ЛАСТОЧКИ НАШИХ СЛОВ
СЫРЫЕ СПИЧКИ
Давай с литературного на птичий,
естественно, как чайки или галки?
У памяти свои сырые спички,
и нет ни фонаря, ни зажигалки.
Напрасно засветить её пытаюсь –
во тьме ни лиц, ни контуров не видно,
с годами и накопленное тает,
секретов расставания не выдав.
А я живу – вчера или сегодня,
зима, весна, отчаянье, надежда,
пока знакомый запах новогодний
и звуки птиц меня на свете держат.
_^_
МЫ С ТОБОЙ
Мы с тобой ни в чём не виноваты.
Осень, как заправский модный пекарь,
гонит чипсы листьев по Арбату
и по Океанскому проспекту.
Катится хрустящее печенье
под ноги деревьям и машинам.
Словно листья – кто мы и зачем мы? –
но и там, и тут пока что живы.
Вниз летя, сезонные качели
Мысли охлаждают снежной ватой.
Мы с тобой – два ветра, два теченья,
Мы с тобой ни в чём не виноваты.
_^_
надеюсь
Китайцы разводят золотых рыбок –
говорят, к богатству и удаче.
Когда я стану древней китайской старухой,
непременно обзаведусь старым корытом
с мутной рыжей водой из Хуанхэ
и попрошу деда наловить мне побольше
оранжевых, жёлтых и особенно красных – императорских рыб.
Надеюсь, у меня найдётся много желаний.
_^_
УБЕГАЕТ
Молчит июньская кукушка,
Звенит оса, темнее травы,
Гортензий белые макушки
Нежны на вид, в руках шершавы.
Толпится войско чернобривцев,
Теснее клумбы окружая,
И снова снятся лица, лица –
Добры, смешливы, моложавы.
Всё больше яблоки румяны
В тени грустнеющего сада,
А по утрам уже туманы
Между землёй и небесами.
Передник мамин бледно-клетчат
Над загорелыми ногами...
Кто говорит, что лето лечит?
Нет, убегает.
_^_
ПРО ТЕБЯ
Я прочитаю про тебя по облакам –
что ты на небе, и душа твоя легка,
что плыть и бегать не совсем одно и тоже,
а созерцательность последних летних дней
не тронет зеркало и бабочку в окне,
но лица старых фотографий глянут строже.
Убереги меня, как память о себе,
и подскажи один ответ на восемь бед,
что плюс одна – не арифметика – реальность.
И я пойму по белым облачным губам,
что мы бессмертны, словно листья на дубах,
шаги дождя и свет заката алый-алый.
_^_
ЛАСТОЧКИ НАШИХ СЛОВ
Как же просто сказать: это всё моё –
эти лица гортензий и кедров плечи,
жаркий полдень солёную воду пьёт,
чтоб развесить бельё облаков под вечер.
Что летящий над морем большой экран
для кого-то огромного – вроде Бога,
что любая из наших вчерашних ран
заживёт – а иначе ну как в дорогу?
Как же просто сказать, что ты тоже – мой,
но ответственность слова сильнее прочих,
не спешу признаваться себе самой,
тишины и терпенья набрав у ночи.
Листопады укроют за слоем слой
наших встреч и разлук небольшую тайну,
только чайки ли, ласточки наших слов
всё кричат и кричат, и не улетают.
_^_
чёрная рыба
чёрная рыба приходит ко мне во сне
смотрит куда уползает последний снег
вниз по течению рек в глубину корней
чёрная рыба о чём-то кивает мне
между деревьев и окон моих плывёт
будто бы на бок развёрнутый самолёт
множится в окнах захватывая дворы
ищет возможные щели твоей норы
думай потише не вбрасывай мыслесор
чёрная рыба молчит но услышит всё
пересекает пространственность не спеша
я замираю и пробую не дышать
но не погладить мне чёрную чешую
рыба уходит с рассветом и я встаю
а в глубине у меня темнота снуёт
знает со временем я окажусь её
_^_
ПТИЦЕВОЕ
Я стану птицей, если вырасту
Большой, свободной, перелётной.
Московский воздух пресной сыростью
Морскую соль теснит из лёгких,
Стирает серым краснолистное
И режет ветром, будто лезвием.
