ДЕРЕВО ЧУЖБИНЫ
Modo de volar.
F. Goya
Действующие лица:
КИБАЛЬЧИЧ - анархист.
ХАРМС - поэт.
ДВЕ МАРИИ - сестры-близнецы, их жены.
АРТО - французский сумасшедший.
I
Лестница, распахнутая настежь дверь на ее площадке, ХАРМС, ДВЕ МАРИИ.
ХАРМС: Поздравляю.
МАРИЯ I: С чем?
ХАРМС: С именинами.
МАРИЯ II: Именины не сегодня.
ХАРМС: Жаль. Но все равно поздравляю.
МАРИЯ I: Спасибо. МАРИЯ II: Не ждала. МАРИЯ I: Не сегодня. МАРИЯ II: Ни, тем более, на именины.
ХАРМС: Да я и сам не ждал.
МАРИЯ I: Да входи. МАРИЯ II (эхом): Входи.
ХАРМС: Не войду.
пауза
Я же даже и не собирался прийти, я же даже без подарка, и сам за подарок не сойду, потому что не подарок, и меня бы и не было, но буквально развалились на улице штаны, - у меня штаны рассыпались! - буквально не мог идти. Буквально не могу вынуть руки из карманов. Они свалятся.
МАРИЯ I: Так ты? МАРИЯ II (эхом): Ты? МАРИЯ I: Так ты что?
ХАРМС: А что я?
пауза
МАРИЯ I: А руки из карманов вынь, да?
ХАРМС: Да я не могу руки из карманов вынуть!
МАРИЯ II: Как будто она тебя без них не видела.
ХАРМС: Видела. И я не хочу, чтобы она видела меня опять без них.
МАРИЯ I: Ну и не хоти!
ХАРМС: Ну и не хочу.
МАРИЯ II: А хочешь, если я попробую их зашить?
ХАРМС: Боюсь, их нельзя зашить.
МАРИЯ I: Почему?
пауза
ХАРМС: А почему я не спрашиваю тебя, почему вас двое, когда ты одна?
пауза
ДВЕ МАРИИ (хором) Так бывает. МАРИЯ II: Это как когда перекрещиваешь пальцы, чтобы превратить на ощупь крошку в две крошки хлеба. МАРИЯ I: А у тебя перекрещены глаза. МАРИЯ II: Потому что я сошла с ума. Я не выхожу из дома. Я не могу быть у своей сестры.
пауза
ХАРМС: А муж ее, анархист этот всемирный? Он ведь тут?
ДВЕ МАРИИ (хором) Тут. МАРИЯ I: Но штанов у него нет.
Уходят.
ХАРМС (в дверь): Нет так нет, а все-таки позови, пусть нет! (пауза) Святые угодники, что же это совпало так у него со мной, что мы даже женаты на близнецах с одинаковыми именами? Что он пишет французские стихи? Так черт его знает, что он пишет там, даже если он и в самом деле пишет что-то хорошее. Как если бы в пруде - хе! - выросли де две водяные лилии.
пауза
Или если представить себе двух девушек, тоже близнецов. Одна, в сапогах, в шинели, пошла в гражданскую войну, умерла, от тифа, от простуды, на же-дэ станции, а с нее сняли там эту шинель, эти сапоги, а к ее близняшке, словно в песенке Вертинского, сошел ангел, - будто мертвая сестра вернулась с войны домой, - они стали акробатки, и близняшка-человек кувыркается на земле, а близняшка-ангел в воздухе. (пауза) А на самом деле только и общего, что одна вышла за меня, а другая за него - и сидит, словно приговоренная сестра двенадцати лебедей, на окне и пьет дождь, потому что вода отравлена, а он приходит домой, шутит, пьет вино, смеется, они говорят, - о чем они говорят? о чем могут говорить безумные? - а утром он уйдет, и будет шутить, пить, а она будет ждать дождя, и я никогда не был и не буду в его Париже.
КИБАЛЬЧИЧ, невидимый.
КИБАЛЬЧИЧ: Имей в виду, я это все слышу.
ХАРМС: Что слышишь?
КИБАЛЬЧИЧ: Про лилии. И про акробаток.
ХАРМС: А про Париж?
