[Оглавление]


Рассказы:
Оля Риль
Алла Гирик



РУКИ

документальная  проза


- Ненавижу гидроцефалов и пародистов, - устало выдавила Виселица. - Без комментариев... Терин?

- А я пидоров ненавижу, - принял эстафету Терин. - А ты чё, Виселица, такая кислая? Заболела что ли?

- И в самом деле, Наташа, - поддержала Лена Усова. - На тебе лица нет.

- Не хотела праздник портить, - вяло отозвалась Виселица. - Несчастье у меня.

- Какое? - спросил неделикатный Терин.

- Отец ее кони двинул, - ответила за Виселицу Фрося. - Сегодня ночью.

Все замерли, глядя на Виселицу. Она закатила глаза.

- Повесился, - сказала Фрося. - Сегодня ночью... Да ладно, не тужься, расскажи!

- Ну, - сказала Виселица, глядя в потолок. - Ну повесился, ну? Шоу что ли? Башка болит!

- А... почему? - Лена Усова сложила губы подковкой. - Если, конечно, не тайна?

- Да какая на хер тайна? - раздраженно отозвалась Виселица. - Чё, не знаете моего говнюка? Крышу сорвало, и вот! - она принялась рассматривать ноготь левого мизинца и выковыривать из-под него какую-то дрянь.

- У меня мариша рассыпалась, - растерянно сообщила Ларисёнок.

- Чтобы не сыпалось, используй хэд-энд-шолдерс! - прикрикнул на нее Недобитый. - Ну и новость, Наталья, ей-богу! И ты все время молчала!

- Давайте на похороны соберем! - потребовала Фрося. - Ну-ка, Лена, деньги, что мы тебе для инвалида сдали, отдай сейчас же Виселице!

- Подчеркиваю - для поэта-инвалида, - неизвестно зачем подчеркнул Недобитый.

- Все поэты в душе убийцы, - изрекла Катя.

- Он обосранный был, - пробормотала Виселица и засунула ноготь мизинца в щель между передними зубами.

- Кто, поэт? - спросил Терин.

Виселица обреченно махнула рукой.

- Да какой поэт? Пахан! - повысила голос Фрося. - Ну, что, не знаешь что ли? Это же всегда при быстрой смерти бывает, когда нету агонии. Мышцы сфинктера резко сокращаются, а потом резко расслабляются, и наступает самопроизвольное испражнение. По этой примете и определяют мгновенную смерть.

- Ну? - удивился Терин.

Виселица обняла себя и пригнулась, будто от боли в животе.

- Ни хера себе, - поразился Недобитый. - Это что, значит, все убитые и самоубийцы всегда обсираются?

- Всегда, - подтвердила Фрося.

- И, если я сейчас с окна выброшусь, то тоже обосрусь?

- Обосрешься, - кивнула Фрося.

- Еще во время полета, - обаятельно улыбнулся Паша.

- И, значит, во всех этих мисс марплах и каменских все убитые валяются в говне? - продолжал поражаться Недобитый.

- Все, - торжественно подтвердила Фрося.

- А почему нам не говорят? - возмутился Недобитый. - Вот, блядь, понимаешь, заговор!

- Заговор судмедэкспертов, - покачала головой Ларисенок.

Лена Усова растерянно пересчитывала деньги инвалида.

- Ну вы и дебилы, - вступил в разговор Шедевр. - Идиоты, придурки.

- Чё? - спросил Терин.

Виселица сморщилась, хрюкнула, постучала ладонями по краю стола и наконец выпустила из горла оглушительное ржание.

- Да ее папа вас переживет, идиоты!

- Твое дерьмо есть репетиция твоего трупа, - изрекла Катя с запозданием.

Фрося улыбалась.

- Ну сделала, сделала, - подняла брови Ларисёнок. - Как я купилась, не понимаю. Виселица - повесился... Да. Как детей.

Лена Усова, помедлив, убрала деньги в сумочку. Недодутый шарик ее лица трепетал.

