[Оглавление]





* Не этот правдоумок, вдохновенно...
* Честная бедность...
* И был ему Голос внятен...
* Сорвавший стоп-кран лежит на грязной платформе...
* УТРЕННЯЯ СЕРЕНАДА ШУТА (ХОРЕИ III)
* МУРАВЬИНЫЕ СТАНСЫ (ХОРЕИ IV)
* Не пропаду, - сказал он внятно...
* Сейчас, когда пора бы знать и честь...
* ПОСТУЛАТ
* ВОСПОМИНАНИЕ В ПИОНЕРСКОМ ЛАГЕРЕ
ИЖОРСКОГО ЗАВОДА
* ИСКУССТВО ПОЭЗИИ
* ПРИВЕТСТВУЮ ПОДОНКА
 
* Жизнь перестала течь...
* Нет, не уеду, ветвь не обрублю...
* Ни кушнерово мёртвое письмо...
* Как ловко вожделенья и желанья...
* Мы получили то, что мы хотели...
* СЕКСТИНА
* ИНФИНИТА
* ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ
* В ГОРОДСКОМ САДУ
* "Пусть мёртвые сами хоронят своих мертвецов"...
* Ум растрепать и распатронить честь...
* Возникает всё чаще смутная музыка детства...
* СТАРЫЕ КИНОЛЕНТЫ



    * * *
          "Честь безумцу..."
            Ж.-П. Беранже

    Не этот правдоумок, вдохновенно
    Вещающий, небрежно восходящий
    На плахи, норовящий откровенно
    Вогнать в упор и въехать внутривенно,
    Баклан бескрылый, змей живородящий,

    А тот, другой, совравший, обманувший,
    Тот, в пропасть заглянувший и понявший,
    Что там, на дне, отнюдь не день минувший,
    А завтрашний, ещё не посягнувший
    На нас, ещё до нас не довонявший.

    30.06.92

    _^_




    * * *

    Честная бедность,
    Безмятежно вальсирующая
        под проливным дождём
    В финале индийского фильма,
    Восторженно декларирующая Бернса
    В опрятном переложении Маршака,
    Вожделенно листающая
    Жизнеописания великих нищих.
    Честная бедность,
    Само собой разумеющая,
    Что мир черно-бел,
    Шаг в сторону чреват,
    Компромисс компрометален.
    Честная бедность:
    Брюки с чужого плеча,
    Очки в деревянной оправе,
    Аккуратно заштопанный
        носовой платок -
    О, бедная честность!

    13.08.92

    _^_




    * * *

    И был ему Голос внятен,
    И Голос велел: выбирай:
    Власть, Любовь или Мудрость.
    Он подумал: - Конечно, Власть;
    Ей Любовь присягает на верность,
    А Мудрость её потешает,
    Бубенцами бренчит,
    К Рождеству ожидает прибавки.
    - Впрочем, Мудрость, - подумал он, -
    Если только она не служит, -
    Совсем неплохое именье.
    Власть ей кажется подлой и пошлой,
    А Любовь - бесконечней скуки.
    Он подумал ещё немного
    И сказал: - Выбираю Любовь.
    - Быть по-твоему, - молвил Голос
    И прибавил, смеясь:
    - Вот дурак ненасытный.

    24.08.92

    _^_




    * * *

    Сорвавший стоп-кран лежит на грязной платформе,
    Вокруг него люди в железнодорожной форме.
    Сказав ему как умели всё, что хотели,
    Они отбивают молча живое мясо.
    Душа растерянно мечется в гулком теле,
    На круге лица его, цвета сырой постели
    Стрелка колеблется возле смертного часа.

    Сорвавший стоп-кран увидел в окне свободу
    И бросился в тамбур, толчком выходя на коду.
    Свобода была случайна, как срез агата,
    Как бред живописца, как вычур киноэкрана,
    Свобода была безлюдна, слегка рогата...
    Но чем отличается символ от суррогата?
    Он тоже не понял и дернул рычаг стоп-крана.