Я стану птицей, птице – птицево,
интуитивно, безболезненно
Не понимать ни слов, ни выстрелов,
Взлетать повыше над печалями,
Пером потерянным описывать
Круги безмолвные прощальные.
Минуя сорное и спорное,
Перетерпев шторма немирные,
Я стану птицей, птице – всё равно,
Кого казнить нельзя помиловать.
_^_
ЕЩЁ ОДИН
То шепчется листва, то голоса звенят,
И горькая волна показывает норов –
Ещё один октябрь проходит сквозь меня,
Случайно зацепив глубинные миноры.
Задержится листвой в окошке помахать,
По улицам пройтись попутчиком незваным.
И всё, что знала до – такая чепуха
Для этих золотых внезапных узнаваний.
Сподвигнет говорить красивые слова,
Ни капли не жалеть о суетности летней,
И высохшей травы причудливую вязь
Читать, как след любви, надеясь – не последней.
_^_
НАДО ПЕТЬ
Просто небо такое – невидимые мосты,
Острова, заплутавшие в мареве, – я и ты,
Не рискнувшие плавать, не тонем и не зовём
Ни к застолью, ни к трапезе – некого, никого.
Просто небо такое – туман, оберег, тюрьма,
Пеленает, баюкает, сводит порой с ума,
Ни сигнала, ни встречного ветра не передаст.
Где-то в сером колышутся серые города,
Провода, поезда, корабли, журавли, кусты
И деревья, уставшие в поисках высоты.
Просто небо такое – руки ни подать, ни взять,
Ни смеяться, ни плакать, ни высказаться нельзя.
Приподнимешься выше, потянешься головой –
Вход и выход, и вылет – когда-нибудь всё впервой.
Понимаешь, что марево – просто густой кисель,
Будто время отмерило небо отсель досель.
Всё – молчание, тайна, но истины не видать.
Нам бы выстоять, искренний мой, залетай сюда,
Это небо глотай до упаду – и ешь, и пей,
Просто плыть и лететь недостаточно, надо петь.
_^_
МАЛЫЕ ФОРМЫ
Малые формы всё чаще минорны –
Осень играет ноктюрн на валторне,
Тень набегает волной на карниз.
Иволга смолкла, прервав вокализ,
Ветви берёз иллюзорно узорны.
Дом ненадолго – такая судьба.
Осень раскрасит флажки на дубах –
Жизнь в золотом переменчивом цвете.
Долго лететь ей и помнить о лете.
Я начинаю скучать без тебя...
_^_
АВАРИЙНОЕ
Всё настойчивей нудные мысли: куда ты, где ты,
не беги, погоди – в послесмертие путь не быстрый...
Аварийная будка – машина с бордовой лентой –
подбирает на крышу кленовых парашютистов.
Парашют, а не крылья – слагаемое полёта,
так отважно резвятся оранжевых листьев стайки.
Аварийная будка, возможно, спасёт кого-то
ненадолго, почти как меня – разговор по скайпу.
Залетают то ветер, то прошлого аватары,
никого-ничего – экспозиция без развязки.
Аварийная будка, пришли ко мне санитаров
или зиму с холодными вёдрами белой краски.
Заплетаются волны строкой, не вполне умелой,
Этой осенью мир никому-ничему не верен.
Аварийная жёлтая будка – по сути мелочь,
но упорно стоит и стоит, будто ждёт за дверью.
_^_
ЗАКЛАДКА
Так быстро холодеют небеса,
Рассвет целуя мокрыми устами.
Могла ли я любить цветущий сад
Сильнее и больнее, чем усталый,
Вот так, без обещания чудес,
У зыбкого осеннего порога?
Могла ли я любить весенний лес
Пронзительнее этого немого –
Покинутого птичьей суетой,
Хранящего оставленные гнёзда,
В свечении калиновых кустов
Роняющего листья, словно звёзды?
Последний завершающийся сбор
Коробок с непрактичными вещами,
Где летняя короткая любовь –
Закладка в антологии прощаний.
_^_
БЕМОЛИ
Непомерный глоток вызывает шок,
Корабли, уходя, заметут следы.
У теней – анемия холодных щёк
Накрывает зеркальность густой воды.
Открывается ночь на двоих с вином,
У вины в глубине не найти ключа.
Догадайся, с какой из семёрки нот
Налетит самолётом рассветный час.
