КОШМАР ЮРИЯ ГАГАРИНА
Я рос в рабочем сумрачном квартале,
мечтал быть с детства летчиком, но вот
когда меня в училище не взяли,
пришлось идти работать на завод.
Не отличаясь в выпивке и скотстве,
я к двадцати пяти годам уже
стал передовиком на производстве,
а также в спорте и в семейной ж.
С женой в театре оперу смотрели,
с бригадой посещали стадион
"Торпедо", только как-то раз в апреле
приснился мне необъяснимый сон.
Мол, я сижу, вокруг часы и шланги,
и провода, и кнопки в уголку,
я чувствую себя в консервной банке,
как толстолобик в собственном соку.
И вдруг вокруг приборы загудели,
зажглися разноцветные огни,
я закричал: "Вы чё там, охуели?".
"Поехали", - услышали они.
Тут как рванёт. Лечу всё выше, выше,
земной покинув, как напишут, плен.
А вид в иллюминаторе красивше,
чем у соседа в новом КВН.
Вот так без шума, суеты и пыли
мной покорён космический редут.
И килечки, что техники забыли
по рубке в невесомости плывут.
Ну дальше смутно. Приземлился вроде,
заданье Центра выполнил вполне.
В Кремле прилюдно мне вручают орден,
и, как героя, возят по стране.
Я честно отдавал им честь до трещин
в фуражке, целовался до морщин.
Имел, не буду врать, успех у женщин,
а также, врать не буду, у мужчин.
Такой херне случится же присниться,
но это лишь цветочки. Погодя
мне говорят, мол, ехай, за границу,
покажешься, мол, Юра, на людя.
Во сне за рубежом держался строго,
бичуя буржуазную мораль
на дружеской ноге с Луи Армстронгом,
не говоря про Эллу Фитцджеральд.
С тем выпить надо, с тем занюхать надо,
а с той... Насилу вывернулся, блин,
от Фрэнка по прозванию Сенатор
и пергидрольной стервы Мэрилин.
Сижу, курю в хотэле на балконе,
а из Москвы трезвонют мне опять,
мол, надо, Юра, выступить в ООНе.
Ну, если надо, буду выступать.
Пришел в ООН, там чистенькая скатерть,
культурно всё - буянить не с руки.
Хотел сказать за кузькину им матерь,
но вспомнил про дырявые носки.
Стою однако на трибуне стойко,
спасибо, говорю, родной ЦК.
Вот скажем я, простой расейский токарь,
а вышел в космос с первого гудка,
что не случайно, ведь в Отчизне нашей
взаимозаменяемый народ -
куда пошлют, там, миленькай, и пашет,
и сеет, и в часы досуга жнёт.
Давайте ж мирно сосуществоваться,
к губе губою и плечом к плечу.
Ну дальше, как обычно, гром оваций,
об этом я из скромности молчу...
С утра проснулся. Даже плохо стало.
В окне туман и иней на траве.
Ничто о сне мне не напоминало...
Ну разве только шлем на голове.
_^_
СТРАДАНИЯ НЕМОЛОДОГО Х.
Над ручьем склонилася рябина,
в небо вбиты клинья журавлей...
тяжела ты, доля хунвейбина
вдалеке от рисовых полей.
Не жалеет, не зовет, не плачет,
чувствует однако: дело швах -
слишком крепко головы собачьи
на собачьих держатся плечах.
Всех бы их послать к едрене мане
мерять глубину сибирских руд,
но былые братья-цзаофани
ни руки ни так не подают,
позабыли прежние забавы,
в роскоши погрязли и в чинах...
И свисает кончик дацзыбао
из прорехи на его штанах.
_^_
СУДЬБА ЖУРНАЛИСТА
Чего таить и во втором лице
кокетничать, предвидя мор ли, глад ли -
жизнь удалась (смотри расчет в конце),
я счастлив, обеспечен и талантлив.
Я жгу сердца так часто, что глагол,
как старый сварщик, чувствует усталость.
И я б забил на писанину кол,
когда б она призваньем не казалась.
Призваньем! понимаете, козлы?!
ведь я творю, глаза слезами выев,
моя душа завязана в узлы
и каждый ноет будто твой гордиев,
поэтому (простите за козлов,
погорячился) в муках ежечасных
я сочиняю много честных слов
для бесталанных, нищих и несчастных.
_^_
БАЛЛАДА О ЧТЕНИИ
Чем дольше я живу на этом свете,
тем жить грустнее. В частности, тужу
о том, что боле книжек в туалете
я не читаю... даже не держу.
А в детстве, бросив цацки и игрушки,
счастливый, забирался я туда
и где-то рядом грохотали пушки,
кричали чайки и текла вода.
Другие стулья, кресла иль диван там
ненадобны мне были, вот вам крест.
Трех мушкетеров с капитаном Грантом
одолевал я за один присест.
Любимые свои стихотворенья
часами перечитывал я тут,
сперва "Я помню чудное мгновенье",
потом "Во глубине сибирских руд".
Как рыба, среди жанров и течений,
рассказов, мемуаров и пиес...
как купишь чьё собранье сочинений,
так дня на два, выходишь лишь поесть...