    Сорвавший стоп-кран от боли стал себе тесен.
    Напрасно он уверял их, будто бы здесь он
    Родился и рос, что горечь отчего дыма,
    Который сладок и - как там? - ах, да, приятен...
    Что здесь его как бы ждали, а поезд мимо...
    Но бьющее кодло было неутомимо.
    И вот он - чередованье вздутий и вмятин.

    Сорвавший стоп-кран затих. Из-за леса дуло.
    Надвинулся гул. Промчался источник гула,
    Рифмуя на стыках, пространство глуша таранно.
    Вдруг боль отовсюду хлынула в центр, навилась
    На некий стержень в груди. Он подумал: - Странно,
    Но, кажется, это тоже рычаг стоп-крана. -
    И дёрнул его. И время остановилось.

    14.09.92

    _^_




    УТРЕННЯЯ  СЕРЕНАДА  ШУТА
    ОРЕИ III)


    Кто является с приветом, входит с бодрым пируэтом,
    Тем намеренно перевран праздный умысел зари.
    Впрочем, главное, проснуться и скомандовать предметам:
    - Сыр, делись! Кофейник, булькай! Галатея, отомри!

    Кто с утра летит, как скорый, на ходу продув сифоны,
    У того во лбу ни пяди, вечный обморок души.
    Всем завещано от века лечь на перси Персефоны,
    Но спеши неторопливо и природу не смеши.

    Кто настаивал на травах это солнечное зелье,
    Тот заквасил ненароком эту оторопь в груди...
    Не успеешь растеряться, как уже и новоселье.
    А пока былое слепни, невозможное гряди.

    27.10.92

    _^_




    МУРАВЬИНЫЕ  СТАНСЫ
    ОРЕИ IV)


    Жизнь уже не раздражает,
    Смерть ещё не горячит.
    Дева мальчика рожает
    И от счастия кричит.
    Мальчик требует огласки,
    Щерит зубки, щурит глазки,
    За троих соображает,
    Зол, умён и нарочит.

    Дребезжа безумным нервом,
    Им одним и даровит,
    Век двадцатый двадцать первым
    Обернуться норовит.
    Напоследок тянет жилы,
    Роет братские могилы,
    Приговаривает "Хер вам",
    Да ухмылочки кривит.

    Между тем зима маячит,
    Льды коварные куёт.
    Стрекоза уже не плачет,
    А не то что не поёт.
    Муравей строгает стансы
    Под неясные авансы,
    За окном глаза корячит
    И слабительное пьёт.

    За окном по звону-хрусту
    Мимо мёртвых тополей
    Горожане прут капусту
    С неухоженных полей.
    В перспективе голод, холод,
    Возвращённый серп и молот,
    Да в оттяжку святу-пусту
    Неразменное "налей"...

    Трепещи, четырёхстопный,
    Лёгкопёрый, как порей,
    Дорежимный, допотопный
    Жизнерадостный хорей.
    Может, мы с тобою вкупе
    Перемелем воду в ступе,
    Перемолим рай окопный,
    Распугаем упырей?

    Для улыбок зубы драю,
    Завожу пустую блажь.
    Ты споёшь, а я сыграю -
    Производное в тираж.
    Завораживая пылом,
    Кот в мешке играет шилом,
    И ползёт, ползёт по краю
    Растерявшийся мураш.

    29.10.92

    _^_




    * * *

    Не пропаду, - сказал он внятно
    Себе и богу своему. -
    А то, что с виду необъятно,
    Я в три приёма обойму.

    Чего ни пожелаю, - всё есть,
    Любые стили и сорта".
    Слегка пощипывало совесть
    И как бы дуло изо рта,

    Но звуков не было. Близ тела
    Скудела бывшая душа,
    И тьма вечерняя блестела
    Семисвечением ковша.

    15.11.92



    * * *

    Сейчас, когда пора бы знать и честь:
    Не завтра - послезавтра, но труба ведь;
    Когда к тому немногому, что есть,
    Едва ли выйдет что-нибудь прибавить;

    Когда ровесник постепенно мрёт
    И в памяти барахтается липкой;
    Когда от разговоров сводит рот
    Неловко завалившейся улыбкой;

    Когда жена как мать или сестра,
    А сын вот-вот обзаведётся внуком;
    Когда, очнувшись в три часа утра,
    Томишься каждым непонятным звуком;

    Сейчас, когда Антропос, может статься,
    Уже кусает ножницами нить,
    Так почему-то хочется остаться:
    Проститься, а потом повременить.

