НЕОНОВЫЙ РАЙ
Глава 3. Обход
Проснулся рано утром. За окнами еще темно. Серу, кажется, пережил. Надеюсь, что это был последний укол. Какой сегодня день? Вчера был день пыток, пытали душем и бритьем. Почему жаба не появляется? Может, сдохла? Как надоело гудение этих ламп! Да и еще постоянно изменяется частота гудения. Бешеные пчелы. У них, наверное, оператор сидит и лампы на разную частоту настраивает, чтобы посмотреть, как это на больных действует. Экспериментаторы сраные. И лампы светят по-разному: одни с синим оттенком, другие - с желтым.
Больные начали оживать на койках, стонами и вздохами наполнилось отделение. Загремел замок, - пришли сменные санитары. Через несколько минут снова загремел замок, - внесли завтрак. Я встал с кровати, присел за стол, выпил теплую отвратительную жидкость бурого цвета под названием чай-бай и съел хлеб с маргарином. Санитар бдительно собрал урожай алюминиевых ложек и разрешил встать из-за стола. Я медленно подполз к туалету, там уже образовалась очередь. Подошел Андрей и сказал:
- Я буду сегодня свою врачиху просить, чтобы меня на ту сторону перевела.
- А чё сегодня за день?
- Четверг, обход, я, когда под серой был, тоже счет дням потерял.
- А на той стороне под серой лежат?
- Нет, серники все здесь лежат. Коля и Упырь тоже врачей просить будут. Пора на свободу.
Андрей резко развернулся и отпустил поджопник проходящему рядом напильнику. Тот подпрыгнул, рявкнул как ягуар и убежал в коридор.
- Андрюха, оставишь покурить?
- Конечно, покурим.
Очередь потихоньку рассосалась. Мы вошли в туалет. Через пару минут в туалет вломились четыре зэка, о чем-то оживленно беседуя. Двоих я ранее не видел.
- Чё, новеньких пригнали? - тихо спросил я Андрея.
- Ага, двоих с зоны.
Один из зэков был явно не гиена, более походил на шакала. Он гнул пальцы стрекозой, корчил гримасы, и не мог спокойно стоять на месте. Но самое худшее - он очень громко разговаривал и размышлял вслух. Пальцовщик. Бандит-эрудит.
В надзорке все разговаривали шепотом. Если кто-то начинал разговаривать в полный голос, это сразу привлекало внимание больных и медперсонала. Ч-и и Упырь вошли в туалет и подошли к нам.
- После обхода у меня на шконке соберемся, есть о чем побазарить, - сказал Ч-и.
- Хорошо.
- А когда обход? - спросил я Андрея.
- К полудню придут, инквизиторы. Слушай, пойдем ко мне на шконку. Хочу у тебя что-то спросить.
Мы вышли из туалета и уселись на кровать Андрея.
- Я вчера тебя к ужину будил. Помнишь? - спросил Андрей.
- Нет, не помню.
- Я дотронулся до тебя, а ты не реагировал. Приподнял одеяло, а у тебя один глаз открыт и застекленел. Я шуганулся, начал тебя тормошить, но ты не издавал ни звука. Когда я тебя за кончик уха ущипнул, ты застонал и шевельнулся. Ты где был?
- Не знаю, я очень устал вчера. Напрягали баней, стрижкой и бритьем, козлы вонючие.
- На тебя сульфа как-то странно действует, - сказал Андрей.
- А я голову от тела научился отключать. Боли практически не чувствую, главное - чтобы не тревожили и не двигаться.
- Да ну!. Расскажи.
- В детстве одну книжку прочитал о заключенных. Их завязывали в смирительную рубашку за нарушения порядка. Они научились отключать тело и спокойно переносили пытки. Некоторые даже специально дразнили охранников, прося подтянуть узлы на рубашке, когда они их будили.
- А кто написал?
- Джек Лондон "Смирительная рубашка".
- Не читал. Вот видишь, и ты свой способ нашел, как с серой бороться.
- Я не уверен, что я его нашел? Может это иллюзия? А кто твой врач, Андрей?
- Косоглазая Роза Сулеймановна. Сучка больная, сама на учете в другой клинике состоит, вся дерганная, нервная. Когда в надзорку заходит, оглядывается по сторонам и близко к больным не подходит, перепуганная.