- Ладно, с днем рождения! - провозгласила Ларисёнок. - Ефросинья, ты всегда на высоте!

- А у меня и правда горе, - оторжавшись, сообщила Виселица. - У меня попугай сдох. Моя Дура... Да нет, точно. Она такая дура, ну ты знаешь. Прошлый раз ее выпустила - она давай носиться...

- Бошкой врезалась в стену, - подхватила Фрося. - Ну и дура! Я сама видела. А сейчас что?

- А сейчас - не поверите!.. Ну вот клянусь! Стала носиться и залетела в кипящий суп, дура! Ну ей-богу, клянусь! Блин, ну вот, ей-богу, правда, не вру! Сварилась! Я так расстроилась, блин.

- Отдавай, Лена, деньги инвалида на похороны Дуры! - заорал фигляр Недобитый.

Виселица пнула его под столом. Галантный Паша подлил Лене пива и удостоился благодарного взгляда. Чокнулись кружками - все, кроме старообразной девушки с золотыми зубами, у которой кружки не было. Никто не знал, кто она, и как ее зовут. Знали только, что она пришла с Пашей.

- Ну, на чем мы остановились? - спросила Фрося, грызя воблу. - Кто последний был?

- Терин сказал, что ненавидит пидоров, - припомнил Паша. - Теперь Ларисёнок?

- Ненавижу тупое гетеросексуальное быдло, - басом сказала Ларисёнок.

- А ты что, гомосексуалка? - поинтересовался Недобитый.

Ларисёнок отрицательно покачала головой.

- Она себялюбка, - хихикнула Виселица. - Сейчас начнет рассказывать про свою елду резиновую.

- Я последовательна, - кивнула Ларисёнок. - Если я говорю, что ценю в мужике только член, то так и поступаю. У меня нет мужика, мне хватает члена. Мужик - вялое дополнение к пенису. Вот. Я мужика отстригла.

- Мраки, - сказал Недобитый.

- Катя, теперь ты, - распорядилась Фрося.

- Что? - спросила Катя. - А? Да-да-да... Я ненавижу одиночество.

- Нужно назвать не что-то, а кого-то, - поправила ее Виселица.

- Может быть, она никого не ненавидит? - предположил Недобитый.

- Может быть. Но пусть сама и скажет.

- Лучший способ бороться с одиночеством - это взять заложника, - изрекла Катя.

- Катюнька, солнышко, ты никого не ненавидишь? - перегнувшись через стол, Недобитый проорал ей прямо в лицо.

- Отчего же, - невозмутимо промолвила Катя. - Я ненавижу старость.

- Пенсионеров? - уточнил Паша.

- Не обязательно пенсионеров, а просто старость, - сказала Катя. - Я никогда не видела мудрую старость. Старость это не мудрость, а маразм.

Лена Усова глубоко вдохнула, переглянулась с Пашей и спросила:

- А у тебя, Катя, есть бабушка?

- У меня есть бабушка... - ответила Катя с вопросительной интонацией. - Три бабушка... Нет, четыре бабушка...

- Паша? - обратилась Фрося к следующему респонденту (безымянную золотозубую девицу она пропустила).

- Я?... - юноша задумался, глянул на Лену и сказал:

- Я ненавижу маньяков-убийц. Серийных убийц.

- Ха. Ха. Ха. - мрачно выдохнула Ларисёнок.

- Паша, ну нельзя же быть таким нравственно смазливым, - пожурила его Фрося. - Ты и так чересчур смазлив внешне.

- А что он такого сказал? - вступилась за Пашу Лена Усова. - Ненавидеть убийство это естественное человеческое состояние.

- Неестественное, - возразил Недобитый. - Ненависть - смертный грех.

- Не будем отвлекаться от игры, - пресекла спор Фрося. - Лена?

- Ненавижу жлобов, - сказала-как отрезала Усова.

- Ух! - отреагировал Недобитый. - А кто это?

- Снобы, ханжи и лицемеры? - предположил Паша.

Лена улыбнулась ему и промолчала.