    20.11.92

    _^_




    ПОСТУЛАТ

    Козни друга, вероломство жены,
    Ковы, куры в каждом прожитом дне.
    Сколько всякой неслучайной вины
    На приятелях твоих, на родне.

    Беден духом и умом темноват,
    Равномерно от соплей до седин
    В своей жизни ты один виноват
    И ответишь за неё ты один.

    22.11.92

    _^_




    ВОСПОМИНАНИЕ  В  ПИОНЕРСКОМ  ЛАГЕРЕ
    ИЖОРСКОГО  ЗАВОДА

    (пос. Тюрисевя - ныне Серово)

    Воспоминанье, круглое, как дата,
    Восторжен и болтлив, что твой дебил,
    Здесь, в пионерском лагере когда-то
    Я Гольдину Викторию любил.

    Тому назад лет сорок с лёгким гаком
    Я сочинял сей образ впопыхах
    Вот в этих соснах, выпачканных лаком,
    Вот в этих недовытоптанных мхах.

    Неотвратимый, жаркий, словно дьявол,
    Я вил и вился, каменел и мчал,
    В ёё зрачках то плавился, то плавал
    И что-то неизбежное мычал.

    Смугла, туманноока, бурноброва,
    Всегда одна, навязчиво одна,
    Она была не то чтобы сурова,
    Но как-то вдохновенно холодна.

    А всё же зрела, всё-таки внимала,
    Ответный пламень вспыхивал и тух,
    Но результата слишком было мало
    В сравненьи с тем, что изнуряло дух...

    Теперь здесь осень. Радужные пятна,
    И воздух, кисловатый, как вино.
    И что казалось встарь невероятно,
    За давностью времён исключено.

    Исключено. А было бы забавно
    Забытую Викторию найти,
    И рыхлой статью пожилого фавна
    Свинтить её с торёного пути.

    Сомнительные радости говенья
    Вдруг мстительным восторгом освежить,
    Небывшее восстановить мгновенье
    И снова вдохновенье пережить.

    А в результате вычеканить оду
    Про то, как бог судил, а чёрт ссудил.
    Хоть говорят - в одну и ту же воду,
    Но ты же ведь в неё и не входил.

    И так закончить: бывшая отрада,
    Прими привет от старого дружка -
    От запевалы третьего отряда
    И старосты юннатского кружка.

    17.11.92-8.12.92

    _^_




    ИСКУССТВО  ПОЭЗИИ

    Сны, разговоры, зиянье заплёванных ниш,
    Старенький Гамлет похож на хмельного расстригу...
    Раньше, бывало, хотя бы любовь сочинишь
    И на дыханьи искусственном держишь интригу:

    Сводишь в кафе, а затем на софе подшофе,
    Слабый душок чистоты, поцелуи с ликёром -
    Так впопыхах намахаешься в каждой строфе,
    Что поутру даже зеркало смотрит с укором.

    Раньше, бывало, забьёшь романтический клин
    В злобный, как день, распечаток известного списка
    И проплываешь надменно, что твой цеппелин,
    Над ледяной территорией вечного сыска.

    Раньше ручной, заводной, желатиновый стих,
    Переливаясь холодными гранями прока,
    Цвёл в темноте наподобие праздных шутих,
    Верой служил и ресурс отработал до срока.

    Произошёл аккуратный, но каверзный сбой:
    Форма затмила полезные свойства кристалла.
    Жизнь перестала в стихах заниматься собой,
    Слыть, присягать, имитировать, врать перестала.

    Вот и осталось круги выводить на воде,
    А по ночам отделять Козерога от Овна...
    Лев Николаевич прав: танцевать в борозде
    Нехорошо - засевается как-то неровно.

    23.11.92

    _^_




    ПРИВЕТСТВУЮ  ПОДОНКА

    Инстинктов сокровенных ублажитель,
    Без мыло в душу вдуть специалист,
    Грызун, а спеси - что твой небожитель,
    Хорист, а хорохорист, как солист.