- Ну, а вообще, как врач она ничего?
- Не, она не понимает, что мы косим, и ищет причину болезни в нас, а не в армии. У нас в бараке четверо врачей - три мужика и Роза. Лучше, если мужик будет - они понимают, что такое армия, потому что сами многие там были. Коле врач сразу сказал на собеседовании, что его комиссуют и через два месяца он будет дома. И попросил его ничего плохого не делать, а просто отдыхать, даже колеса не прописал. А Роза держит в непонятке, и лечение назначает, дура.
- Да-а, понятно, почему врач Коле так сказал, видок у него свирепый.
В окнах свободного отделения замелькали люди в белых халатах.
- На той стороне уже начали обходить, скоро к нам заглянут, - сказал Андрей.
- Ладно, пошел я к себе.
- Валяй. После обхода у Коли сходняк.
Я лег на кровать и незаметно для себя отключился. Загремел замок, трое мужчин и женщина в белых халатах вошли в отделение. Кто же мой врач? Почти неделя прошла, как я попал в этот неоновый рай. Хоть бы сульфазин не продлили, не могу больше терпеть и напрягаться: устал от боли. Ползаю, как улитка по плитке, и засыпаю на ходу. Аппетит пропал, да лучше бы и не появлялся с такой едой.
Женский голос произнес мое имя. Я поднял глаза. Надо мной стоит маленькая женщина с раскосыми татарскими глазами.
- Здравствуйте. Меня зовут Роза Ивановна. Я ваш лечащий врач. Как ваше самочувствие, больной?
Хмг... Больной... Сама ты больная.
- Плохо, чуть не умер вчера от серы.
- Сульфазин я вам отменила. Завтра ко мне на собеседование придете, - сказала Роза и начала разворачиваться, чтобы уйти.
- Роза Ивановна, переведите меня, пожалуйста, в свободное отделение.
- Нет. Вы под надзором, - категорично заявила Роза.
- Но я же не буйный.
- Ну, вот мы и посмотрим за вами, - сказала Роза, затем резко развернулась и пошла к Андрею. Поговорив с ним пару минут, она вышла из отделения, не дожидаясь своих коллег. Обход закончился. Я встал и подошел к кровати Ч-и.
- Чё такой кислый, как лимон? - спросил он.
- Меня здесь оставляют.
- А серу отменили?
- Да.
- А кто твой врач?
- Роза.
- Бычка конченная. C ней трудно договориться, с мужиками легче.
К кровати подскочил Андрей, затанцевал твист и тихо пропел: " От Москвы и до Калуги все танцуют буги-вуги"
- Завтра переезжаю на ту сторону, - сказал он.
- Мой врач тоже добро дал, - сказал Ч-и. - А где Упырь? Упырь! - заорал Ч-и на все отделение.
Упырь вышел из коридора, улыбаясь во весь рот.
- Ну, чё, Упыренок, переводят тебя? - спросил Андрей.
- Да, врач разрешил.
- Все случилось, так как я и хотел, - сказал Ч-и потирая ладони. - Слушай сюда, бродяги, завтра переезжаем. Так, Упырь, солдаты, которые тебя щемили, еще там?
- Кажись, один еще там.
- Хорошо, мы ему в первую очередь устроим. Хочешь ему отомстить?
- Еще бы! - воинственно сказал Упырь.
- Мы ему перевод в надзорку устроим, - продолжал Ч-и. - Нам много чего придется на той стороне сделать. Все должно быть чики-чики, бродяги. Упырь, присмотришься к дуракам - кто на кого работает. Андрей, ты займись вольными и солдатами - нужно среди них рабов найти. Росомаха, присмотрись к новеньким, пригрей кого-нибудь. Сигаретами мы тебя подогреем, может даже продуктов подкинем. С Лехой контакт держи - он, если что, поможет. Да, и еще - на ту сторону зайдем отдельно. Ты, Упырь, как бы меня и Андрея плохо знаешь. Постарайся почаще попадаться своему обидчику на глаза, он наша первая цель и задача. Ну, пока все. Детали я обдумаю и с каждым отдельно перетру, - сказал Ч-и и лег на койку с сосредоточенным лицом, как полководец.