- А еще я ненавижу тех, кто говорит: "Это жизнь", - сипло произнесла Ларисёнок (хотя ее очередь давно миновала). - Или: "В жизни у каждого бывает шанс". Или: "Живем один раз". Эти фразы как тест: сказал - расписался в непроходимом тупизме и быдлизме.

- И еще - "будь проще, и к тебе люди потянутся", - добавила Виселица.

- Нет, это даже на быдло не тянет, - Ларисёнка аж перекосило. - Это вообще какое-то жужжание мух.

Недобитый сморщился, пародируя Ларисёнкову брезгливую гримасу. Паша что-то шептал на ухо Лене, повернувшись спиной к безымянной девице. Шедевр листал ТВ-каналы.

- Тупые лузеры, верящие, что могут что-то изменить, - монотонно ругалась Ларисёнок, разминая сигарету. - Типа, если они что-то изменят, то что-то изменится. Типа - если бросят курить или похудеют... Ой, извини, Лена, я не тебя имела в виду.

- Без проблем, - холодно отозвалась Лена Усова и тоже вытащила сигарету из пачки. - Я не комплексую по поводу своей полноты. Я реалистка. Понимаю, что похудеть нереально и люблю себя такой, какая есть.

- Как ты себя любишь? Как Ларисёнок? - глупо пошутил Недобитый.

- Я говорю не о том, что похудеть нереально, а о том, что с похуданием ничего не изменится, - раздраженно поправила Ларисёнок.

Паша поднес Лене зажигалку. Подкуривая, она скосила глаза, и их взгляды встретились.

- О! Я знаю реальное средство для похудения! - оживилась Виселица. - Называется "Супер-Я" или "Супер-задница", не помню... Главное, что это жидкие глисты... Ну чё ты ржешь, правда! Ей-богу! Съедаешь глистов, они живут в тебе и съедают всю жратву, которую ты съедаешь. Так и худеешь без усилий. А потом просто выводишь глистов, и все чики-чики.

- А зачем выводить? - пожал плечами Шедевр. - Опять потолстеешь. Пусть уж будут всегда.

- Мне нравится моя фигура, - заявила Лена Усова, питаясь решимостью от ласкового Пашиного взгляда. - Я рассказ в газете опубликовала - "ЗТЖ", "Записки толстой женщины". И развеяла там все досужие представления о тучных людях.

- Какие, например? - спросила Фрося.

- Что у толстых не может быть романтической любви, детей и оргазма.

- А что, разве может? - подняла брови Виселица.

- А какой, Лена, у тебя оргазм - клиторальный или вагинальный? - поинтересовался Недобитый.

- У меня ушной, - сообщила Виселица.

- ...Что полные должны носить только черное. Что у полных не может быть счастья, - ровным голосом продолжала Лена, не обращая внимания на идиотские подначки Недобитого.

- Счастье... хм... хм... - посомневался Шедевр.

- Счастье - понятие буржуазное, - изрекла Катя.

Виселица безмолвно ржала, широко разинув рот и демонстрируя желтоватый, мучнистый язык.

- Ну вы, бля, уроды! - внезапно проснулся Терин. - Ты чё, Фрося, охуела?

- Начинается... - вздохнула Ларисёнок.

- Пойду-ка я сусликам позвоню, - торопливо пробормотал Недобитый, быстро вылез из-за стола (отдавив ноги безымянной девушке) и удрал в туалет. Паша открыл какую-то папку и углубился в ее изучение. Лена растерянно зашарила взглядом.

- Ты чё, Виселица, пиздишь про родного батю?!! - продолжал возмущаться Терин. - "Повесился"... Ты чё, э?

- А что тебя не устраивает, Терин? - невинным тоном поинтересовалась Фрося.

- Ты, сука, - гневно прошипел Терин. - Ты чё тут выебываешься?! Ты молчи, на! Ты, сука, молчи, на! Ты, сука, молчи, блядь!

- Почему? - спросила Фрося.

