ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ
* РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПАРАФРАЗ * ДОМ * БАБЬЕ ЛЕТО
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПАРАФРАЗ
Декабрь. В природе торжество.
Являя внешне вещество,
бесплотный дух во тьме витает.
Луна, как лед в бокале, тает.
Волхвы, объятые парами,
мешки, набитые дарами
влачат устало на блок-пост.
Не выбрать неба между звезд.
Благоволенье, мир и лад
в любом, кто скинув масхалат,
совсем как некий небожитель,
решил войти в сию обитель.
Душа его мечтой томима,
узрев, что вам еще незримо.
А коли так, пусть знает плоть,
что грешный мир хранит Господь.
Хранит неяркий этот свет,
в сугробе гусеничный след,
на Рождество - тунца в томате,
и три патрона в автомате;
с равнин заметные едва ли
костры на дальнем перевале,
вершин заснеженных гряду
и Вифлеемскую звезду;
и отчий дом, и Божий храм,
и поминальных двести грамм
за тех, кто больше не вернется,
хотя дорога дальше вьется;
и тот бычок моршанской "Примы",
что, вслед за грохотом от мины
среди других небесных тел
как тихий Ангел пролетел.
_^_
ДОМ
"Это - мой дом..."
Элтон Джон
Это - мой дом на краю живописнейшего ущелья;
кухня - налево, направо - камин и келья,
где проводил я ночные часы в моленьях,
голову преклонив на чьих-нибудь там коленях.
Здесь, как мичуринец, я на гряде с молодым бурьяном
и лопухами валялся мертвецки пьяным.
Или, что твой авгур, за полетом веселой мухи
зорко следил, ковыряя мизинцем в ухе.
Здесь я корпел, как Пикассо над акварелью,
кислое молоко подливая в стакан к варенью.
Здесь мой очаг. Здесь по лавкам голодные плачут дети,
ближе которых мне нету на целом свете.
И молодая жена от отчаянья бьет посуду
(видно, боится, что я про нее забуду).
Здесь вечерами мансарда свои расправляет крылья,
чтобы ее виноград и тутовник совсем не скрыли.
Осенью, что роскошнее царства династии Сасанидов
здесь я ослеп и был принят в общество инвалидов.
Здесь и окончу свой путь, если, Господи, не обидишь,
ибо - живи сто лет - лучшего не увидишь.
_^_
БАБЬЕ ЛЕТО
Бабье лето. Бархатный сезон.
Позолота позднего барокко.
Всюду - от Мурманска до Марокко -
в атмосфере солнце и озон.
Все в природе чуть навеселе.
Счастье так вещественно и зримо!
То оно - пуховая перина,
то - бутылка водки на столе.
На балкон ли выйдешь ввечеру,
взглядом всю вселенную окинешь:
облачко, белея как бикини,
весело трепещет на ветру.
Бабье лето, боль моя и грусть:
где ты, где ты, жизни половина?
Может, мне кладбищенская глина
вместо листьев падает на грудь?
Горький дым. Соленые дожди.
Бред бессвязный трубок телефонных.
С простыней, как крыши раскаленных,
губы жадно шепчут: "Подожди..."
_^_
© Игорь Паньков, 2000-2024.
© Сетевая Словесность, 2000-2024.