РОЖДЕСТВЕНСКАЯ САГА
Жила-была страна. Кое-где синяя в красную полоску, а так, в общем, белая. Не бедная страна, хоть и не богатая. Все у нее было, но всегда чего-то не хватало. А когда чего-то не хватает, вечно кажется, что без этого и дня прожить никак не возможно. Другие страны кое-как перебивались. Год потерпят, другой помучаются, а там, глядишь и заработают то, чего прежде не было. У нашей же характер горячий, азартный, все ей вынь да положь, да еще в количествах, превосходящих всякий смысл и невообразимых рассудком. Счастье и равенство - сейчас, немедленно и каждому; чугуна и стали на душу населения столько, чтоб эту душу Господь Бог не смог потом отыскать под грудами ржавеющего металла, а когда подтекшее счастье и подгнившее равенство решили конвертировать в твердую валюту, то курс выдумали такой, что ни счастья, ни равенства в свободной продаже не осталось вовсе: а валюты у души населения не прибавилось. Разве что так, самая малость.
Хоть белая страна в красно-синюю полоску виду не подавала, но всем этим несоответствием страшно мучилась и тяжело его переживала.
- Что у меня не так? - спрашивала она первых встречных и поперечных, а так же вторых, третьих и остальных присяжных заседателей.
Встречные, подумав и посоветовавшись с другими встречными, говорили, что идет она туда, откуда все порядочные страны уже давно возвращаются, а поперечные кричали, перекрывая голоса встречных, что идет она поперек. Не так и не туда идет. От этих советов голова у нашей красной с синей подбелиной шла кругом и она все больше счастья конвертировала в твердую валюту, и все меньше валюты у нее от этого становилось.
Вот, двигаясь то туда, то сюда, то так, то этак, то в зад, то опять-таки, наткнулась она на удивительного мудреца всех времен и народов. Удивителен он был тем, что давно уже положил на все и всяческое движение и сидел, не удивляясь ничему, в глубоко отрефлексированной старческой прострации.
Он-то и разъяснил нашей бело-красной, откуда у нее синяки.
- Не все у тебя стоит, - сказал удивительный мудрец. - Все у тебя есть, а стоит не все. А надо, чтоб все стояло. Поняла?
И страна поняла. И прозрела. И то сказать: шланги - лежат, свернувшись кольцами, как удавы, которые тоже лежат, прикинувшись шлангами; хоботы у слонов - болтаются по обе стороны корпуса - спереди и сзади, а у кого еще и снизу; рельсы, что трамвайные, что из-под поездов дальнего следования - лежат, дистрофичными телами прикрывая шпалы, вместо того, чтоб топорщиться боевыми ежами, заграждая путь вражеским танкам в наши теплые квартиры и стынущие города... да что там говорить, все что должно стоять, лежит и - хуже! ВИСИТ!
А ДОЛЖНО СТОЯТЬ!
"Все должно стоять", - сказал стране удивительный мудрец и она это осознала. Все может встать только по команде. Все, что висело, лежало, валялось в горячем песке, изживая блох, и мерзло в прорубях, поджидая рыбу, все должно в один момент восстать и подняться. И тогда будет нам счастье, а равенства нам уже не надо. И без него хорошо.
Тогда красная с беловато-синим отливом страна скомандовала: Смирно. Но то, что висело и свисало, пищало в стогу и уползало к ручью под корягу, сквозь зубы, едва шевеля раздвоенным языком, просипело: "Пошла ты на ...". Потому что всех смирных в этих диких джунглях давно сожрали - остались одни крутые.
Страна обиделась, но ошибку поняла: не изящно скомандовала, не мелодично.
И тогда страна запела. Гимн.
И все, что сидело, резалось в карты, водку кушало и материлось в Сети, все, что спало и трахалось, блевало в сортире и барыжничало на рынке, все, что сочиняло, открывало, плавало и тонуло, воевало и училось, все, что воровало и убивало, принимало законы и их выполняло, все вскочило в панике, в ужасе и в экстазе, узнавая и не веря своим ушам, все вскочило и поднялось...
И опять все вышло не так, как она хотела.
Время встало.
© Алексей Попович, 2000-2024.
© Сетевая Словесность, 2000-2024.