КИБАЛЬЧИЧ: И про Париж.
ХАРМС: Так я для тебя это и говорю это про Париж, лилии.
КИБАЛЬЧИЧ: Акробаток.
ХАРМС: И акробаток.
пауза
КИБАЛЬЧИЧ (выходя на лестницу): Штанов для тебя у меня нет. Подожди, не уходи. Да остановись! Дело в том, что тут живет один мой друг, один поп, он чекист, в прошлом чекист, он, по случаю, моется сейчас у нас в ванной, у него есть галифе, он отдаст их тебе просто по человеколюбию, но, может быть, ты обойдешься рясой?
ХАРМС: То есть без штанов?
КИБАЛЬЧИЧ: Без штанов, да.
ХАРМС: А он?
КИБАЛЬЧИЧ: А он - как-нибудь. В конце концов, галифе у него есть, и почему нельзя служить в гимнастерке?
пауза
ХАРМС: Ты бы написал об этом, а?
КИБАЛЬЧИЧ: О чем?
ХАРМС: О галифе.
КИБАЛЬЧИЧ: Об этом не пишут.
ХАРМС: А о чем пишут?
пауза
КИБАЛЬЧИЧ: О птичке, о деревьях. Представь себе дерево, на котором, словно на Венере, растут синие листья, и человек сорвал с него лист и покатился вдаль, словно сам как лист, а потом его убили, а на дереве сидит маленькая птичка и поет. Попробуй, это только кажется, что это трудно. Представь себе, что через город течет река, по ее берегам растут деревья, люди встречаются под деревьями и разговаривают о деревьях. Они могут разговаривать о чем угодно, - о машинах в Арктике, - но они разговаривают о деревьях.
пауза
Оставь штаны. Я скажу, что они превратились в птицу и улетели.
II
Комната, окно над городом, МАРИЯ, сидящая на окне, КИБАЛЬЧИЧ.
МАРИЯ: Это ты?
КИБАЛЬЧИЧ: Это я.
МАРИЯ: А ты - это ты?
КИБАЛЬЧИЧ: Да, я это я.
МАРИЯ: Но кто ты - ты? И кто знает, ты это или не ты?
пауза
КИБАЛЬЧИЧ: А если я тебе расскажу о нашей первой ночи?
МАРИЯ: А это была не ночь.
КИБАЛЬЧИЧ: А ночь тоже была.
пауза
И это был лес. И сумерки. И это видел поэт Крониаменталь, которого мы совершенно не заметили. И он потом написал об этом. Этих сумерках, этом изнемогшем дне, о тебе, о том, как раздевшаяся Коломбина, голая, глядит вместе со своим любовником в этот серый, словно роза, воздух.
Фро ле пар ле зомбр де мер
Сюр лерб у лю жур секстеню
Ларлекин се миз ню
Э дан летан мир сон кор
Ан шарлатан крепюскюлер
Вант ле тур ке лон ва фер
Ле сиель сан тент е констеле
Дастр паль ком дю ле.
МАРИЯ: Так это и есть оно? По-французски? Ничего не понимаю. О чем это?
КИБАЛЬЧИЧ: О нашей любви.
Эян декроше ум этоле
Иль ля мани а бра тендю
Танди ке де пис ан пендю
Сон а мизюр ле камбле
Лавель бере ан анфон
Ла бишь пас авек се фаон
Ле па ретард дан эр трист...
МАРИЯ: Смотри, трамвай.
КИБАЛЬЧИЧ (смотрит): Как будто кровавая мокрая большая капля, льющаяся под дождем.
МАРИЯ: А люди смотрят на нас, запрокинув головы, со дна улицы.
пауза
КИБАЛЬЧИЧ: Я знаю этих людей. Сейчас они поднимутся к нам.
МАРИЯ: Зачем?
КИБАЛЬЧИЧ: За мной.
МАРИЯ: За тобой, а кто ты?
КИБАЛЬЧИЧ: Я-то?
МАРИЯ: Ты-то.
КИБАЛЬЧИЧ: Я это я.
пауза
МАРИЯ: Когда ты уйдешь, меня перевезут в другую страну, тоже на берегу моря, и там тоже будет дождь, и печальная лошадка, и акробаты, словно в медленном прыжке, будут под дождем подниматься к моему окну.
