[Оглавление]



ЭССЕ  О  ПАДШЕМ  ХЕРУВЕ

Иллюстрации Игоря Лайнера                    

(1)

Прежде всего определимся с терминологией.
"Херувим" - сие не один, но многие.
Число множественное от "крув". И тут прогоним
телегу номер один: есть у "крува" омоним.
Ерусалимский художник один в антологии "Двоеточие"
напоминает, что "крув" - "капуста", но нам интересна прочая,
менее ботаническая, но более крылатая смысловая нагрузка,
и во имя концентрации внимания на этом узком
понимании термина мы используем далее вместо "кольраби"
имя "херув". И уже при их первом упоминании рабби
Шломо Ицхаки, то есть Раши, позволил себе обобщение,
и херувов, сад сторожащих, назвал "ангелами прекращения".
Вообще в Собрании Книг сорок шесть раз упоминается эта большая
имагинация высших сил. "Имена", "В начале", "Псалмы", "Ишайя",
"В пустыне", "Нехамия", "эзра", "Ехезкель", "Цари" (оба тома) -
вот список обязательной литературы, где были нами искомы
и найдены разнообразные представители этого небесного класса.
По мнению экспертов, это родственники сфинкса, грифона, пегаса,
а также ассиро-вавилонских монстров (по-аккадски "карубу",
что означает "заступник"). Красиво, но по-шумерски грубо
параллель проводится между крылатым быком с головой кудрявой,
вполне человеческой, и теми, кто 46 раз наделенный славой
фигурирует в Книге. За термин "херув", надеюсь, никто не в обиде.
И теперь составим хоть какое-то представление о его внешнем виде.



(2)

"Имена", глава "Приношение".
В описании устройства ящика для вечных знаний
второй раз мы сталкиваемся с херувами, точней с указанием
соорудить крышку с двумя монолитными, чистого злата,
фигурами с крыльями, простертыми над ковчегом. эти ребята
должны друг к другу лицами повернуться, но под ноги
скромно смотреть. Когда народ опомнится, вспомнит о Боге,
пообщаться захочет, то тогда, между этими, что укрыли
крыльями крышку, раздастся Голос, а сами крылья
задрожат в резонансе... Впрочем, вернемся к описанию черт героя.
Рабби Шмуэль бен Меир, он же Рашбам выдвигает весьма сырое
мнение, что раз ангел этот пернатый, то такой же имеет вид, как и птица.
А Раши (помянутый выше) считает, что детские нежные лица
Херувы имеют, ибо по-арамейски "керавья" - "младенцеобразный" *.
Рабби Меир-Лейбуш Мальбим утверждает, что в парочку эту разный
смысл заложен: один херув - символ устной, другой - письменной Торы.
А рабби Шимон бар Йохай, поскольку он старше других, не вступает в споры,
а просто знает, что субъекты над ковчегом Завета вполне разнополы.
И если дальше развить эту тему по книге "Сияние" - видимо, голый
Предстанет херув один на одном краю короба с осколками знаний,
и другая - с другой стороны, такая же: золотая и без одеяний.
И в момент Откровения тут происходит такое, что нету различий
между Голосом, страстью и Торой... (Вопрос о внешности - птичья
или антропоморфная превалирует природа, самец сие или дама,
перенесем на десять столетий, к строительству Соломонова Храма.)

    * Вот так и стали художники изображать ангельское чудо
    В виде чада с голенькой попой. Влияние, блин, Талмуда.



(3)