Ларисёнок кашлянула и тоже полезла из-за стола. Безымянная девушка хотела подобрать ноги, но не успела, и Ларисёнок прошлась по ним от души.

- У тя писька внутри, а у меня снаружи! - заявил Терин. - Тя должно быть не видно, не слышно!

- Хороший аргумент, - похвалил Шедевр.

Лена Усова поджала губы, подперла щеку рукой и замерла с демонстративно отчужденным видом.

- А я недавно говорила с продавцом секс-шопа, - бойко залопотала ничем не пробиваемая Виселица. - И он мне рассказал, что самый ходовой товар сейчас это... как вы думаете, что?... Ну, не догадаетесь, ей-богу... Короче, страпон. Ну, знаете, да? Член такой, на ремнях, для баб. И покупают его вовсе не лизы, а тетки семейные, чтобы мужиков своих в попу трахать. Он мне журнал показал, где написано, что 68 процентов мужиков мечтают, чтобы жена их в попу трахнула.

- А мы с Териным сидим в оставшихся тридцати двух процентах! - выкрикнул из туалета Недобитый. - Да, Терин?

- А откуда ты знаешь, что там, в этих тридцати двух? - заметил Паша, не отвлекаясь от папки. Лена скупо захихикала.

- Ты чё, Виселица, пиздишь про родного батю?!! - с той же интонацией повторил Терин. - Как ты могла такое сказать? Да ты чё, сука?

- А что тебя, Терин, так возмутило? - упрямо не понимала Фрося.

- Да ладно, Фрося, расслабься, - попыталась урезонить подругу Виселица. - К чему это всё?... Ладно, Терин, ты победил, короче.

- Блядь, да как вы... - Терин безнадежно покачал головой. - Ну, сука... Ну, блядь... Не понимаю! Где, блядь, уважение, сука?

- Причем тут уважение? - спросила Фрося. - Что ты так разволновался из-за Наташкиного папаши? Он же козел, каких поискать.

- Хуже моего только твой! - веселилась Виселица.

Ларисёнок громко кашляла на кухне.

- "Повесился"... - качал головой Терин и устрашающе постукивал кулаком по коленке. - Да как твой поганый язык... Да этим языком, на...

- Ни фига се, как зацепило пацана, - удивилась Виселица. - Ну, извини, Терин, раз такие дела.

- Да не хочу я на хрен перед ним извиняться, - уперлась Фрося. - Плевала я на его табу! Чё за новости, Терин, алё? Смерть - вещь повседневная!

- Смерть - это то маленькое "почти", которое делает несбыточным идеал, - изрекла Катя.

- Бабки вон на похороны, как на праздник, ходят, - выглянул из туалета Недобитый.

- Ага! - захохотала Виселица. - Точно! Бабки - им только дай сходить на похороны какие-нибудь! Их тусовка. И еще побухать, похавать там!

- Ненавижу быдло! - страстно выкрикнула из кухни Ларисёнок. - Ненавижу не сознающих себя, ценящих свою говняную якобы-значимость!

- Эй, Терин, посмотри на свои руки, - не унималась Фрося. - Ну, посмотри, посмотри.

Терин побагровел и тяжело дышал. Но на руки таки посмотрел.

- Видишь, да, эти руки? Вот именно эти руки и будут гнить в могиле, понял? Посмотри на них! Вот они, они будут гнить!

(И ты, читатель, тоже сейчас посмотри на свои руки. Посмотрел? Вот именно эти руки и будут гнить в могиле, понял? А теперь посмотри еще раз - говорят, это хорошая гимнастика (хотя названия ее не помню)).

- Сука, - сказал Терин.

- Он тебе щас в морду даст, - предупредила Виселица.

- А за что мне бить морду? - пропела Фрося, на всякий случай отклоняясь. - За что, а? За то, что ты не бессмертен? Это Господу Богу надо бить морду, а не мне.

Виселица засмеялась особенно громко и заливисто.

- Меня, Фрося, тошнит, когда ты так слащаво мямлишь, - сказал Шедевр. - Расслабься.

