Я ВЫШЕЛ ЗА ВОРОТА
Близость возникает странным образом. И если речь идёт о близости, то это не всегда связано с человеком. Тебе может стать близкой мелодия, строка из стихотворения, рассказ, книга, город. Любовь невозможно объяснить рационально. Если в тебе засели какие-то слова, звуки, образы – это уже вопрос не к разуму, а к душе.
Николая Рубцова я "открыл" много лет назад. Мне кажется, что музыкальностью своих строк, чистотой слога, любовью к природе, печалью, – порой даже тоской – он принял эстафету от Сергея Есенина. Я не литературный критик и не искал подтверждений этой мысли ни в Google, ни у ChatGPT, но чувствую, что этих двух поэтов многое роднит: судьба, ранняя смерть, душевная боль. Плюс география провинциала. Оба были рождены вне столиц – Москвы или Петербурга (Ленинграда), что наложило отпечаток на их мировоззрение, восприятие жизни.
Я провёл – наездами – очень много времени в Вологде, где жил и умер Николай Рубцов. Город этот, пусть и не стал до конца своим, он перестал быть для меня чужим. Северная природа, церкви, деревянные дома, неспешная жизнь небольшого провинциального, и в общем-то очень красивого русского города отзывались во мне его поэзией. Недаром одни из лучших стихов Бродского были написаны в его северной ссылке в Архангельской области. Там я тоже провёл почти безвылазно два года.
Мы часто приговорены судьбой – внешними или внутренними кандалами – к месту нашей ссылки или к тому кругу, из которого выйти очень трудно. Очевидно, что я говорю о внутренней ссылке: о состоянии души, её страхах, её неспособности порвать с привычным окружением. И тут уместно вспомнить строки Рубцова, которые мне теперь и всегда были особенно близки:
Размытый путь. Кривые тополя.
Я слушал шум – была пора отлёта.
И вот я встал и вышел за ворота,
Где простирались жёлтые поля,
И вдаль пошёл... Вдали тоскливо пел
Гудок чужой земли, гудок разлуки!
Но, глядя вдаль и вслушиваясь в звуки,
Я ни о чём ещё не сожалел...
Была суровой пристань в поздний час.
Искрясь, во тьме горели папиросы,
И трап стонал, и хмурые матросы
Устало поторапливали нас.
И вдруг такой повеяло с полей
Тоской любви, тоской свиданий кратких!
Я уплывал... всё дальше... без оглядки
На мглистый берег юности своей.
Почему это созвучно мне? В контексте эмиграции из СССР "Вышел за ворота" – это было решение уехать из СССР и внутреннее чувство невозврата.
"Хмурые матросы" – в прямом смысле, на вокзале или в аэропорту, могли быть советскими пограничниками, а в переносном – мрачными, холодными представителями системы, которые следят за тобой взглядом, но теперь уже не могут остановить.
"Зов другой земли" – Израиль или США, страны, где ты начинаешь всё с нуля, строишь новый дом и новую жизнь.
Рубцов, конечно, писал не об эмиграции, но его образность универсальна. "Я вышел за ворота" – это и метафизический, и психологический, и философский вызов судьбе. От Шекспира и Сервантеса до Достоевского – герои "выходят за ворота". К чему это приводит – отдельная история. Гамлет, Дон Кихот, Раскольников, а ещё Прометей и Моисей – все они когда-то сделали этот шаг.
Интересно, что сам поэт Рубцов, которому идея эмиграции была чужда, написал строки, которые я прочёл как состояние человека уже на пороге большого решения – как частный случай отъезда из своей страны.
В конце июля 1989 года я сдал военный билет во Фрунзенский военкомат. До отъезда оставалось чуть больше двух месяцев. Мне было 33 года, позади была веселая молодость, нескучная жизнь в "стране победившего социализма".
Я зашёл в маленький скверик неподалёку – на Пяти Углах. Вокруг шли занятые и не очень люди, красивые женщины, играли и смеялись дети. Всё вокруг продолжало жить своей жизнью, а я сидел на скамейке и чувствовал себя уже окончательно чужим, не принадлежащим этому миру, частью которого (и не худшей) я был до сих пор.
То была моральная и психологическая плата за то, что "я вышел за ворота". Многое стёрлось и забылось, но тот ранний вечер, когда я отрубил ещё один канат, связывавший меня с прошлой жизнью, я помню до сих пор.
Мне очень дорого все то, что связано с первым актом моей жизни в СССР. Я храню это в копилке своей памяти. Но я "встал и вышел за ворота" и – как оказалось – очутился в совсем другой жизни. Слова Николая Рубцова оказались вещими.
© Лев Ревуцкий, 2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2025.
Орфография и пунктуация авторские.