Мы ждём семян от дивного цветка,
Чтоб жили вновь прекрасные творенья:
Они скрепляют памятью века,
В потомках обретая повторенье.
А ты, свой взор сияющий любя,
Его огнём обманчивым влеком;
Питая этим пламенем себя,
Себе ж становишься врагом.
Ты, наших дней жемчужина живая,
Упорно славишь новую весну;
Плод нерождённый убивая,
Растрачиваешь скудную казну.
Насытясь жизнью, к ней не будь жесток -
Для мира сохрани прекраснейший цветок!
Когда придёт зима сороковая,
Морщинами покрыв чело твоё,
Ты, все одежды прежние меняя,
Оденешься в дырявое тряпьё.
И, если спросят: "Где ж твоя краса?
Где нажитое полнокровных дней?" -
Опустишь ты потухшие глаза,
Стыдясь невольной немоты своей.
О, если б мог ты, смело говоря,
На те вопросы с гордостью ответить:
"Я на земле свой век прожил не зря
И воплотился в благодарных детях!"
Когда могильным холодом повеет,
Кровь молодая старость обогреет.
Не стар я вовсе - зеркалу назло!
Ведь меж тобой и мной одна лишь юность встала;
Когда твоё исчертится чело,
То я пойму - мне жить осталось мало.
Весь облик твой, что молодость даёт,
Я во влюблённом сердце берегу;
Оно в тебе, твоё ж во мне живёт,
И я казаться старше не могу.
Мы будем осторожными с тобой,
Через сердца друг друга обретя:
Так от невзгод и горести любой
Оберегают малое дитя.
В сердцах живёт союз незримый наш -
Когда моё замрёт, ты мне своё отдашь.
Измучен я, - скорей спешу на ложе
В надежде отдохнуть от пройденных дорог;
Но утомлённый ум уснуть никак не может,
И мыслей череда стучится в мой висок.
Все помыслы мои, как странники в пустыне,
Упрямо держат путь к порогу твоему;
И будто бы слепец с глазницами пустыми,
Я горестно смотрю в неведомую тьму.
Я сохраню в душе игру воображенья,
Лишь только тенью ты предстанешь предо мной;
И будет образ твой прекрасным украшеньем
Для жуткой черноты бессонной ночи той.
Покоя для себя не нахожу весь день я,
И ночью не найдёт душа отдохновенья.
Да, я твой раб; быть может потому
Тебе судьбу я отдаю смиренно?
Блаженство - приходить по зову твоему,
Служить тебе и преданно и верно.
Винить часов неторопливый ход
За бесконечность ожидания - не смею;
И только горечь сердце обожжёт,
Когда отвергнешь волею своею...
Твоих забот незримую границу
В ревнивых мыслях я не смею перейти;
Покорный раб, завидую счастливцу,
Что на твоём окажется пути.
Моя любовь слепа, и всё простить готова:
Не будет никогда в тебе искать дурного.
Твоим невольником я стал по воле Бога;
И видит Бог, что, честь твою храня,
Я даже мысленно не спрашиваю строго:
Как время праздное проводишь без меня?
Приветливый кивок как знак твоей свободы
Пусть будет избавлением моим, -
И терпеливо жду я твоего прихода,
Не сетуя на то, что не любим.
Ты будь всегда собой, ни в чём не знай предела,
Чем хочешь заполняй свои часы и дни;
А, если, вдруг поступишь слишком смело,
То ты себя за это не вини.
Невыносимо ждать - где ты сейчас не зная!
Но я всё жду и жду, тебя не осуждая.
Давно мы знаем - мир вокруг не нов
И прошлое когда-нибудь случится;
Так почему ж, обманываясь вновь,
Рождаем мы успевшее родиться?
Но, если время, даже пусть на миг,
Вернёт меня назад на пять столетий,
Мне всё равно в любой из древних книг
Твой образ доведётся встретить.
И я увижу: и в минувшие года
Его все грани дивные блистали!
Мы иль они - живущие тогда,
Ему по праву должное воздали?
Но лики красоты эпохи той
Не выдержат сравнения с тобой!
Подобно волнам к берегу бегущим,
Спешат исчезнуть и мгновенья наши;
И каждое на месте предыдущих
Даёт нам что-то, устремляясь дальше.