КИБАЛЬЧИЧ: Я вернусь.
III
Дворик, дерево с - словно на Венере - синими листьями, МАРИЯ, АРТО.
МАРИЯ: Не пей дождь.
АРТО: А что?
МАРИЯ: А то.
АРТО: А то что то?
МАРИЯ Захлебнешься.
пауза
АРТО: А я не пью.
МАРИЯ: Пьешь.
АРТО: А я пить хочу. И буду пить.
МАРИЯ: А и пей.
КИБАЛЬЧИЧ, входит во двор.
КИБАЛЬЧИЧ: Ты где была?
МАРИЯ: Ты посмотри, кого я привела. Я его в порту нашла. Все бегут, а он вот, представь, приехал.
АРТО: Из Африки.
КИБАЛЬЧИЧ: Африки? Что он делал в Африке?
пауза
АРТО: Я был в Африке в сумасшедшем доме у моего друга, одного врача. Он лечил меня электрическими разрядами. После меня освободили немцы. У немцев это называется новое платье. Тебя обматывают электрическим проводом, как корабль, утопив его в твое тело. Когда в сумасшедший дом ко мне приехал Поль Элюар, я сказал ему: "Помнишь, как тебя убили, а ты кричал, что хочешь спасти меня?" - А он мне сказал, что не помнит этого.
пауза
КИБАЛЬЧИЧ: Не пей дождь.
МАРИЯ: Это ты кому?
КИБАЛЬЧИЧ: Ему.
МАРИЯ: Оставь его. Может быть, он хочет захлебнуться дождем и превратиться в воздушный пар.
КИБАЛЬЧИЧ: Я искал тебя.
пауза
АРТО (Кибальчичу): Я забыл, как тебя зовут.
МАРИЯ: Его зовут Кибальчич.
АРТО: Кибаль-чиж?
КИБАЛЬЧИЧ: Нет.
АРТО: Как нет?
КИБАЛЬЧИЧ: Потому что надо - чич.
АРТО: Чик?
МАРИЯ (смеясь): Чирик.
АРТО: Кибаль-чирик?
КИБАЛЬЧИЧ: Называй меня, как хочешь.
пауза
МАРИЯ: Я в театре была. (пауза) И играли очаровательную пьесу, кажется, в стихах, а потом народ полез на сцену обнимать актеров, а я спать хочу, легла между декорациями и сплю, а там шумят, пьянка, а мне дела нет, дремлю, темно, а молоденькая девочка, вполпьяна, на сцене курит, я ее дыхание слышу, актер-старик, прикуривает у ней, а я слышу третье дыхание...
КИБАЛЬЧИЧ: Что ты делала в порту?
МАРИЯ: Я смотрела корабли. Помнишь,
И плыли, и пели...
АРТО: Неужели вы поплывете на кораблях, как я? Я видел, люди падали с них в океан, но взмывали вверх, воздух, как вода, разрывал им грудь, как будто земля и небо вывернулись наизнанку.
пауза
МАРИЯ: А ты можешь превратить море в небо?
АРТО: Могу.
МАРИЯ: А как?
АРТО: А ты поможешь?
МАРИЯ: А и помогу. Горе.
АРТО: Гора
МАРИЯ: Нора
АРТО: Нога
МАРИЯ: Нега
АРТО:Негр.
МАРИЯ: Небр.
АРТО: Что это за слово, небр?
МАРИЯ: А я его выдумала.
пауза
КИБАЛЬЧИЧ: Куда нам плыть? (пауза) Мы не поплывем, мы взлетим. Ведь в пустоте неба тоже может быть какая-нибудь земля, в которую бегут - взлетев, - из этого мира.
Исчезают в воздухе.
АРТО (один): А как же я? Или я, у этого чужого на моей родине дерева, с синими, словно на Венере, листьями... сам как лист, не могу подняться в воздух вслед за этими людьми? Кто, чей, - словно человеческое эхо - голос останется здесь со мной?
МАРИЯ I, МАРИЯ II, невидимые.
МАРИЯ I: Мой голос. МАРИЯ II: Голос моей сестры.
© Ростислав Клубков, 2019-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2019-2024.
Орфография и пунктуация авторские.