- Человек бессмертен, - вдруг подал голос Паша.

- А? - повернулась к нему Виселица.

- Все бессмертны, - повторил Паша. - Я хочу сказать - все живут, как жили бы бессмертные. И думают так, как думали бы бессмертные. Это чушь, что человеку может надоесть жить. Он всегда бессмертен. И законы у нас такие, как будто мы бессмертные.

- Если ты сейчас скажешь про общество, которое хранит свою целостность, я тебя убью! - патетически вскричала Ларисёнок, появившись.

- Я и не думал ничего такого говорить, - обаятельный парень шутливо прикрылся скрещенными ладонями. - А теперь, испугавшись, и вовсе замолкаю.

Лена смотрела на него с обожанием.

- Вот представь, Терин, - продолжала Фрося. - Представь, что человек прожил сто лет. И ты, наверно, думаешь, что в десять лет он был дольше от смерти, чем в девяносто девять?

- Ни фига! - театрально воскликнула Виселица, стукнув донышком кружки о стол. Пиво заплескалось.

- Ни фига, - кивнула Фрося. - И в сто, в десять и в год ты одинаково приближен к смерти, понял? Ты можешь сдохнуть прямо сейчас, понял? И я могу это доказать, понял? И знаешь как?

- Он знает, - негромко произнес Шедевр. - Он знает... Слушай, Терин, сваливай отсюда, а? Достали. Давайте кино смотреть.

- Вот блядь на хуй, - сказал Терин. - Я тебя, Фрося, в рот ебал. И папу твоего в рот ебал.

- А-а-а!!! - восторженно заорала Виселица и забарабанила ладонями по столу. Недобитый выпрыгнул из туалета.

Фрося усмехнулась, расслабленно откинулась на спинку стула и обвела всех ироническим взглядом.

- Терин страх потерял! - радовалась Виселица. - Страх потерял! Вот молодца! Герой! Хироу!

- Да пошла ты на хуй... - бормотал потный неповоротливый Терин, пробираясь к выходу. Несколько раз вскрикнула отдавленная девушка. Виселица отбивала на столе африканские ритмы. Все слушали невнятную ругань Терина. Он не прекращал браниться, завязывая ботинки и натягивая куртку. Вышел, яростно хлопнув, потом орал в подъезде, пинал дверь.

- Опять, наверно, дверь обоссыт, - предположила Виселица.

- О боже, всегда одно и то же, - Паша захлопнул папку и направил посерьезневший взгляд на хозяйку дома. - Не понимаю, зачем ты его всегда приглашаешь? Что за странный мазохизм?

Фрося пожала плечами:

- Не знаю. Такая уж традиция, наверно.

Стали смотреть кино. Через пять минут отвлеклись, и Виселица стала рассказывать про пивной конкурс в "Золотом баре". Паша предложил Лене покурить в подъезде, проветриться. Она согласилась с готовностью.

- Заодно посмотришь, обоссал он дверь или нет, - крикнула вдогонку Виселица.

Их не было минут пятнадцать. Потом дверь хлопнула, Паша вошел и остановился перед зеркалом:

- Дверь не обоссана, все в порядке.

- А где Лена? - спросила Фрося.

Виселица заржала заранее.

- Воздухом дышит, - Паша поворачивался к зеркалу то левым, то правым профилем. - Освежается.

Недобитый дурашливо зааплодировал.

- Там же холодно, - встревожилась Фрося. - Хоть бы куртку ей вынес.

- Да ты чё! - ударила ее по коленке Виселица. - Чтобы вынести куртку, Паше придется открыть дверь. А если он откроет, она тут же вломится. Она же огромная, как танк, собьет бедного Пашульку.

- А зачем ты ее оставил? - спросила Ларисёнок.

- Не знаю, какой-то порыв, - пожал плечами Паша. - Наверно, я к ней неравнодушен.

- Ох, ё-моё, - всплеснула руками заинтригованная Виселица. - А вы не трахались там случайно?

