Из книги "ПРОЛИТОЕ СОЛНЦЕ" (Из стихов 2004-2008)
(2010)
Часть II
небесные персики
любимая
если когда-нибудь у нас появятся деньги
мы пойдём с тобою на рынок
и купим небесных персиков
с них будет течь сок нектар амброзия
они будут мурлыкать в наших руках
ластиться к нашим пальцам
щекотать нас шершавой шкуркой
подаваться на лёгкие нажимы пальцев
как женщина подаётся навстречу любимому
всем телом обволакивая его собой
впуская в свою жизнь целиком без обмана
растворяя его в себе и растворяясь в нём
становясь одним телом и духом
сгустком нежности
души входят друг в друга
как будто у них есть
такие же инструменты как и у тел
персики это и есть
вечные неразделимые любовники
все ромео-джульетты
все петрарки-лауры
и прочие кавалеры-де-грие
после смерти стали персиками
это такой вот посмертный рай
стоит надкусить персик
и ты увидишь какого-нибудь ромео
в запрещённой форме застывшего над джульеттой
эй какого тебе здесь надо дядя
скорее всего скажет он
отрываясь от вечных дел
и ты ответишь
я просто люблю персики милый ромео
продолжайте прошу вас не обращайте внимания
сегодня прекрасный день
видишь любимая
жизнь побеждает смерть
_^_
Весна в Питере: затонувшие катера
по зелёным каналам Питера – затонувшие катера
непонятное время года – (почти что) май
льёт холодный весенний ливень (et cetera)
и в кафе "Лоза" согреваешься Cutty Sark (а при чём здесь чай?)
Невский полон сломанных зонтиков (как в кино)
эти зонтики плавают в лужах (как корабли)
и в ближайшем кафе ("Астория") пьёшь вино
то зелёное (из Китая) а то Шабли
Петропавловку лихорадит и засады на островах
ангел (тот что со шпиля) в спешке у подруги забыл трубу
петербургские строфы вязнут (как язык с бодуна) в словах
маринисты ушли в пираты и в романтике ни бум-бум
на какую из линий Васильевского ни зайди
параллельно пространству время а ты весне
Николай Гумилёв говорит на моём СD
что мол было (с одной лаурой) но прочее – о жене
в речке Карповке (по легенде) живёт преогромный карп
рядом жил г-н Попов (изобретший радио? телефон?)
а теперь живёт некто Ернев (он-то знает что тут и как)
он напишет сказку про карпа (кстати а вот и он)
будешь долго бродить кругами (вокруг Невы)
и очнёшься (в "Бродячей собаке") – среди теней
а по следу идут разной масти и веры львы
и ты вдруг поймёшь львиный рык и язык камней
и тогда мутанты (в Кунсткамере) оживут
и огромные твари громя Зоологмузей
над землёй устроят свой самый ужасный суд
и с других планет (на пир) позовут друзей
но ещё есть время в кружки разлить вина
чёрный ром Bacardi уймёт в нашем сердце дрожь
по зелёным каналам Питера – уплывающая страна
оплывает свечами а ты просто лета ждёшь
_^_
вспоминать: иногда
в этих сумерках в этой стране
в этих паузах низко летящих
иногда вспоминай обо мне
раз в столетие
лучше – не чаще
иногда выходи на балкон
и сквозь ветер тоскующий глухо
мой стишок хрипотцою ворон
пусть коснётся бездомного слуха
и ещё вспоминай иногда
о пустующем доме у моря
где гуляют сквозняк и беда
твоему удивлению вторя
_^_
небо со льдом
День постоялого снега.
Выпито небо со льдом.
Чувствуем радость побега
И из постели встаем.
Долго блуждаем по дому,
Нежно светя наготой.
Если бы знать еще – кто мы
В этой вселенной пустой?