Мы отошли от Ч-и и присели на кровать Андрея, Упырь ушел к себе в палату.
Не Ч-и, а командир. Всем задание дал, а сам лег на кровать и детали обдумывает, как Наполеон. Необходимо к его кличке букву "К" добавить, получится - Чик. Человек-икона-командир.
- О чем думаешь? - спросил Андрей.
- О нашей стае и вожаке.
- Завязуй, Колян не плохой парень.
- А я и не говорю, что он плохой. Слушай, а где жаба?
- В щели, наверное, где еще ей быть? - сказал Андрей. - Какую ты шконку займешь после нашего отъезда?
- Твою, мне это место нравится.
- Слушай у меня тут нычка схоронена.
- Чё за нычка?
- Нычка в щели, где жаба живет - мойка и две спички. Я знаю, что все равно полезешь проверять. Нычка завернута в фольгу и находится в верху трещины. Только прошу тебя, без надобности ее не трогай. Леха тоже о ней знает.
- Хорошо, понял.
С шумом открылась дверь и баландеры внесли бачки с едой. На этот раз обед оказался съедобен. Наверное, из-за обхода врачей.
- Когда вы завтра переезжаете? - спросил я Андрея.
- После завтрака, наверное. Пойдем на толчок покурим, - сказал Андрей и угостил меня сигаретой.
Пальцовщик разгуливал по пьедесталу толчка взад и вперед, громко разговаривая с сидящими под стеной гиенами. В туалет заполз Леша. Пальцовщик сразу же утих и присел под стенку, как шакал.
- П-привет, пацаны, - сказал Леша и прикурил окурок.
С Лехой что-то происходило: он был без пижамных брюк, глаза безумные, тело и руки трясутся. На коленях у него наколки - две пятиконечные звезды.
- Леха, мы завтра переезжаем на ту сторону, - сказал Андрей. - Борян здесь остается.
- Знаю, мне Коля сказал.
- Я Борьке на всякий случай про нычку шепнул, - сказал Андрей.
- Хорошо, - сказал Леша и, выкинув окурок, выполз из туалета.
- Что с ним? - спросил я Андрея.
- Его вчера в шесть точек вмазали.
- За что?
- Хмг, ты вчера целый фильм пропустил. Леха бегал с ложкой и миской по отделению, как гладиатор, от санитаров отбивался. Смотри, как держится, у него сейчас самый пик.
- У него, наверное, все шлаки из организма давно выгнали.
Пальцовщик оживился, встал и начал разгуливать по толчку. Санитар впихнул в туалет Царя.
- Аа-а, старый знакомый, - заорал Пальцовщик. - Ну, чё, морда, лыбу давишь.
Он подошел вплотную к Царю, начал гнуть пальцы стрекозой, кривляться и нести какую-то чушь. Царь смотрел на него улыбаясь, переминаясь с ноги на ногу.
- Песню пой, и твист танцуй, царская рожа, - заорал Пальцовщик.
Царь начал выть буги-вуги и пританцовывать твист, скребя ногтями по пьедесталу. Ступни у Царя были в глубоких черных трещинах. Ходил он высоко поднимая колени. Когда он выходил из изолятора, его гулкие шаги можно было слышать в туалете. Весил Царь более центнера - пузо огромное, как ядро от царь-пушки.
- На, Царь, покури, - я протянул ему окурок.
Пальцовщик удивленно взглянул на меня, Андрей тоже отдал окурок Царю, и мы вышли из туалета.
- Чё это за блатная сыроежка? - спросил я Андрея.
- Фраер. Ведет себя паскудно, веселит публику.
- Понятно. Пойду я в сестринскую зайду, узнаю насчет сигарет, которые Таня должна была купить.
- Валяй, я на шконке тебя подожду.
Я вошел в сестринскую и попросил медсестру выяснить насчет сигарет. Она позвонила в свободное отделение и сказала:
- Таня вчера восемь пачек принесла. Сколько тебе надо сейчас?
- Четыре пачки, если можно?
- Хорошо, к ужину подойди.
Я вышел из сестринской и подошел к Андрею.
- Ну, как, притаранили табачок?
- Притаранили. Слушай Андрей, я три пачки себе оставлю, пачку тебе и четыре пачки в общак семейный кидаю. Как ты думаешь, это нормально?
