и остаться наедине со своей досадой. Как-то все так по-дурацки получалось, она уже жалела, что согласилась идти за камнем, к ней вернулись прежние сомнения в существовании волшебства. Свечение с движением в камешке наверняка были плодом ее воображения! А еще он... Сидит и молчит, не пытается ей ничего объяснить.

Неожиданно волшебник наклонился и чмокнул ее в щеку. Быстрота и абсолютная неуместность этого поцелуя будто включили в ее голове прожектор, внезапная догадка настигла ее как удар. Ну, конечно! Как она могла поверить... Не было никакого Камня Исполнения Желаний - просто доброму волшебнику захотелось заглянуть в ее душу, узнать, о чем мечтает его ученица. А она? Что она смогла показать ему? Как же стыдно! Позор тому Ахиллесу, что выставляет обнаженные пятки на всеобщее обозрение.

Сосуд в ее душе был смят и раздавлен, и смятой себя чувствовала она сама. Собрав последние остатки достоинства, она повернулась к волшебнику и, не глядя ему в глаза, сказала:

- Спасибо, не надо.

Что-то сдавило ей горло, и слезы закрыли от нее все...



Когда она пришла в сознание, то обнаружила, что в полупустой студенческой столовой седой профессор в сером костюме обнимает ее за плечи, и целует в мокрые глаза, в лоб и волосы. И от его торопливого мягкого голоса и таких близких глаз ей кажется, что она, изумленная и доверчивая, сейчас утонет в его тепле. А он все спешит ее уговорить:

- Нет же, нет, утешься, милый ребенок! Ты же видишь, на самом деле все гораздо проще, сложнее, а главное - куда прекраснее, чем мы себе представляем!..

Она сморгнула со слипшихся ресниц последние слезинки, увидела прямо перед собой густо-синий галстук и на этот раз поверила, уже безоговорочно.




© Варвара Глебова, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2008-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]