И хотя украсил разной пальмой резной и гранатовым яблоком Дом,
И бутоном цветочным (в переводе одном обозначат его "огурцом"),
И повесил цепочки у входа в Святое Шломо бен-Давид,
Все равно разглагольствовать рано, какой у них вид,
У херувов, подросших на несколько местных локтей
И поставленных внутрь Святая Святых. Но уже на детей
Не похожи подростки. Одних только крыльев размах
Ровно десять локтей. Развернул перепонку, и - трах! -
Золотой облицовкой размазал по стенке кудрявый гранат.
А вторую расправил - и здрасьте! - такой же тут брат-квадрат
(Тоже десять на десять) леталки свои распростер...
Матерьял для херувов - масличное древо. Его на костер
Тратить жалко, хотя удивительно звучно и сочно горит;
Языки его пламени - греческий, русский, иврит.
Вот они нам и шепчут, что лики херувов - то листья капуст.
Тут легко ошибиться, приняв фейерверк сей за куст,
Ну, тот самый, синайский. Не надо. Вернемся к фигурам ребят.
Их тела под обшивкой из золота тоже не слабо горят.
А не веришь - попробуй, войди-ка в Святая Святых!
Так шарахнет всей святостью знание Торы поддых,
Что пока превращается в пепел твой бешенный крик,
Может, все-таки сможешь увидеть херувовый лик
На одной из последних для жизни твоей живописных картин.
И надолго запомнишь застывших предтеч буратин...



(4)

Источник вышевоспетого - шестая глава книжки "Цари".
Отвлечемся. Вернемся опять к "Именам". Не вари,
Говорится в главе "Законы", маленького козла
В молоке его мамы. Ну все, кривая теперь повезла
Нас, отвлеченных, по кочкам типа "мой руки перед едой"
Или "ногу за ногу", или "пока еще молодой,
За ум берись", или "колдунью не оставляй в живых",
Или "долги вверни", или "да будет смерти псих
Предан, который лежит с животными", или "судей
Не проклинай". И для того мы трясемся по этим ухабам идей
До болезни морской, чтобы прочувствовать то, что и так уже знал -
Герой соседней главы "Приношение" - вовсе не маргинал,
А квинтэссенция золотая выученных под горой
Нравоучений. Кстати, там под горой был еще один золотой герой.
Тот самый, чей прах, растворенный в воде, евреям лил в рот
Моше бен-Амрам. Это затем, чтобы долго еще народ
Терзали всякие угрызения. А чтобы изредка, издалека
Всплывало в памяти тело литое тельца, лицо золотое быка
Даровано было херувам на крышке ковчега. Это телега номер два.
Не верите? Вот "Пророк Ехезкель", для затравки - вступительная глава.



(5)

Но не сразу. Не торопитесь на берега Кевер-реки, потерпите.
Лучше спросите, кто смотрит быку в глаза, какой посетитель
Внутренних помещений как переносного, так и стационарного храма?
Кого должна совесть замучать? Конечно, потомков Амрама
По линии Аарона, инициатора подгорной народной встряски.
А кто как не он собственноручно выковыривал бычьи глазки
На теплом золоте. Но, хвала Всевышнему, все же гуманно
Напоминание - первосвященник только раз в год входит сюда. Туманом,
Как и положено затянуто пространство тайных покоев,
И происходящее скрыто от понимания нашего. Воя,
Сидим на реках мы Вавилонских. В тридцатый год, на пятые сутки,
Четвертого месяца Ехезкель увидел - лопнуло небо. Гудели ли дудки -
Неизвестно. Но северный ветер принес электрическую тучу,
Внутри которой - визуальные возбудители болезни падучей.
Но, крепкий духом, от припадка удержался Ехезкель бен-Бузи,
Схватился за нити видения, что на краях одежды, еще один узел
Соорудил на память и так запомнил внутриоблачное явление
Весьма подробно. Итак, там в сердцевине сиятельного тления
Наблюдаются образы четырех существ, вполне животных,
Антропоморфных. Их вид не вызывает рефлексов рвотных,
Хотя и грозен. У каждого четыре крыла (под парой одной руки скрыты,
А два крыла расправлены и касаются крыльев соседа). Копыта
Телячьи - вместо ног. И у каждого по четыре разнообразныя морды:
Человечья, орлиная, бычья, львиная. И каждый, как шнур бикфордов,
Искрится, и огонь между них блуждает, и идут они в стороны своих ликов,
И у каждого внизу по колесу, обод которого полон нервного тика,
Ибо состоит из множества глаз. Предназначение у существ простое:
Они - лишь подставка для престола Славы Господней. Воя,



(6)