У бемолей – привычка стремиться вниз,
Меланхолию марта поймёшь ли, нет?
Городской одуванчик зажжёт огни,
Не расплавив на улицах грязный снег.
На душе – сентября золотая шаль,
Музыкальный брелок на швейцарский лад.
Мы спешили с тобой на двоих дышать,
Получилось не очень-то пополам.
Тень аллей поселилась у складки рта
И толкает летать даже днём в толпе.
Непомерная ноша саднит гортань,
Заставляя пытаться писать и петь.
Я бросаюсь на будни, как Дон Кихот,
Подминая бесцветных событий бязь,
И боюсь этих новых своих стихов,
Потому что сегодня в них нет тебя.
_^_
БЕЗ ПЯТИ
Осыпаются золотые
Придорожные тополя.
Запинаются запятые,
Затираются вензеля.
Запираются двери настежь,
Хороня урожай ли, клад.
Я молила о летнем счастье –
Только счастья не сберегла.
Упивается серым пойлом
(Раз попробуешь – век грустить)
Одинокий подсолнух в поле,
Оплешивевший до кости.
Утопаешь в тоскливой стыни,
Время осени – без пяти.
Запинаются запятые
Так, что к точке не доползти.
_^_
В МОЛЧАНИИ
Представь, что мы научимся молчать,
Как облако, аллея, алыча,
За фразами естественность не пряча.
Чем дольше тишина – желанней звук,
Как встречи после длительных разлук,
Как после поражения – удача.
Так целеустремлённо замереть
Возможно лишь в прозрачном ноябре
Под высохшей листвы последний танец.
В молчании о многом говорят
Тепло твоей руки, усталый взгляд,
Родной щеки рябиновый румянец.
Мы так щедры на горы серебра –
Те, кто с ребром, и те, кто из ребра, –
Что золото молчания не ценим.
Ныряй в него наощупь, наобум
Смотреть, как прорастают лица букв
Для новых слов – спасительных, весенних.
_^_
СЕРЫЙ
Мы одиноки с тобой на пару.
В непроходимости дней никчёмных
Я поднимаю мой серый парус,
Предотвращая, что встанет чёрный.
Время – замедлиться, в странной неге
Лес обнажает стволы и чакры.
Небо пожалует – нет, не снегом –
Серым пером улетевшей чайки.
В сырости слёз ли, дождей кромешных
Осень осанисто примет жертвы.
Парус мой серый предельно нежен
Тихим, почти материнским жестом.
Спи, отдохни от страстей-пожаров –
Боль от ожогов сойдёт в морозы.
Мы одиноки с тобой на пару,
Жаль, что лечение примем порознь.
_^_
ДОГОНЯЛКИ
С деревьями играя в догонялки,
Не выиграть – их больше, чем меня.
Вот снова серебристо-непонятный
Небесный взгляд несёт зародыш дня –
Забот и суетливости начало,
Рождающее отклик "для чего?",
С деревьями играя беспечально,
Забудешь сосчитать, который год.
Я буду жить сегодня, бесконечно,
Играя переменно в свет и тень,
Пока перелицованная вечность
Дарует день.
_^_
ВРЕМЯ ОСЕНИ
Календарно в окне холодеет сентябрь,
А внутри напряжённо молчит темнота.
Вопреки аксиоме, что листья слетят,
Наше лето любуется морем с моста.
Тонкорунные ванты – поверь мне – прочны,
Пробегают японками шустрые дни.
Золотые пилоны, затеплив огни,
Смотрят в синее небо далёкой страны.
И фигурную метку – оранжевый лист
Присылает мне ветер – письмо, оберег?
Время строить ли, жечь за окном корабли?
Время осени – дождь, время вечности – снег.
Недалёкое прошлое с болью смешав,
Принимая как данность костёр бытия,
Ухожу в новый день, листопадом шурша,
Время вечности – ты, время осени – я.
_^_
И СВЕТ, И ТЕНЬ...
И свет, и тень... опять всё ближе
Слетает к сердцу птица-осень,
Колье рябиновые нижет,
Постели летние заносит.
И всё острей узор ветвистый,
И тишина сменяет слово,
И только тень и свет, и листья –
Дубовый, липовый, кленовый...
Осень в раю: тихий пляж и полшага
Мне до тебя – горизонт протяни.