Паша отрицательно покачал головой:

- Нет, там же холодно. Только поообнимались немного... Ах, господа, если бы вы почувствовали эту жопу... - у него сделалось мечтательное лицо.

- Что, крутая жопа?

- Очаровательная! Рыхлая, трогательно нависающая и, главное, какая-то нескончаемая. В этом самый цимес - в нескончаемости.

- Там целлюлит, наверно, сумасшедший, - предположила Фрося.

- Феерическая жопа, - грезил Паша.

- О! Про жопу! - возбужденно вскричала Виселица. - Вот блин, такую новость забыла! Фрося, я расскажу? Расскажу, окей? Так вот! Представьте, Фросин пахан пришел к мэру и приказал ему... знаешь чё? Ха-ха! Приказал ему переименовать наш город в Жопу! Будет называться - город Жопа! Ха-ха-ха!

- Браво, браво, - скептически поджала губы Ларисёнок.

- Ну правда, ну! - заозиралась Виселица. - Ну, ей-богу, блин! Город Жопа!

- Ну и что? - апатично заметил Шедевр. - Любой город можно назвать - город Жопа. Весь мир это большая Жопа.

- Да ну, весь! - не поверила Виселица. - А Дубай?

- Причем здесь Дубай? - раздраженно взмахнула сигаретой Ларисёнок.

- Да она городов больше не знает, кроме Дубая своего, - сказала Фрося. - Достала уже Дубаем своим.

- А чё это Лена там молчит, за дверью? - обеспокоился Недобитый.

- Может, ушла? - предположил Паша.

- Куда она уйдет, по снегу?

- Может, умерла? - сказала Ларисёнок.

- Да ну, умерла, - отмахнулась Виселица. - Ее слишком много, чтобы умереть.

Минут через десять наконец послышался робкий стук. Потом стук усилился. Потом начали звонить.

- Может, откроем? - предложил сострадательный Недобитый.

- Да ты чё, идиот? - возмутилась Виселица. - Зачем он ее оставлял там, если сразу открывать? Какой в этом прикол?

- А давайте ради прикола, - оживился Недобитый. - Давайте ради прикола ее впустим и предложим ей... ну, предположим... за пятьсот баксов мне публично отсосать.

Ларисёнок презрительно фыркнула.

- Она не согласится, - сказал Паша, поднося зажигалку Кате. Катя подкурила над коленями безымянной девушки. - Она швырнет тебе эти пятьсот баксов в лицо. И деньги инвалида бросит на пол. И гордо удалится.

- Вот обидно, блин, - пригорюнился Недобитый.

- Не расстраивайся, - утешила его Фрося. - Она отсосет тебе задаром - за доброе слово, за улыбку, за вежливое обращение.

- Вежливость - это легитимная ложь, - изрекла Катя.

- Ты такой придурок, Недобитый, - сощурилась Виселица. - Не понимаю, что в тебе Юлька нашла?... Ой, не надо, не отвечай! - она выпустила ему в лицо клуб дыма. - Предлагаю лучше игру, - она указала на безмолвно кривляющийся телевизор. - Пусть каждый скажет, что его больше всего достало в американском кино.

- Лучше пусть каждый расскажет свою самую непристойную эротическую фантазию, - внес альтернативное предложение Недобитый.

- Ты меня устал! - Виселица показала фигляру длинные пестрые когти. - Скинься в тюбик, блин! Я знаю, что ты член свой в планшетный сканер засунул, отсканировал и в сети вывесил! - она по-кошачьи царапнула Недобитовскую щеку, пористую, как апельсиновая корка.

- Окей, давайте про кино, - приняла решение Фрося. - Ну вот. Меня, к примеру, напрягает, что американцы, чуть что, орут: "Бингоу!". Это так тупо, по-моему.

- В смысле, бингоу? - не понял Недобитый.

- Ну ты чё, тундра, что ли? "Бинго" - это как "эврика"! Или как "е-е"! Восклицание. Чё, не знаешь игру что ли, "ТВ-Бинго-шоу"?