_^_
воспоминание: с цикадой
как персики твоих сбежавших дней
воспоминанье летом обогрей
пусть будет юг июльская жара
и крымский грех с цикадой до утра
пусть будет всё что виделось в очах
твоей зимы расплавленной в ночах
пусть будет сад холодное вино
и женщина забытая давно
и детский смех и знойный завиток
и поцелуй бегущий словно ток
по скальпелю судьбы по волоску
по мокрому бессмертному песку
_^_
Тарусские страницы: наудачу
занеси меня в свой донжуанский список
пусть я буду сотым десятым первым
брошу всех поэток и всех актрисок
лишь тебе одной буду я неверным
не по нашей вере а наудачу
раздают нам женщин в кулёчках смеха
а хотелось жить на тарусской даче
повторяя долгое твоё эхо
называя разными именами
облака и утро в твоей постели
чтобы только это случилось с нами
чтобы мы опомниться не успели
_^_
смс: молчать
у тебя сегодня смс
у меня сегодня листопад
хочется бежать в осенний лес
целоваться в листьях невпопад
расстилать кленовую постель
и молчать волшебные слова
чтоб и через тысячу страстей
от тебя кружилась голова
_^_
растение: женщина
закуришь сосновую трубку
запахнет осенней строкой
полезешь к красотке под юбку
а там уже кто-то другой
такие сегодня погоды
что девушки все на подбор
и все кочевые народы
кочуют средь них до сих пор
растение женщина тленно
и всё же покуда цветёт
она средоточье вселенной
люби же её идиот
_^_
старая ящерица на поводке
эта старая ящерица на поводке
гуляющая вдоль берега моря
задумчивая как моё безумие
её зонтик утыкан булавками с именами
бывших любовников и любовниц
чтобы не потерять связь с прошлым
такая странная штука – память
ничего-то она не помнит
пустота пожирает прошедшее
и подбирается к настоящему
эта старая ящерица на поводке
улыбается своим мыслям
морскому бризу
весёлому солнцу
как давно она была молода
как давно это было
мужчины женщины и любовь
казалось что жизнь – это карнавал
на котором ты бесконечно меняешь
маски парнёров роли
пускаешься в новые и новые приключения
и вот – этот берег моря
где нет никого кроме
карнавал жизни окончен
мужчин разобрали в отцы и мужья
женщин – в матери жёны
любовь прошла
осталась лишь родинка на верхней губе
да забытая кем-то на пляже книга
эта старая ящерица на поводке
доживает своё прошлое
её одинокая фигурка
вызывает у меня приступ нежности
вот так по берегу моря
все мы уходим
Господь дёргает за поводок
и забирает нас к себе
в небо
_^_
покой: в просиявшем лесу
осиная осень прозренья
помеченный росчерком лес
и позднее дальнее зренье
сочится с притихших небес
лишь память трещит под ногами
а больше ни звука ни кря
и меряешь ты сапогами
забытый покой сентября
и каждый невстреченный красный
твой гриб в просиявшем лесу
от верной любви безотказной
листок прицепил на носу
_^_
смотреть: Тарковского
не больше осени пескарики в реке
не больше матрицы Господь в моей руке
и время тянется как дождь как листопад
к зимовью рыбины небесные летят
и мысли коротки и ночи горячи
от царства Божьего потеряны ключи
мы здесь останемся навеки на земле
смотреть Тарковского в классической золе
_^_
электричка: курсив
усыпана первопечатным
литьём подмосковная жесть
и мальчик с улыбкой печальной
пытается осень прочесть
и жёлтый курсив электрички
приветом из прошлых времён
перроны сжигает как спички
и светится каждый перрон
а ты очарованный остров
затянут в лесной океан
в душистую пёструю простынь
дрожащих от страсти полян
_^_
в передвижном раю
живи животное по кличке стрекоза
офсетной памятью не замутняй глаза
пусть всё что движется в сферических мирах
тебе привидится в оптических пирах
питомцы воздуха мы помним эту речь
галдёж пчелиный и осиную картечь
и шум пропеллерный стрекозьих лопастей
ломает строфику термитных крепостей
привычку царствовать в передвижном раю
я сам по абрису движенья узнаю
а та что воздух прорезает между глаз
жива движением. всегда. везде. сейчас.
_^_
у Бога: другие вселенные
дорогой мой зелёный сиреневый
предзакатный малиновый свет
в небе кружится ангел растрелльевый
а площадок посадочных нет
мы бы так бы с тобой покалякали
дорогой ледяной слюдяной
да судьбу свою прокукарекали
васильковой порою льняной
вот и мечемся голуби пленные
затая невозможную весть
что у Бога другие вселенные
и другие писатели есть
_^_
речь: под языком
кто ты был пескарик под языком
когда рот ещё назывался ртом
и слова проплывали мимо
я-то помню жаберный твой испуг
когда череп дня обращался в слух
и рыдал ты во сне совином
плавники твои расцвели в груди
далеко за крыльями не ходи
был пескариком стал синицей
а что речь горька да горда печаль
так уж лучше б ты по сей день молчал
трудно быть говорящей птицей
_^_
| 