- Конечно, нормально. Общак ведь пустой, ничего нет. Пойди Коле скажи, он обрадуется.
Я подошел к Чику и сказал ему, что четыре пачки сигарет ожидают их в сестринской на свободной стороне. Он обрадовался, потер ладони и сказал, что мне продуктов организует. Я отошел от Чика и присел на кровать Андрея.
- Слушай, Андрей, мне завтра к Розе на собеседование. Что она будет спрашивать?
- Да, тебе не повезло с врачом, если бы мужик был, вообще ничего бы не спрашивал. Первым делом она тебя спросит, почему хотел покончить жизнь самоубийством. Потом пойдут стандартные вопросы: пил, курил, наркотики принимал, дрался, и т. д. и т.п. Самый поганый вопрос - почему в армии служить не хочешь? Отвечай. Я хочу, но не могу, не получается. И дай какую-нибудь причину.
- Какую причину?
- Ну, скажи, что подчиняться не можешь. Да, кстати, расскажи как и из-за чего ты вскрылся?
- На меня в части постоянно один "черпак" наезжал. Он механиком работал - всегда грязный, сопливый, вонючий как черт ходил, а я всегда чистый, как по уставу положено. Не любил он меня, наверное, за это и за то, что я не механик и не в мазуте. Всегда ко мне придирался, козел вонючий. Однажды в столовой он мне сказал, чтобы я убрал за ним посуду. Ну, я ему и сказал, что я не шестерка и убирать за ним не буду. После этого он и двое его дружков избили меня на параше. На следующий день я его выследил одного в гараже и прибил монтировкой. Покалечил немного, сломал ему руку и ребро. Потом пошел к себе в мастерскую и вскрылся.
- А почему ты решил вскрыться?
- Выбора не было. Меня бы деды за это кончили. Но, скорее всего, я кого-нибудь из них убил бы. Две дороги было - в тюрьму или в дисбат. Ну, я и выбрал третью дорогу - в дюнах. Ха-ха-ха..
- Ну, вот так и скажи врачихе, что выбора не было. Знаешь, когда я на зоне был, там такого беспредела, как в армии, не было. Если ты пацан по понятиям и не гнилой, трогать не будут, даже пригреют. А кем ты в армии был?
- Художником.
- Так это не армия, а лафа. Ты хорошо рисуешь?
- Не очень, пишу хорошо плакатным пером.
- Расскажи, как тебя повязали?
- Хмг... Через несколько минут, как я этого ублюдка прибил, ко мне в мастерскую вломились два его дружка-механика. Отомстить хотели, падлы. Я, недолго думая, схватил сапожный нож и сказал им, что порежу их как свиней, если подойдут. Я не сильно вены себе вскрыл и перетянул рукавом руку. Один из них сразу же побежал офицеров звать, а другой караулил меня в дверях с перепуганным лицом. Через пару минут влетели офицеры, солдаты, и начали меня уговаривать отложить нож. Как только я выбросил нож. Они со всех сторон на меня прыгнули и повязали. Я еще успел одного из дружков хорошенько в челюсть замочить.
- Как в кино. Слушай, так ты знал, что сюда попадешь?
- Ага.
- Ну, ты продуманный Росомаха, зашифрованный. Я то не знал, что меня в дурятник свезут. В день по три раза с дедами метелился. Один раз связали, суки, и сюда связанного привезли. А кто тебе рассказал, что можно закосить на дурку?
- Был у меня знакомый армянин, на пять лет старше меня - он мне и рассказал, что закосить можно через дурдом. На редкость продуманный армяшка. Его даже в армию не взяли, закосил на почки и давление.
- Чем же ты на воле занимался? - с улыбкой спросил Андрей. - Только не говори, что учился и спортом занимался. Это я уже слышал.
- Да, разным занимался, трудно сейчас одним словом сказать.
- А кореша у тебя были?
- Друзей настоящих не было, но корешей и знакомых было очень много. Я вообще плохо понимаю смысл слова "друг". Другом может быть только собака, она не предаст.
- А собака у тебя была?
- Не-е, я в друзьях и собаках не нуждался.
- Понятно - одиночка. Точно росомаха.
- Может быть, я в прошлой жизни был росомахой? Кто знает? А может, после смерти стану росомахой? Буду бегать свободным в лесу и ягоды жрать.