    Я презираю публику сию,
    Но ежедневно, сглатывая муку,
    Почти автоматически сою
    Свою неотсыхающую руку.

    02.12.92

    _^_




    * * *

    Жизнь перестала течь
    Не потому, что нечем
    Или же некуда,
    И уж точно не по причине
    Климакса или беременности,
    Жизнь перестала течь
    Из-за того, что прошлому
    Надоело возвышаться над будущим,
    Время устало тикать,
    Глупость - сорить словами.
    Но тишина при этом не давит,
    Молчание не разрывает,
    Тьма, которая раньше слепила мозг,
    Оказалась вполне разноцветной
    И даже уютной.
    Жизнь перестала течь:
    Струя замёрзла,
    Река обратилась в пруд,
    Глаза научились у носа
    Втягивать обратно...
    Но что-то же надо делать -
    Наглотаться катализаторов,
    Отворить яйцеклетку:
    - Лети, яйцо! Отныне ты свободно! -
    Или впасть в небольшую прострацию
    (Впрочем, для того, чтобы впасть,
    Надо всё-таки течь)...
    А, может, угомониться,
    Выбрать упругий покрепче,
    Навязать, нацепить, наживить,
    Забросить и ждать постепенно.
    Что же, что не течет.
    Ведь в конце-то концов у глубины
    Тоже есть свои преимущества.

    25.11.92

    _^_




    * * *

    Нет, не уеду, ветвь не обрублю,
    Не затомлюсь по Вене ли, Парижу.
    Боюсь, что там горчайше полюблю
    Всё то, что здесь так сладко ненавижу.

    Боюсь, что не достанет сил забыть
    Саднящий вкус отеческого дыма.
    Боюсь, поскольку это всё любить
    Не то чтобы нельзя - невыносимо.

    26.11.92

    _^_




    * * *

    Ни кушнерово мёртвое письмо
    Ни тёмная заносчивость Сосноры,
    Стремящегося в стройке на руках
    Хоть как-нибудь да выйти на пункты,
    Ни кучерявый бред Елены Шварц,
    Ни Шерали, мерцающий из грязи,
    Ни хапающий жабрами эпоху
    Охапкин, ни Кривулин бесконечный
    Не объяснят голодным красоту,
    Изверившихся в боге не оплачут,
    Не смогут эхом стать для одиноких,
    Ни даже метрономом для кующих,
    Взыскующих не оплодотворят,
    Не разведут грызущихся по норам,
    И не переорут согласный ряд
    Кретинов, заливающихся хором.
    Ах, если б я умел писать стихи...

    07.12.92

    _^_




    * * *

    Как ловко вожделенья и желанья
    Опутывают праведную волю.
    Неотвратимы. Что-то в них лианье.
    Не так ли слово уступает вою?

    А повернёшь на несколько делений
    Колёсико чудного светоскопа,
    И ни желаний нет, ни вожделений,
    А только зной, да кровь на дне окопа.

    19.04.93

    _^_




    * * *

    Мы получили то, что мы хотели:
    Мажорный вздор безумных аллопаток,
    Навязчивую свинопись постели,
    Бубнового туза промеж лопаток,

    Мозженье в чреслах, уязвимость пяток,
    В глазах застрявший в черепе гантели
    Чугунный блеск и копошенье в теле
    Незримой зги - вот худший образ пряток.

    Мы заслужили то, что получили,
    За то, что душу бесам поручили,
    Рассудок - спеси, похоти - перо.

    Когда же, утомясь от канители,
    Мы расхотели то, что мы хотели,
    На лбу уже кровавилось тавро?