Красит сентябрь карнавальные флаги,
Стынет зелёное море, и дни,
Не торопясь, утекают к закату,
Замком воздушным парят облака...
Только лимонника алые капли
Пишут ушедшему лету: "Пока".
Не думай о грусти, поярче зажги
Карминные гроздья калины,
В преддверии зимней холодной пурги
Мечтая о жаре каминном.
Ногами заройся в мохеровый плед
Пушистой пружинистой хвои,
Взирая на множество прожитых лет
Сквозь рыжее и золотое...
Рассыпая монетки берёзовых листьев на сдачу
И склоняя ветрами покорные заросли ив,
Эта пьяная осень ещё так недолго поплачет
И уляжется спать, золотой амулет обронив.
Просто осень – не я, ей ведь не к кому крепко прижаться,
Вот и мается, зная, что время её истекло.
И гонять ноябрю лоскутки по седому асфальту,
Вопросительно в окна заглядывать: что там, тепло?..
_^_
К КОРНЯМ
Я живу высоко на восьмом этаже без моих корней,
иногда по привычке тянусь к ним, но их здесь нет –
корни так и остались в земле под снесённым домом,
что-то там себе думают, если не впали в дрёму
и вконец не рассохлись, соскучившись обо мне.
Я живу на краю, дальше – море, рассвет, закат,
мои корни не видели моря наверняка,
мои крылья к свободе сюда потянулись, но
жить совсем без корней, как ходить по земле без ног.
Я живу, что скрывать, без корней хорошо живу,
но под утро во сне слышу тихий протяжный звук
и к тебе прижимаюсь – такому же, без корней:
слышишь, корни зовут нас откуда-то всё сильней?
Я пишу: приходите же корни мои ко мне,
я сама не могу – суета, дорогой билет,
но грустят мои корни в далёком пустом саду,
я когда-нибудь к ним – тем ли самым, другим – уйду.
_^_
СМОТРИ МЕНЯ
Смотри меня – свет отразится разом
От глаз озёрных в тишине густой.
Выкатывает ночь из звёздных пазух
Осколки зёрен крошкой золотой.
И нет преград, меж нами только воздух –
Колонны, мегатонны, недосны.
Смотри меня, сотри меня, как сможешь,
Закрыв глаза, с обратной стороны.
В порыве дуновенья ледяного
Почувствуй каждой веткой и листом,
Как колется несказанное слово,
Которое наутро прорастёт.
_^_
АНТАНАНАРИВУ
Гони меланхолию в гриву –
Чем дальше, тем лучше для всех.
Уедем в Антананариву
С надеждой на мир и успех.
Забудем берёзы, крапиву
И сосен колючий укор,
Уедем в Антананариву
Грядущему наперекор.
Ты скажешь: реальность жестока,
Без жертв невозможно, увы...
Уедем из Владивостока,
Из Питера и из Москвы?
В потерь осознании остром
Сдержав протестующий крик,
Уедем на маленький остров –
Зачем нам большой материк? –
В пейзажи, где вечное лето
К мечтам безмятежно зовёт.
Но сердце, назло всем билетам,
Откажется сесть в самолёт.
_^_
НЕ ВИНОВАТ
Январь ни о тебе, ни обо мне
не думает – он строит планы на год:
от первых луж до самых спелых ягод
и множества счастливых светлых дней.
Как трудно что-то в жизни начинать –
как двигать в гору камень по-сизифьи,
как первую строку, которой рифму
ещё не подсказала тишина.
Белёсая позёмка по двору
кого-то провожает, что-то ищет,
и время – лёд и пламень, принц и нищий –
ведёт свою всегдашнюю игру.
Качает прошлогодняя трава
обрывок мишуры с колючим краем...
А выиграем или проиграем –
в последствиях январь не виноват.
_^_
Я БЫ СПЕЛА...
Вот закат расстилается флагом японским,
Засыпая вопросами "где ты" и "кто ты".
Я бы спела тебе колыбельную, солнце,
Только ветер запутал минорные ноты.
Я бы спела о том, что разлучница-осень
Размывает дождями любви акварели
И с последним листом безвозвратно уносит
Обещание счастья весенней свирели.
Одеяло к зиме заготовив потолще
И расставив портреты друзей на камине,
Я бы спела тебе колыбельную, солнце,
Только слов подходящих не знаю поныне...
_^_
|