Сидим на реке Кевар; место Тель-Авив называется, между прочим.
Ерусалим на черепках рисуем, лепешки с навозом едим и пророчим.
То есть все это - один из нас, сын Бузи, но как будто и сами мы мелем
Истину истин на левом, а то и на правом боку. А через год Ехезкелем
Опять был увиден престол, и в основании его - все те же твари
Четырехликие, четырехкрылые, в сиянии, в треске, в жаре
Углей (ими, как и глазами полны колеса, которые снизу
Каждой особи расположены и сами как самоцветы). И эту шизу
Пророк сумел назвать, сообразил какую подобрать дефиницию,
И дал имя "херув" существу на копытах, блестящему, многолицому.
И еще раз перечисляет лица херува, коих числом ровно четыре:
Орлиное, львиное, человеческое и - внимание, уши расставьте шире! -
Лицо Херува. А в первой части что сказано? Физиономия бычья.
Понятно? Значит между херувьй рожей и мордой быка нет различий.
Вот ответ на вопрос "какие они, эти херувы, на крышке ковчега
И в Святая Святых Первого Храма?" Вот такая была телега
Под номером три. В трактате "Берешит рабба" мудрецы отметят,
Что херувы , андрогинные, но аморфные были созданы Всевышним на третий
День творения наравне с травой, деревьями, плодами и семенами,
И в силу своей огурцовой природы неадекватно воспринимаются нами.



(7)

А у нас тут, херув знает что, на фоне моавских гор происходит.
Ангелы падают пачками в море Соленое. Может, и врут
Органы созерцания, но, скорее всего, так и есть. В переводе -
"Весть несущие". А как донести - дело пятое. Харут и Марут,

Например, типичные представители беспринципности в космогонии,
Мусульманского мифа, для коих грех, как орех, по сути лишь тусклый треск,
Потихоньку подворовывают обломки второго Храма, объясняя с иронией,
Что никто о таком и не слыхивал от морей тростниковых до града Дамэск.

Или вот бесконечные тучи ангельских воинств имени Златоуста,
Проливаются елейными потоками над долиной Сорек
От счастья, что, наконец, возлюбили друг друга с хрустом
Местные жители (кстати, те говорят, что не масло это, а дрек).

И если падшими могут быть все чины, без исключений и кроме,
То кое-что напоминает мне и клобук, нависший, как клюв
Орлиный, над формой которую ввел коптский ангеловед Пахомий.
То есть, теоретически существует где-то и падший херув.

Где-то - это, безусловно, в регионе нашей приморской были.
Когда-то - понятие достаточно резиновое, а хоть и - сейчас,
А хоть - чуть раньше. В целом, он грохнулся, и оторвались крылья.
Укатились обратно колеса. Но золотой сохранился телячий глаз.



(8)

Дальше - проще. Поковыряться в слоях местных поверий
И доказать - легко! - что падший херув не кто иной, как Астерий.

То есть "звездный", или, если угодно вам, "звезданутый",
А он таким ведь и стал с той самой в ушах свистящей минуты.

Астерием был наречен минотавр, сын в интригу затянутой Пасифаи.
Ах, что за дурь на нее Посейдон навел! Ах, какая лафа ей

Выпала - млеть от нежной дубленки живой, шелковой, без узора.
Вот человекобык и родился, согласно "Библиотеке" Аполлодора.

А по-нашему, - так звезданулся ангел, тот, что с лицом коровы.
Кстати, а ведь он же еще и внук Гелиоса, минотавр бедовый.

Дедушка в золотом шлеме, сияющий, на золотой колеснице.
А внучок с мычанием по лабиринту за девками должен носиться.

Не это ли аллегорическое напоминание недобитым потомкам,
Недорезанным сынами Леви у подножия горы с именем громко

Не произносящимся, чтобы ... Ну, вам же можно без объяснений,
Вы прошли уже несколько классов школы моей, и методика лени,

Созерцательного познавания, смакования отдельно взятого слова
Безусловно вам тоже близка, а иначе бы хрен, фиг до такого

Дошли состояния, когда в совесть заглянешь, а там - мерцающим роем
Порхают, глазами хлопают и крыльями, еще не грохнувшиеся герои.



© Михаил Король, 2001-2024.
© Игорь Лайнер, иллюстрации, 2001-2024.
© Сетевая Словесность, 2001-2024.





Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]