- А в каких ты компаниях, тусовался?
- Ой, Андрюха, в разных стаях и стадах пришлось побывать. Хорошо там - где нас нет. Везде вожди - вожаки, иерархия - авторитеты - не люблю я это. Смотри, даже здесь, в этом проклятом месте, это присутствует.
- Да, без этого трудно. Я тоже это не очень люблю, но в таких местах лучше держаться в семье, чем быть одиночкой.
- Да, я знаю. Так чё Розе сказать?
- Скажи, что подчинятся не можешь. Я ей сказал, что не могу подчинятся и исполнять глупые приказания, поэтому дрался.
- Ладно, пойду я к себе, что-то плохо себя чувствую, посплю немного.
- Валяй.
Я лег на кровать, накрылся с головой одеялом и моментально отключился. Проснулся через пару часов. В отделении все таже картинка: гудит-горит неоновый свет. Что же Розе сказать? Главное, не перегнуть палку, чтобы навеки здесь не закрыли. Скажу, как было, не хочу придумывать разную хреновину.
Перед ужином я подошел в сестринскую и взял две пачки болгарских сигарет. Еще две пачки оставил на запас. Так, куда же сигареты спрятать? Карманов нет, тумбочки отсутствуют, под матрац пачку не положишь - сигареты сломаются. Только по одной сигарете можно положить и то опасно - всегда найдутся прыткие ворюги, утащат, когда спать буду. Выйдя из сестринской, я засунул пачки под резинку трусов.
У одного Леши в надзорке была подушка с наволочкой и простыня - привилегия постоянного жителя. Его кровать была тайник-загадка для всех. Четыре года он прятал там сигареты, спички, таблетки, ампулы, иголки, все, что можно украсть и достать в надзорке. Также ему часто передавали передачи из свободного отделения. Поговаривали даже, что у него отвертка спрятана в матраце. Я подумал и решил отдать ему сигареты - так будет спокойней и мне, и окружающим. Вытащив три сигареты из пачки и засунув их под матрац, я подошел к Леше и сказал:
- Я тут сигаретами разжился, а положить их некуда. Возьми себе половину, и пускай пачка у тебя полежит.
- Хорошо, нема базару, - сказал Леша и быстро спрятал пачку в подушку.
После ужина вся наша стая вошла в туалет и закурила хорошие сигареты с фильтром. Туалет начал благоухать запахом вишневой косточки. В надзорке все обычно курили "Дымок". Отвратительные курево - вместо табака палки да струпаки: когда разминаешь сигарету, нужно быть предельно бдительным, чтобы не проткнуть бумагу и не поранить пальцы этими струпаками. Иногда появлялись "Охотничьи" - их курить вообще было не возможно: какая то жидкость капает с конца сигареты, а легкие должны быть, как у подводника, чтобы их курить их.
Мне пришлось поделиться сигаретами с зэками. А то было как-то не неудобно: - мы все курили хорошие сигареты, а они гоняли окурки по кругу. Я попросил Лешу, чтобы он угостил зэков сигаретами из моей доли и вообще распоряжался этой пачкой как он хочет, так как у меня еще есть в запасе пачка. Когда туалет почти опустел, ко мне подошел Чик и дал подробные инструкции о том, как вербовать в стаю новеньких членов. Я пообещал ему, что сделаю все, что в моих силах.
Выйдя из туалета, я присел на кровать Андрея.
- Ты похудел, - сказал Андрей.
- Тут не поправишься. Целую неделю один чай-бай и маргарин жру, и то не лезет, рыгать хочется от брома и комбижира.
- Я тоже когда под серой был килограмм десять скинул. Ничего, дней через пять отойдешь и аппетит появится. Как освобожусь - отъемся у мамки и в зал пойду качаться. У меня в доме в подвале был гимнастический зал: штанга, гантели и мешок боксерский. Я до зоны целыми днями там зависал, а потом с дружками в другой район на разборки ходили. А ты часто дрался?