............................................
............................................
Одно воспоминание осталось,
а в нонешних уже я не силён...
Так незаметно наступила старость,
опал запал и кончился рулон.
_^_
НА ВОСЬМОЕ МАРТА
Все ближе ужасы потопа,
все громче зовы судных труб,
когда слетает слово "жопа"
с коралловых девичьих губ.
Ты медоносна, как люцерна,
цветуща, как желтофиоль,
зачем же лексикой обсценной
свой оскверняешь альвеоль?
Сама собой стыдливей лани,
твои уста - не надо аск -
не предназначены для брани,
а предназначены для ласк,
для флирта, легкого кокетства,
толпу поклонников дразня,
для утонченного эстетства
и для любовного огня.
Отринь же ругань, помни твердо
путь благочестья. Наконец,
тебе надеть придется гордо
жены и матери венец.
Коль хочется плохое слово
произнести - представь тотчас,
что ты Наташа, бля, Ростова
на первом, бля, балу. И враз
прикрой ладошкой рот, краями
надутых щечек покрасней.
А обложить кого хуями
всегда поможет князь Андрей.
_^_
НА ДЕНЬ СВ. ВАЛЕНТИНА
Сперва, повесив вверх ногами
как беззащитную овцу,
его лупили сапогами
по некрасивому лицу.
Он излагал про силу духа
и христианскую любоф.
Засим недосчитался уха
и полудюжины зубов.
Но он сносил любые муки,
смеялся (был мужик не злой),
пока ему пилили руки
и ноги ржавою пилой.
Вокруг кудрявилась природа,
а он терпел, и даже шок,
когда из заднего прохода
достали множество кишок,
его смутил не слишком. Силе
он отвечал смиреньем. Жгли,
колесовали и варили
его, а после усекли
главу. Не дрогнув ни единой
губой, он испустил концы.
И день святого Валентина
ввели церковные отцы.
И каждый год вертясь устало
в безумном праздничном пылу,
жалею, что досталось мало
мучений этому козлу.
_^_
НА МАТЧ РОССИЯ-ИЗРАИЛЬ
На небе солнце пряталось за тучи,
закат спустился, мрачен и кровав,
и мужики, поправивши онучи
и лапти хорошо зашнуровав,
пошли на поле. "Хули трали-вали
про пресловутый разводить вопрос,
скажу одно - они Христа распяли, " -
на установке тренер произнёс.
И наша рать была готова к драке,
плечом к плечу и страху вопреки -
обычнейшие русские каряки,
расейские простые семаки.
Они глядели на врага, как волки,
и фронтовые принявши сто грамм,
они б порвали на груди футболки,
когда б не уваженье к спонсорам.
А против них в предчувствии кончины
двумя руками прикрывая пах,
толпилися носатые мужчины
на кривоватых тоненьких ногах.
И вот свисток раздался будто выстрел,
ура гремело, развевался флаг.
И полетели наземь сионисты
под канонадой фланговых атак.
А наши пёрли, наши били с лёту,
пейсатым, было ясно, не спастись.
Но мяч не шёл в еврейские ворота,
что есть, в натуре, антисемитизьм.
И карамболем били и дуплетом,
но кожаный снаряд поднялся над
травою и случайным рикошетом,
спланированным в бункерах Моссад,
влетел к нам в сетку. Зрители примолкли.
Наш капитан утер вспотевший лоб.
А в ложе-ВИП размахивал ермолкой,
неистовствуя, некий долбоёб.
.....................................................
.....................................................
.....................................................
Луна светила городам и сёлам,
ярился тренер, мрачен и пунцов.
И протокол сионских мудрецов
опять совпал с судейским протоколом.
_^_
СТИХИ О ТВОРЧЕСКОМ ПУТИ
Заложив за ворот ногу,
выхожу я на дорогу
по осокам да бурьянам
через камни и пеньки.
Слева бляди-пидарасы,
справа музы да пегасы,
значит нам, простым крестьянам,
можно только напрямки.
Быть рабом любви и чести,
воспевать сосиски в тесте,
пересчитывать зазноб иль
культивировать порок,
можно кровью писать даже -
колея одна и та же,
там вдали могучий шнобель
да кургузый букерок.
А вокруг друзья с врагами,
в основном, вперёд ногами,
кто удал был, кто неистов,
всё одно главой поник.
В темноте белеют ало
формалистов причиндалы,
там яйцо авангардиста,
тут романтика плавник.
По дорожке да по лунной
колесо летит фортуны,
измельчает дядек-тёток
до разумного песка.
Но очкастенькие наши
отличат и в этой каше
консерватора ошмёток
от новатора куска.
Я с детсада вырос садо,
а не мазо, мне не надо
перспектив служить природе
энной капелькой в струе.
Горд и смел, как тройский нунций,
я пытался развернуться,
но на третьем обороте
нужный азимут прое.
Балаболки резанут, де
я наивен и зануден,
и подержанные стопы
направляю не туда,
"Изложите Ваше крэдо" -
излагаю, если это
вас волнует: мне до жопы,
всё до жопы, господа!
_^_
|