- Нет, - сказал Недобитый.

В дверь опять позвонили.

- Теперь я, - упредил Шедевр начавшуюся было лекцию про "ТВ-Бинго". - Меня всегда убивает такой эпизод. Если у ближнего унылый вид, к нему обязательно подойдет какой-нибудь тормоз и скажет: "Не хочешь ли поговорить?". Поговорить... - он недобро усмехнулся. - Считается - как бы терапия.

- Согласна, это дешево, - покивала Ларисёнок.

- А меня раздражает, что героям всегда мешает трахаться собака, - сказал Недобитый. - Какие-то зоофилы, ей-богу.

- Это не только в американском кино, - возразила Ларисёнок. - Я и в нашем видела такой момент.

- И я видел, - поддержал Паша.

- И я, - присоединилась Фрося.

- Потому что момент жизненный, - принялась защищать момент Виселица. - Мой Дуралей (он еще до Дуры был) всегда мешал мне трахаться.

- Поэтому ты его и усыпила, да? - спросил Недобитый.

После шутливой стычки между Недобитым и Виселицей игра продолжилась, но недолго. Не успела Виселица сообщить, что ее нервируют супермодели в роли научных работников, как в дверь забарабанили со страшной силой.

- Прикинь, какая наглость! - возмутилась Виселица. - Я бы даже сказала - хамство.

- Это просто немыслимо! - воскликнул Недобитый. - Не укладывается ни в какие рамки!

- Я открою, - внезапно поднялся Паша и поспешил в прихожую.

- Он чё? - удивилась Виселица. - Опять порыв?

- Похоже, это любовь, - задумчиво покивала Фрося.

Недобитый запел: все, что вам нужно, это только любовь.

- Все, что вам нужно... - начала было Катя но, задумавшись, смолкла.

На пороге появилась Фросина соседка по лестничной площадке, а за ней - Лена Усова, -нахмуренная, дрожащая, красноносая. Она оттянула рукава свитера, спрятав озябшие кисти, и стала похожа на раздутого, закоченевшего Пьеро.

- О, Лена, мы сейчас включим тебе обогреватель! - взволнованно воскликнула Фрося. - С замком что-то произошло, долго не могли починить! Ты ведь слышала, как Паша ковырялся в замке, да? Целый час! Вот лажа!

Виселица смотрела на Лену, закусив губу.

- Слышала, да? - повторила Фрося.

- Да... - прошелестела Лена.

- Фрося, можно от вас позвонить? - спросила соседка.

- Конечно, звони, - разрешила Фрося. - Паша, включи, пожалуйста, радиатор. Лена, сейчас быстро согреешься.

Все замолчали, дружно уставившись на соседку. Соседка позвонила, произнеся в трубку какие-то невнятные цифры, потом положила трубку и сказала: "Ты знаешь, сегодня Володька нашел в бутылке "Вимпекса" еще одну бутылку, а потом крышку потерял, сволочь", - и ушла. Лена грела ноги у радиатора. Паша энергично растирал ее лиловые ладони.

- А вообще-то полным померзнуть даже полезно, - вполголоса произнесла Виселица. - Я читала, что для похудания рекомендуется гулять в холодную погоду, тогда дополнительная энергия расходуется на обогрев организма.

- Значит, если бы Лена еще пару часов там проторчала, то вернулась бы дюймовочкой, - пробубнил клоун Недобитый.

Лена Усова оглушительно скрипнула стулом, крикнула:

- Жлобы! - и потопала в прихожую.

- Я теперь поняла, кто такие жлобы, - шепнула Ларисёнку Виселица. - Это те, кто ее опускает.

Недобитый подбежал к Лене, упал перед ней на колени и заорал:

- Сорри, сорри, сорри!

Паша стал горячо уговаривать Лену остаться. Лена несколько секунд возбужденно подышала, затем извлекла из сумочки деньги инвалида и швырнула их на стол.

- Теперь будут рыбой вонять, - заметила Ларисёнок.

- Деньги не пахнут, - возразила Фрося.