Все краски мира дарит нам рожденье,
К вершинам жизни зрелость приведёт;
Но Время, нам послав ряд сумрачных затмений,
Безжалостно всё это отберёт.
Избороздится под его дыханием мертвенным
Цветущей юности прекрасное чело...
Как много ценностей, казалось бы нетленных,
Навечно под косу его легло!
Но я надеюсь, что в моих стихах
Тебя прославлю я и в будущих веках!
Твой образ не даёт в томлении ночном
Тяжёлых век сомкнуть, - не по твоей ли воле?
Не ты ль сама с моим воюешь сном,
Как призрачная тень в моём вселяясь взоре?
Не твой ли это дух, что послан был тобой
Найти во мне вместилище порока;
Во всех поступках, совершённых мной
Ревниво ищет он причину для упрёка?
О, нет! Твоя любовь сильна, но не всесильна:
Моя любовь развеяла покой;
Моя любовь в бессоннице повинна, -
Стоит на страже, словно часовой:
Вот также у меня не будет сна,
Пока ты далеко, - я знаю, не одна...
Меня ты видишь в той поре,
Когда в ветвях последние листы
Дрожат от стужи в ноябре,
А птичьи хоры тягостно пусты.
Закатный мрак ты видишь у меня,
Когда погасло яркое светило,
И ночь, что стала смертью дня,
Покоем землю поглотила.
Во мне ты видишь слабый свет,
Горящий в пепле юности былой;
И пищи для огня уж больше нет -
Всё скрыто за могильной мглой.
Ты видишь впереди так мало светлых дней...
И потому - люби меня сильней!
Пока я для тебя один писал стихи,
В них каждое тобой дышало слово!
Теперь мои все опусы - плохи,
А Муза, смолкнув, выбрала другого.
Заслужит он пером неутомимым
Твою добросердечную любовь
За счёт того, что всё твоё отнимет,
Ну а затем тебе подарит вновь.
Он, взяв взаймы твою же добродетель,
Крадёт слова, запутываясь в них;
Он ищет красоту, но так и не заметил
Достоинств удивительных твоих.
За то, что скажет он, благодарить не надо;
Ты для него и так - великая награда!
Захочешь - отвернись, но лучше уж сейчас,
Когда мир полон зла, и я отвергнут всеми;
Пускай судьба согнёт в который раз, -
Ты не добей, поставив на колени.
Предательски не бей, ведь сердце сдавит боль,
И вынести её мне будет не по силам:
Ты ночи ураганной не позволь
Стать утром серым и дождливым.
Пусть не замкнёт собою твой уход
Печальный список горестей и бед;
Уйди в начале всех моих невзгод
И я пойму: страшней несчастья нет!
Что пережить казалось невозможным,
Окажется вдруг мелким и ничтожным.
Люблю сильней, но вида не подам;
Свою любовь не выведу на сцену;
Её я на потребу не продам,
На площади выкрикивая цену.
Хотелось быть восторженным поэтом,
Пока я нашу воспевал весну;
Но соловей вдруг замолкает летом,
Когда любовь теряет новизну.
В тиши ночной не слышно больше трелей,
Но лето так чудесно и без них!
Когда б на всех деревьях птицы пели,
То сладкий голос музыки - утих.
И я как соловей решил молчать,
Чтоб песнями тебе не докучать.
В её глазах не солнце, а луна,
С кораллом губы трудно мне сравнить;
Грудь не бела - как сумерки темна,
А волос - как из проволоки нить.
Цвет пышных роз, что разом бел и ал,
Я на щеках у ней увидеть был бы рад;
А в выдохе её я не узнал
Прекрасных благовоний аромат.
Люблю я слушать звук её речей,
Но музыка мне более мила;
В сравнении с богинями - у ней
Земная поступь слишком тяжела.
Пускай другим нужна сравнений лживых лесть,-
Она мне дорога такой, какая есть.
Благоразумьем искупи бездушье;
Надменностью чрезмерной не позволь
Мне мой обет молчания нарушить -
В словах излить безжалостную боль.
Уж если невозможно по-иному,
Ты не люби - хотя бы сделай вид:
Так лекарь безнадёжному больному
Выздоровленье скорое сулит.
Я в приступе отчаянья слепого
Дар речи безрассудный обрету;
А злобный свет любое ловит слово
И тотчас превращает в клевету.
Ты на себя навет не навлеки -
Будь благосклонней, сердцу вопреки.
