ГДЕ МЕНЯ НЕТ
* * *
Иногда мне кажется, что меня нет.
А других, не тех, кто я, - им числа несть.
Подойду растерянно: "Ты-то, мой свет,
расскажи, пожалуйста, им, что я - есть".
Отойду я в сторону. И придет сон.
И во мгле размеренной мой глядит свет.
То туда потерянно, где всего - сонм.
То туда рассеянно, где меня - нет.
_^_
* * *
Поймали мышки котика,
коварные, как тать.
Мы будем, обормотика,
тебя сейчас пытать.
Всю жизнь мы, по инструкции,
спасались от беды.
Хотим теперь деструкции
и всякой дерриды.
Какую Апологию
задвинуть мог бы кот!
Да больно мышки строгие.
И совесть не дает.
Печальная история.
Но есть ли здесь печаль?
И мышкам - жизнь без глории.
И котика - не жаль.
_^_
* * *
На меня упала кукла.
Лампа в комнате потухла.
Просветленному уму
Было б ясно, почему.
Что зачем-то полумгла
С полу на сердце легла.
Кукле что-то не сидится.
Лампе что-то не горится.
_^_
* * *
Я знаю, что это за милость.
Чьи это шляпа, зонтик, трость.
Иначе все давно б случилось.
Иначе б все уже стряслось.
Он водит нас. Играет с нами.
Он гонит нас во все концы.
И в потайном его кармане
всегда - златые леденцы.
_^_
* * *
Как кабачок без "Мурки"
тоскливая мура,
так городок без дурки -
никчемная дыра.
С ума, к примеру, сходит
достойный гражданин.
В дурдом его приводит
надежный гражданин....
Сдает в надежны руки
и чай тихонько пьет.
Покуда сам от скуки
с умишка не сойдет.
Обоим им веселье.
Любовь да житие.
А так бы "Мурку" пели
да жрали оливье.
_^_
ПАЦАНСКАЯ
Взял отгул я на пятницу в банде
и всю ночь без руля и ветрил
за поллитрой с Махатмою Ганди
по душам или без говорил.
Я казал ему рваные кеды,
всю свою вековую беду.
И кричал, что к нему перееду...
жить в небесную Караганду.
А потом шли, шатаясь, до хаты
средь могилок и милых осин.
И подвыпивший, старый Махатма
в сердце драное мне голосил.
И когда в полумокрой тельняшке
кошаку насыпал я кацан,
прошептал мне сквозь сон старикашка:
"Да, Серега, ты - четкий пацан".
Спи, бродяга, товарищ и брат мой,
Спи, ведь скоро на дело пора.
Вот и стал я сегодня Махатмой.
Только в сердце - все та же дыра.
_^_
* * *
Сожрет человека похлебка
и выплюнет в розовый снег.
И кто-то надавит на кнопку -
мол, вышел такой человек.
Быть может, нечаянно вышел.
А вышел - так плюхнулся ниц.
Но только все выше и выше...
полет его сумрачных птиц.
В такие свинцовые дали.
В такую чугунную гладь.
Которую мы не видали.
И вряд ли хотим увидать.
_^_
* * *
Караулы просят огня.
А в аулах хочут кина.
Неделимая наша фигня.
Нелюбимая наша страна.
Караулы сходят с ума.
К ним аулы входят в дома.
Караулы просят огня....
Им везут в баулах вина.
Обходные подпишут листы.
Караулы сдали посты.
- Эй, караульщик, постой!
Куда тебя ветром сдуло?
Что случилось с тобой и со мной?
Что случилось с нашей страной?
- Она утонула.
_^_
* * *
В человека входит хрень -
глокая и коздрая.
А ведь он - всего лишь тень,
вовсе не громоздкая.
Производит в тени боль,
целое верчение.
Был ты - моль, а будешь - ноль
тенеисчисления.
_^_
* * *
Руки - в ноги, ноги - в мокасины,
вот уже и собран я на треть.
Ты зовешь с собою в магазины
мне рубашку новую смотреть.
Только мне угрюмо отчего-то -
как в тайге цветному какаду.
Я раздавлен этою заботой.
Никуда с тобою не пойду.
Слишком вперемешку и внатяжку
наши судьбы, души и тела.
Ты иди одна смотреть рубашку,
чтоб любовь меж нас не умерла.
_^_
* * *
Сняли, понесли и уронили,
полное молчание храня.
Мы сегодня солнце хоронили
во владеньях красного коня.
Здесь, под спудом черного покрова,
все остановилось, не бежит.
Здесь теперь бессильно и сурово
наше солнце прежнее лежит....
И по безголосой этой тризне
скопом, ничего не говоря,
бродят наши сумрачные жизни
в ожиданьи нового царя.
_^_
* * *
Плохие новости уселись на столе.
Они сидели прежде на земле.
Перебрались сюда, ведь скоро ужин.
И стало хуже.
Я не гоню их, с ложечки кормлю.
Я перед ними всячески юлю.
Развислись на ветвях и не моргают.
И не мигают.
_^_
* * *
Лучше будем обращаться друг к другу,
а большинство оставим в покое,
очи горЕ воздевать из синего луга,
плыть красной рекою
мимо чугунных корабликов с ватными якорями,
мимо плато и платана,
сонными встанем богатырями
у Теплого Стана.
_^_
* * *
Народила баба Поликарпу
то ли жабу, то ли краба, то ли карпа.
И ни к службе-то, ни к дружбе-то не годен.
И вздыхает вся деревня - страх Господень!
Так сидит он днем за днем в зеленой луже,
ни отечеству, ни Господу не нужен.
А как по небу забродят звездоходы,
пробирается он в кухню дымоходом.
Тихо капает вареньем на печенье.
И с тоской глядит на наше поколенье.
_^_
* * *
Сбросил все свои вериги.
И уселся, и сижу.
Все равно в проклятой книге
я себя не нахожу.
Стану я надменный карлик
и устрою самосуд.
И с базара, на базар ли
никого не понесут.
_^_
|