- Да, приходилось. Особенно в школе и во дворе. Я вообще старался никого не трогать и не обижать без причины, но людишки сами лезут, а потом жалуются. Не люблю я драться, смысла не вижу. Лучше сразу прибить чем-то быстро, чем напрягаться и руками махать. Меня частенько старшие во дворе били за непослушание и наглость, как они говорили. Ну, я потом со временем с ними со всеми расквитался. Они уже забудут, что меня вчера побили, а я нет - подкрадусь и нападу. Пару ударов сделаю и к бабке бегу через весь двор на лавочку. Бабуля меня защищала: я прятался за ее подол и отмахивался от нападающих, а она, как боевой слон, разъяренно орала и махала клюкой, отгоняя мальчишек от меня. Потом садилась на лавочку, обнимала меня крепко и начинала ругать и хаить ласковым тоном, постоянно сравнивала меня с отцом.
- А чем твой пахан занимался? - спросил Андрей.
- Толком не знаю. Он ездил на Север работать, там с матерью познакомился и женился. Сестра в Иркутске родилась, потом они в Ростов к бабке приехали. Бабуля у меня хорошая и боевая - казачка, Я у нее любимый "унук".
- Жива бабуля?
- Не-е, померла Бабо три года назад.
- А чё твою бабулю Бабо звали? - с улыбкой спросил Андрей.
- Не-е, это я ей кликуху такую дал.
- А кем ты в детстве хотел быть? - ехидно спросил Андрей.
- Хмг... Летчиком в первую мировую войну.
- А почему в первую мировую? - с улыбкой спросил Андрей.
- Дизайн самолетов нравится. Когда я учителям это говорил, они конфузились и смотрели на меня, как на идиота. Я и сейчас летчиком - истребителем хочу быть.
- Во, бля, так и скажи врачихе, что летчиком хочешь стать. Сразу комиссуют, - сказал Андрей и заржал. - Cлухи по дурке ходят, что Юрий Гагарин где-то у нас тусуется.
- Ага, с Царем в изоляторе. Слушай, а может Гитлер и есть Гагарин? Точно, смотри, даже фамилии на одну букву начинаются. Да-а, помню, слухи ходили, что Гагарин не погиб, что он зазнался, заважничал и комитетчики его куда-то упрятали. А народу сказали, что геройски погиб в облаках - народные герои должны умирать молодыми, чтобы не позориться.
- Все может быть. Кто знает?
- Слушай, а почему я Гитлера в туалете никогда не видел?
- А его санитары выпускают из изолятора, когда он хочет. Он не буйный, и я думаю, он там по своему желанию лежит, - ему там спокойней, чем в отделении.
* * *
В пятницу, после завтрака, стая покидала надзорку. Санитар принес им тапочки и пижаму.
- О, коцы, такие на зоне шьют, - сказал Чик, повертев тапочки в руках и прочитав серийный номер внутри. - Точно с зоны, вот и номер знакомый.
Мы пожали друг другу руки, и стая отвалила в свободное отделение. Я перебрался на кровать Андрея. Место было хорошее - в углу возле окна. Видны окна свободного отделения и сад. На кровать Чика улегся один из вновь прибывших зэков.
Медсестра выкрикнула мое имя.
- В чем дело? - спросил я, войдя в сестринскую.
- Давай швы сниму, - сказала медсестра и быстро вытащила нитки, рана зажила.
После обеда санитар выдал мне пижаму и тапочки. Я не спеша оделся, и мы вышли в свободное отделение. Отделение было огромное и проветренное. Надзорка, наверное, сто лет не проветривалась. Два дауна-монгола усердно моют полы. Андрея и компании не видно. Поднявшись по лестнице на второй этаж, санитар ввел меня в кабинет Розы Ивановны. Она сидела за столом и с умным видом что-то писала. Сняв очки и отложив ручку, она сказала:
- Здравствуйте. Садитесь.
Я присел на предложенный стул. Санитар встал позади меня, скрестив руки на груди, как в кино. Актер сраный.
- Сейчас мы с вами побеседуем. Я задам вопросы, а вы, пожалуйста, отвечайте без загадок. Понятно?
- Да.
- Почему вы хотели покончить жизнь самоубийством?
- Надоело все.
- Что все?
- Армия, страна, люди.
- А вы хотите в армии служить? - сказала Роза, прищурясь и пристально уставившись на меня.
- Я хочу, но не получается.
- Как это не получается?
- Я ведь служил по уставу, как положено, но издевательств и побоев от старослужащих я терпеть не буду.