    23.04.93

    _^_




    СЕКСТИНА

    "Секс - тина", - заявил Парнокопытов.
    "Трясина", - согласился Балашевич.
    "Засасывает", - подхватил Завадский.
    "Но только не меня!" - завелся Лившиц.
    "Дался вам этот секс", - сказал Сорокин.
    "Давайте про свободу", - молвил Жуков.
    "Свобода - это всё", - прибавил Жуков.
    "И даже секс?" - спросил Парнокопытов.
    "Сублимативный секс", - сказал Сорокин.
    "Когда ты всех"... - заметил Балашевич.
    "А все тебя!" - расхохотался Лившиц.
    "Давайте о судьбе", - призвал Завадский.
    "Мы все обречены", - завел Завадский.
    "На хлеб без ветчины", - продолжил Жуков.
    "На секс как образ жажды", - въехал Лившиц.
    "На похоть", - пояснил Парнокопытов.
    "Тантал в борделе", - вставил Балашевич.
    "Давайте о себе", - сказал Сорокин.
    "Я лично обхожусь", - сказал Сорокин.
    "И рад бы в рай", - поддел его Завадский.
    "Да не с кем", - отозвался Балашевич.
    "Я, в принципе, женат", - признался Жуков.
    "Секс - наше всё" - взревел Парнокопытов.
    "А как же быть с любовью?" - взъелся Лившиц.
    "Любовь рождает смысл, не будь я Лившиц".
    "Сублимативно всё", - сказал Сорокин.
    "И ты, мой друг", - съязвил Парнокопытов.
    "Смысл не родится", - возразил Завадский.
    "Он существует вечно..." - начал Жуков.
    "Как, скажем, секс", - закончил Балашевич.
    "А в сексе Лившиц, верно, Балашевич?"
    "Да бросьте вы, какой я в сексе Лившиц?"
    "Но уж во всяком случае не Жуков".
    "Ты часто сублимируешь, Сорокин?"
    "Ну, видимо, не чаще, чем Завадский".
    "Любой из нас в душе Парнокопытов!"
    Так толковали Жуков и Сорокин,
    Парнокопытов, Лившиц и Завадский,
    И бородатый карлик Балашевич.

    06.04.93

    _^_




    ИНФИНИТА

    Гонять судьбу по жёлобу. Ронять
    Достоинство и следом, как за гирей.
    Свой микрогений холить, словно чирей...
    Узнать бы - что, а чем оборонять
    Всегда найдётся, от кого - отыщем,
    Ристалище объявим пепелищем,
    Непробивных попробуем пронять.

    Терять и тратить - и не различать.
    Чтить в каждой цели средство исцеленья.
    Бояться не огня, а, скажем, тленья,
    Крыть торгашей и поучать печать.
    И с образом прижизненного рая,
    Возиться втихомолку выбирая,
    Самозабвенно, где б его почать.

    Скрывая отвращение, смотреть
    То в календарь, то в зеркало, то в небо.
    Стать добровольной жертвой ширпотреба
    В застольях преть, и зарекаться впредь,
    И угорать от скуки, как от жажды,
    Предполагая зачеркнуть однажды
    Безверье жить безумьем умереть.

    12.04.93

    _^_




    ТЕКУЩИЙ  МОМЕНТ

    До нищеты рукой подать,
    До петли головой.
    Зато сплошная благодать
    Тому, кто деловой,
    Кто прогнозирует зарю
    Наперекор календарю,
    Кто ищет истину на дне
    Пустого портмоне.

    Он ходит важно, как верблюд,
    Вкушает, а не ест,
    А прочий люд, угрюм и лют,
    Фиксирует протест:
    В скрижали лупит, как в набат,
    И каждый как-нибудь горбат,
    И каждый тоже бы вкусил,
    Да маловато сил...

    Налево двинешь - без души,
    Направо - без еды;
    И сколь там репу ни чеши,
    Не миновать беды.
    Осталось выщерить клыки
    И впечатленьям вопреки
    Вогнать слезящийся прищур
    В сакральный убещур.

    17.04.93

    _^_




    В  ГОРОДСКОМ  САДУ

    Монотонная птица без имени пилит сук, на котором сидит.
    Молодой человек на скамье под суком изучает "Технику кроя".
    Он в зрачке, на котором значится: "Простодушие победит!"
    А пока он стал его жертвой, в чём сейчас уверяется, роя

    Злополучную книгу. Название обмануло его чутьё.
    Он рассчитывал: будет про секс или как разговаривать матом.
    Оказалась, - книга для женщин, но не в смысле, а про шитьё...
    Птица, бросив пилить, задумалась; запах листьев стал ароматом.