- Если ты не согласна остаться, я ухожу с тобой! - заявил Паша и стал рыться в обувной груде, выискивая свои сапоги.

- Я горжусь тобой! - крикнула ему Фрося.

- Я не шучу, - предупредил Паша.

- Я знаю, - ответила Фрося. - Я горжусь кроме шуток.

- Гордость это приятное бессилие, - изрекла Катя.

В дверь позвонили.

- Опять? - воскликнул Недобитый, пробираясь к своему месту и спотыкаясь о ноги безымянной. - Да сколько можно?!

Паша открыл. Это оказалась девушка-коммивояжер, продающая электрическую массажную щетку, а в подарок предлагающая транзистор. Паша сказал девушке "Пардон" и закрыл дверь:

- Не желаю повторения той ситуации.

- Что за ситуация? - заинтересовалась Ларисёнок.

- Ты еще тогда не приехала, - залопотала Виселица. - Мы сидели у Паши, пришла такая же, впаривала фен. Сказала, что в столице такой фен стоит восемь, а она предлагает за пять пятьсот. А в подарок она... чё там?

- Блокнот с калькулятором и ручкой, - напомнил Паша. Лена Усова застыла на пороге прихожей как бы в задумчивости и ногтем отковыривала прилипшие к сумочке чешуйки.

- Да, ага, - кивнула Виселица. - Блокнот, точно. Ну, и Паша купил. В подарок какой-то Гуле... Кстати, Паша, это не Гуля? - указала она на безымянную.

- Нет, - покачал головой Паша, обнимая Лену за плечи.

- Где ты тут видишь блокнот? - резонно заметил Недобитый.

- Ну да, - хмыкнула Виселица. - Ну вот. Ну, значит, Паша купил и... еще кто-то. Фрося, не ты?

- Это Терин купил, - напомнил Недобитый.

- Да, точно, Терин. А потом она хотела уйти, а Фрося говорит... ха-ха-ха!...

- Ничего смешного, - строго заметил Паша, поглаживая Ленино предплечье.

- Ну, ага! - заливалась Виселица. - Фрося говорит: тут мое кольцо лежало.

- Какое? - спросила Ларисёнок. - Не "кувалда"?

- "Кувалда", - подтвердила Виселица. - "Кувалда", ага. Фрося говорит: где кольцо? Нету? Типа, стали разыскивать.

- Недобитый, наверно, под столом лазил, - презрительно хмыкнула Ларисёнок.

- Не без этого, - сознался Недобитый.

- И нашли это кольцо знаешь где? - хихикала Виселица.

- Можешь не продолжать, - отмахнулась Ларисёнок. - По-моему, это вяло.

- О, ладно! - обиделась Виселица. - У тебя все вяло, кроме елды резиновой.

- И чем же вся эта хрень закончилась? - демонстративно лениво осведомилась Ларисёнок.

- А как ты думаешь? - сказал Паша. - Позвонили ноль-два, вызвали бабуинов.

- Правда? - оживилась Ларисёнок. - И до какой степени?

- По самые яблоки, - осклабился Недобитый и гадко прищелкнул языком.

- Я показания давала! - восторженно воскликнула Виселица и прищелкнула тоже. - Ну, увезли, короче.

- Справедливость это оборотная сторона зла, - изрекла Катя.

- Жлобы! - снова крикнула Лена Усова, вырвалась из Пашиных объятий и стала суетливо совать ноги в сапоги, руки в рукава. Криво нахлобучив шапку, Лена помчалась к двери, но дверь была заперта не только на нижний, английский, замок, но и на верхний, большой, как бы даже гаражный.

- Извини уж, - сказал Паша, пряча ключ в карман.

Лена растерянно вернулась в гостиную.

В косматом песцовом чепце, в рыжей собачьей шубе, - словно огромный меховой ком, стояла она перед сидящими людьми, и те смотрели на нее.




© Оля Риль, Алла Гирик, 2003-2024.
© Сетевая Словесность, 2004-2024.





Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]