- А за что вы солдата в части покалечили?
- За издевательства.
- Вы же его чуть не убили.
- Жалко, что не убил. Таких, как он, надо на кол сажать. Днем раньше он и его дружки меня пятнадцать минут ногами в туалете пинали. У меня до сих пор синяки по всему телу, чуть инвалидом-импотентом меня не сделали.
- Почему вы командиру не сказали, что вас избили?
- Я жаловаться не привык, со своими проблемами сам разберусь.
- После этого вы вскрыли себе вены?
- Да.
- Почему?
- Выбора не было.
- Понятно.
Роза спросила у меня массу стандартных вопросов о дурных привычках. Под конец беседы она сказала.
- Я вижу, что вы недисциплинированный. В первый же день больного избили.
- Он на меня первый напал, и не избивал я его. Один раз ударил только, а что мне оставалось делать? Он же меня за руку укусил.
- Да. Сейчас трудно что-то сказать. Когда получу ваше личное дело из части, тогда и поговорим. Хочу вас предупредить: если будете нарушать порядок, будете наказаны. И еще, если письма писать будете, конверт не запечатывайте - вся корреспонденция проверяется. Понятно?
- Да.
- А сейчас можете идти.
В свободном отделении было тихо. Тихий час, наверное. У нас в надзорке целый день тихий час. Пол в отделении блестит и слепит чистотой, дверь в сад открыта, санитар стоит в дверях, курит. Войдя в надзорку, я сразу почувствовал разницу в воздухе. Надзорка воняет тухлятиной и фекалиями, гнойник - помойка. Точно с открытия дурдома не проветривали, дверей-то на улицу нет, и окна не открываются. Ай-яй-яй, душегубка.
После ужина ко мне на кровать подсел Пальцовщик.
- Слышь, корешь, давай шконками махнемся, - предложил он.
- А это не моя койка.
- А чья?
- Лехина, он тут хозяин. Я так просто, квартирант временный, - сказал я и посмотрел ему в глаза.
Пальцовщик был выше и крепче меня, на вид ему было лет тридцать. На кулаках он меня точно прибьет, а вот в борьбе вряд ли - там я его придушу. Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза, пытаясь увидеть страх.
- Ты чё пацан, внатуре ох--л? - сказал Пальцовщик и начал жестикулировать пальцами перед моим лицом.
- Слышь, иди отсюда. Чё ты от меня хочешь? Не буду я с тобой шконками менятся, - сказал я, приготовясь вцепиться ему в шею.
Услышав наш базар, Леша вскочил со своей кровати и заорал:
- Тебе шо надо, фраер? Шо ты пальцы веером гнешь, блатная промокашка.
Пальцовщик резко подорвался с кровати и отошел в сторону, огрызаясь, как шакал.
- Шо он хотел? - спросил меня Леша.
- Шконками поменятся.
- С Царем иди поменяйся, фраерок - сказал Леша вслед Пальцовщику.
* * *
В субботу санитар ввел в надзорку окровавленного молодого парня из свободного отделения. Итак, стая начала действовать, первая задача решена. Потерпевшего поместили в палату для смирных постояльцев и укололи куб аминазина для успокоения.
Время застыло и тянется как резина. Чувствую себе неважно - хожу вялый, постоянно сонный, липкий от пота и слез. Сера еще не рассосалась - задница в шишках, как булыжная мостовая. Боль спряталась где-то глубоко в теле и изредка совершает партизанские вылазки и налеты. Любое движение вызывает тупую боль внутри. Часами я валяюсь на кровати и дрейфую из ниоткуда в никуда, время от времени прилетаю по нужде и для принятия пищи-дерьма. Аппетит так и не появился, желаний - нет, даже курить не хочется. Вот козлы, уколы придумали - в язык бы их этой серой уколоть.
Делать в надзорке совершенно нечего. Развлечений нет. Спать целый день тоже невозможно - ночью тогда не спится. В дневное время суток стараюсь не спать, подолгу смотрю в окно, наблюдая за садом и окнами свободного отделения. В саду возле забора растет огромный могучий клен и закрывает половину горизонта своей огненной кроной. Каждую секунду клен изменяет окраску и очертания. Сильный ветер срывает листья с его кроны-костра и уносит вдаль за горизонт. Возле двери в свободное отделение торчит из травы странная деревянная статуя-заяц в натуральную величину. Когда я впервые его увидел, мне показалось, что он двигается и прячется в густой темно-зеленой траве. Заяц - галюн.