    Тишина повисела и дрогнула: за оградой завыл трамвай,
    Потянуло откуда-то с воздуха трёхпроцентным раствором Баха.
    Молодой человек закричал: "Я здесь!", птица спела ему: "Бывай".
    Закачалась, запрыгала меж кустов типовая его рубаха.

    Здесь неплохо бы, в принципе, встроить подтекст, социально напрячь среду.
    Птицу бросить на яйца, Баха убрать, прописать подругу героя.
    Но чтоб кто-нибудь всё же остался сидеть на скамье в городском саду,
    Со значком "Простодушие победит", изучая "Технику кроя".

    26.04.93

    _^_




    * * *

              Ю. Брусовани

    "Пусть мёртвые сами хоронят своих мертвецов", -
    Сказал мне приятель и я улыбнулся в ответ,
    И я, улыбнувшись, подумал: "В конце-то концов
    Пусть сами хоронят себя, почему бы и нет".

    Удавкой, дубиной, мгновенным сверчком ножевым,
    И вечный покой, разлагающе вечный покой...
    Но как ты умеешь, мой друг, притворяться живым
    С такой бесконечной, такой элегантной тоской.

    06.05.93

    _^_




    * * *

    Ум растрепать и распатронить честь,
    Всё противоестественно вычесть,
    Неторопливо разницу уесть
    И выйти вон, на сдачу раскавычась.

    Куда - неважно: в кущи, к сатане ль,
    Не льстясь надеждой на переизданье,
    Нырнуть в молвой обещанный тоннель
    И сгинуть, разгребая мирозданье.

    12.05.93

    _^_




    * * *

    Возникает всё чаще смутная музыка детства
    С недоразвитой темой возмездия,
    С праздноскачущим ритмом
    В карамельках шальных колькольцев...
    Монотонность полифонии искупается искренностью
    Пузырьками на тёмной воде возникающих текстов.
    Неотвратимость мажора компенсируется
    Уморительной застенчивостью солиста...
    Заводной пеногон, тряхомузыка детства.
    Мнемозина пылит издаля,
    Комбинируя, подчищая, тасуя,
    И особенно имена:
    Мнимовера? Мнимолариса?
    Мнимозина?
    О зиме вообще ни слова.
    Солнце заходит, где попало,
    И отнюдь не всегда.
    Ничего своего:
    Ни одежды, ни планов, ни времени,
    Ничего, кроме смерти,
    Которую постоянно примеряешь и репетируешь,
    И таскаешь на поводке,
    И вешаешь над кроватью,
    И не видишь в упор.

    07.05.93

    _^_




    СТАРЫЕ  КИНОЛЕНТЫ

    Серпом и молотом скобля и уплощая,
    Вы сделали меня в конце концов
    Таким, каков я есть -
    Так безболезненно, так нежно,
    Как дай вам бог быть проклятыми вечно;
    А мне тут, распевая ваши марши,
    Смакуя ваши фильмы
    И вспоминая судорожно небо
    Всё в лозунгах и профилях чудовищ,
    Выпрастываться в муках наизнанку
    В надежде вялой
    Хоть что-нибудь в себе переменить -
    Пустой и несмешной аттракцион...
    А то ещё на сдачу с ваших акций,
    Произведенных так нежно, так неотвратимо,
    Объяснять озверевшим малюткам,
    Что если с убого нечего взять деньгами,
    То это ещё не повод, чтоб завалить и ногами...
    Тем более, что вас уже не достать,
    Тех, кто в сорок седьмом, сорок девятом
    И позже при одуревшем от скуки Никите
    Дробили и отсекали
    Деловито и, в принципе, нежно...
    Так будьте вы прокляты
    С вашими песнями, фильмами,
    С вашим задроченным небом.
    Будьте! Обязаны быть! Я вас ненавижу! -
    Вот последняя страсть,
    Из которой пытаюсь создать
    Впечатленье от прожитой жизни.

    09.05.93

    _^_



© Вячеслав Лейкин, 1985-2024.
© Сетевая Словесность, 2004-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]