* * *
Что этот город - на долгий срок,
что этот серый и влажный воздух,
что это - ниточка, узелок:
не развязать, не порвать... а возле
старинной кирхи - высокий мост,
где я - в плаще, под дождём, промокнув, -
стою, дождю подставляя горсть,
и смотрят мне - в мою душу - окна...
А в этих окнах - черным-черно.
Весь город чёткой чертой очерчен...
Земля, крутясь, как веретено
вокруг оси, приближает вечер.
_^_
* * *
как тот птенец, что выпал из гнезда,
и - всё больней, всё дальше, всё разлучней....
страдает одинокая звезда -
всё мается и мается падучей
всё падает, который день подряд,
и всё никак желанья не исполнит,
а звездопад заменит снегопад
и первый снег растает на ладони
и будет ночь в сто сорок фонарей
чадить коптить сжигая безвозвратно
приметы взрослости: два шага до дверей
два - за порог, и никогда - обратно.
_^_
* * *
Год умирал, год доживал, год чах,
Последним снегом таял у обочин,
Косым лучом на рыжых кирпичах
Год угасал - угадывался почерк
Руки умелой: выдержать апрель
Как паузу... потом поставить точку
И в тот же час начанётся новый год -
Такие годы начинают с мая
Когда истошно яблоня цветёт
И где пуста тетрадка чистовая
Судьба поправки делает спеша
В черновики - но кто их разбирает.
_^_
* * *
В руке пшеничное зерно,
куда пойти, куда податься,
где упадёт - взрастёт оно:
сегодня, завтра, через двадцать
лет сумасшедших... в окнах пусть
перемещаются картинки
и радиола ввергнет в грусть
хрипящим голосом с пластинки.
А осень - в ступке истолочь,
зарисовать огонь боярки
и чтобы солнце - жарко, ярко
светило, чтобы - во всю мочь -
ему-то что... ему - не жалко...
_^_
* * *
Ты не вернёшься никогда
в обетованный белый город,
к его заснеженным домам,
к его простуженному горлу.
И ты не скажешь с хрипотцой,
в озябшем голосе: "Ну, здравствуй!"
Его бесцветное лицо
не разрисуешь алой краской
воспоминаний... Чем не бред?
Вот он и стал твоим кошмаром.
И снится город твой тебе,
как снились бы кошма да нары
тому, кто сослан был (а был
в тот город сослан Достоевский)
и он глотал метели пыль,
и он в окно смотрелся фреской
помпейской... Женщина в окне
была больна, была чужая
и говорила, как и мне
однажды - ты: "Я уезжаю
навек из города, навек...
И ничего не повторится..."
И длинным взглядом, точно спицей,
пронзала из-под синих век.
_^_
* * *
А что ты хотела, ведь это - зима.
Зима без начала, в неброском обличьи:
Короткие трубы, сырые дома,
Высоко над городом - возгласы птичьи.
А что ты хотела, ведь это - разрыв...
Ведь это - разлука, прощанье со стаей.
Последняя ласка - ладонью коры,
И первый, нелепый - к полудню растает -
Снежок на тропинке... да, это зима:
Её очертанья, дыханье, предвестье...
Часы, за которые сходишь с ума,
Под жалобный скрип ржавой кровельной жести, -
Да что ж ты хотела, раз это зима, -
Безлика, бездушна - за рамой оконной.
Вот так же по комнатам ты и сама
Всё бродишь - живой говорящий покойник...
Одна во всём мире, нелепо одна.
В слепой полынье, точно серая шейка....
А что ты хотела, ведь это - зима.
Точнее, всего лишь её приближенье...
_^_
* * *
Но сначала будут снеги,
Рождество и новый год...
Снова выстрелит Онегин,
снова Ленский упадёт.
Новой пушкинскою драмой
прозвенит дверной звонок,
и листочек телеграммы
вдруг окажется у ног.
И сама, листка белее,
ты прошепчешь: "Боже мой!
не умею... не сумею -
жить, особенно - зимой...."
Но пройдёт зима, и птицы
защебечут эту боль...
И, должно быть, не случится
ничего уже с тобой.
Ни последнего привета,
Ни последнего звонка -
Только пляшущий по ветру
Кончик чёрного платка.
_^_
* * *
Когда-нибудь потом, когда вернусь,
я не узнаю собственной улыбки.
Не там сойду с трамвая по ошибке,
на улочках, знакомых наизусть,
казалось бы - запутаюсь. Похоже,
я стала незнакомкой, я - прохожий,
забредший на случайных огонёк.
По подворотням - серенькая осень,
и небо, как застиранная простынь,
а что к чему - уже и невдомёк.
Пинать листву, бродить и слушать всхипы
дверей подъездных, высохшие липы
нащупывать, как тросточку - слепец.
Вот, если бы вернуть былое зренье!
былой азарт, и прошлое везенье,
и жизнь саму - вернуть бы, наконец.
Всю эту жизнь, прожитую в потёмках,
неясную, затянутую плёнкой,
нет - пеленой дождя и грусти... Пусть
всё будет так. А, может быть, иначе.
Да разве же хоть что-то будет значить
хоть что-нибудь - потом, когда вернусь?
_^_
* * *
День не расписан по минутам,
И кажется, что можно жить,
Не торопясь, и в небе мутном
Смотреть на тучек виражи.
А здесь декабрь с замёршим оком
Выходит в город, прикурив,
Как от плиты - от жёлтых окон,
И плачут снегом фонари.
Белым-белы стоят проспекты,
Притихли, будто бы во сне.
И белый цвет - суть сумма спектра,
Преобразившаяся в снег.
В декабрь - как в прорубь головою,
В проспекты - прибавляя шаг...
Суть сумма жалости и боли -
Твоя озябшая душа.
_^_
* * *
Переулок. И рыжая шкура листвы
на асфальте. И серенький дворик.
И на стенах в квартире пылятся ковры.
И сырой подоконник.
У балконных дверей примостился сентябрь.
Без особых хотений
доживает герань на окошке. И рябь
по стеклу - светотени.
И, в матиссовом синем, - примолкли углы.
Тонкий запах лимона
в жёлтой кухне, где лето прослушали мы,
как гудки телефона...
_^_
|