В воскресенье дежурит Пантелеич. После обеда Андрей нанес неофициальный визит, принес два пряника и пакет молока. Я с удовольствием съел пряник и запил молоком. В животе сразу разыгрался бунт и революция. Леша в один миг заглотил пряник как удав цыпленка.
- Как этот солдат, живой? - поинтересовался Андрей.
- Да, в Упыря палате прячется, почти не выходит оттуда.
- Ну и ладушки, пойду я к себе. Если что нужно будет, маякни, - сказал Андрей и вышел из надзорки.
- Пойдем на толчок, покурим, - сказал мне Леша.
Мы вошли в пустой туалет и закурили.
- Мне Андрей сказал, что ты из Ростова? - спросил меня Леша.
- Да.
- Я родился в Ростове, а жил в Краснодаре.
- Слушай Леша, хотел тебя спросить насчет Пантелеича. Кто он? И чё он тут делает?
- Пантелеич - мужик нормальный. Я только его одного из санитаров уважаю. Он - человек порядочный, в городе на заводе мастером работает. У него родительский дом в поселке. На выходные он сюда приезжает и иногда дежурным санитаром подрабатывает. Денег ему не хватает - у него что-то с семьей постоянно не ладится. Он мне частенько на жену жалуется. Порой у него глаза, как у загнанной, бездомной собаки. Двое детей у него малых, поэтому не разводится. Прицеп с двумя тележками.
- Понятно семьянин-тягач. Леша, у меня от уколов задница закаменела. Не знаешь, чё сделать можно?
- Попроси у медсестры йод и сделай йодовую сетку на жопе. Короче говоря, попроси медсестру, она нарисует, сегодня нормальная дежурит.
Выйдя из туалета, я подошел в сестринскую и вежливо попросил медсестру нарисовать мне йодовую сетку. Она сказала, что сейчас занята, и попросила подойти ближе к вечеру. После ужина я снова подошел в сестринскую и напомнил медсестре о моей просьбе. Она быстро нарисовала на моей заднице йодовую сетку. Я поблагодарив ее и пошел к себе.
Леша взял у Пантелеича домино, и мы присели за стол. Мой сосед и Пальцовшик присоединились к нам. Пальцовщик обтерся, перестал орать и рассуждать вслух. В субботу Леша долго с ним разговаривал в туалете, после этого он приутих, стал дружелюбным и приветливым, но кривляться и гнуть пальцы не перестал. Леше вернули пижамные брюки, это была одна из его привилегий, которой его иногда лишали за нарушения порядка.
* * *
В понедельник начинается концлагерь. После завтрака санитар собрал ложки и не досчитался одной. Пересчитав вторично, он с недоумением посмотрел на нас. Тревога!!!
- Где ложка, уроды? - заорал он и начал размахивать полотенцем у нас над головами.
- Началось, - сказал Леша и заорал сильнее санитара: - На х-я ложку сп---или? Ублюдки полоумные.
Все молчали и посматривали по сторонам. Леша демонстративно встал, стянул пижамные брюки, трусы, показал санитарам костлявую жопу и лег на кровать. По его примеру я тоже встал, стянул трусы, покрутился и пошел к себе. Зэки также оголили худые, костлявые задницы и отвалили.
С напильниками проблема - не хотят ничего делать. По очереди санитары заставили их снять трусы и майки. Чуть ли не в жопу заглянули, но ложки не видно.
- В жопе ложка, в п---де кирпич, - сказал Леша и громко заржал. - Ублюдки, кто ложку сныкал? Я в парашу хочу.
Даун-монгол, мойщик полов, сказал санитарам, что видел, как один из напильников засовывал ложку себе в рот. Рашпильный напильник сидит на краю стола, зло улыбается и посматривает исподлобья по сторонам. Санитары обыскали его, заглянули в рот, в попу, но ложку не нашли. Посовещавшись между собой, они уволокли его в сестринскую. Как можно ложку проглотить? Вот урод. Туалет не открывали. Я подошел к Леше и спросил: