[Оглавление]


Мы - сибиряки

БУСЫ

Любой маленькой девочке мамины украшения в радость. Хочется быть такой же модницей, быть взрослой, иметь разноцветные бусы, сверкающие броши, браслеты и прочее, не говоря уже о губной помаде и высоких каблуках. А еще хочется всё это одевать открыто, не таясь, и не ожидая за ношение нагоняев. Однако пока приходится примерять все это тайно, а носить так вообще по великим дням, когда мама где-нибудь задерживается. При этом нужно обойтись с вещами бережно, чтобы, не дай Бог, не испортить. К тому же перед тем как брать вещь, необходимо запомнить, как она лежит, и вернуть в точности на место. Если же мама поймет, что ее вещами пользовались, можно и по мягкому месту схлопотать.

Все-таки взрослым жалко. Хоть и говорят, мала еще, испортишь губы, в помаде одна химия. Это понятно, может, и вправду там какая-то мазь для детей непредназначенная. Но это про губную помаду. А про бусы? Что они содержат непредназначенное для ребенка? Жадничают взрослые вот и все тут. Заботой прикрываются. А как не жадничать-то? Вот, допустим, у иной маленькой девочки стоит только попросить дорогой ее сердцу фантик или календарик, не даст, не говоря уже о красивой заколке. Вдруг испортишь? И мамы из этих же соображений не дают - вдруг испортишь?

Ланочка Копылова очень любила наряжаться. Ее родители нещадно баловали. Ей доставалось всегда только самое лучшее. Но Ланочка была не совсем довольна. Ее одевали в детские вещи, пусть красивые, пусть нарядные, но смешные, как казалось девочке. Ну что это за шапочка на голове. Не шапка вовсе, а колпак, как у Буратино, еще и в полоску, еще и с кисточкой на конце. Нет бы шляпку, какую. Она, конечно, говорила родителям про это и не раз. Взрослые уверяли, что маленькая девочка будет смотреться в шляпке нелепо и очень комично. Ну и что же! Она потерпит этот смех. А в буратинку одеваться, разве не комично?

Хоть у мамы имелось не так много украшений, тем не менее, они оставались под запретом. Особенно жемчужная нить. Мама восхищалась этим жемчугом, подчеркивала его натуральность, говорила, что нет ни одной похожей. Она одевала его в редких случаях или к вечернему платью, в отличие от Ланочки, гораздо чаще примерявшей это украшение. Красота переливающихся жемчужин завораживала, и девочка чувствовала себя маленькой принцессой.

Зато у Ланочки имелась очень добрая тетя, жаль, жившая в другом городе. Тетя Марина, не так давно окончившая школу, приходилась младшей сестрой отцу девочки. Марина была на выданье, и родители ей не отказывали в обновах, поэтому нарядов у девушки было не счесть. Как и любая другая молоденькая девчонка, она очень любила вертеться у зеркала, примеряя то одно, то другое платье, костюм или бижутерию. Ланочка, бывая в гостях у родственников, никогда не пропускала эти моменты. Тетя Марина не только всегда советовалась с маленькой девочкой, но и разрешала ей кое-что примерить. Она даже не ругала племянницу, если та красила губы или душилась.

У тети Марины были роскошная копна темных волос. Она очень красиво укладывала их и обвивала бусами подобно модной тогда певице Валентине Толкуновой. Как казалось Ланочке, бусы на волосах смотрелись более изящно, нежели чем на шее, поэтому девочка пыталась повторить подобный трюк, но у нее ничего не выходило. После примерок все бусы складывались в деревянную шкатулку. Верхняя часть шкатулки украшалась посеребряной пластиной с цветочным орнаментом, внутри же изделие выстилалось темно-малиновым бархатом. Шкатулка, выполненная вручную, была родом из Италии. Бусы хранились в ней самые разные. В форме палочек, рожек, лепестков, бочонков, шариков. Янтарные, из лунного камня, из дерева сандала, из яшмы, из сердолика, из кошачьего глаза.... Было несколько колье - из крошки перламутра в восемь нитей, лазуритовое, нефритовое. И если любимым украшением тети Марины являлось раухтопазовое колье, то Ланочке больше всего нравились бусы из чешского стекла. Граненые бусинки фиолетового цвета, отражая свет, играли каждая своей мелодией, вместе составляя единый дружный хоровод. Ланочка брала бусы с придыханием, любовалась ими и никогда не примеряла. Они казались ей чем-то большим, нежели просто украшение. В каждой-каждой грани сквозила своя, интересная, никому неведомая жизнь. Эти бусы излучали волшебство. И из всех украшений на земле Ланочка хотела, чтобы ей принадлежали именно эти таинственные бусы.

Как говорится, бойся своих желаний. Через некоторое время бусы из чешского стекла, впрочем, как и все содержимое шкатулки, и впрямь стали принадлежать Лане.

Однажды ночью в квартире раздался телефонный звонок. С его первых завываний сразу стало понятным, что произошла какая-то неприятность. Сонному Игорю Копылову сообщили, что его сестра погибла. Сгорела вместе с подругой в пожаре. Обстоятельства этой гибели так до конца и не будут выяснены.

Ланочка с отцом ехали с похорон. Купе с ними делили две молоденькие девушки - Таня и Зоя. Девушки учились на педагогов и возвращались домой после удачно сданной сессии. Обе в хорошем расположении духа, весело щебетали, смеялись. Зоя, как показалось Ланочке, как-то по-особенному смотрела на ее отца. При этом она пыталась рассмешить его, рассказывая какие-то забавные истории из жизни. Когда же отец ради приличия улыбался, она поджимала губки и делала вид, что сердится.

- Экий, вы серьезный! - кокетничала она. - Разве вам не смешно? Я когда рассказываю эту историю, все смеются.

- Над чем? - деловито спросила Ланочка, считая историю совсем несмешной и глупой, впрочем, как и соседку по купе, но тут же получила от родителя легкий подзатыльник.

- Не лезь в разговоры старших.

Ланочка насупилась. Из-за этой лупоглазой она еще и получила. А отец, почему молчит, сказал бы, что едет с похорон сестры и смеяться сейчас вовсе не намерен. Так нет же! Сидит, выслушивает всякую чушь и виновато улыбается от того, что ему не смешно. А Ланочке ровным счетом нет никакого дела до разговоров взрослых. У нее есть занятие поважнее. Она достала деревянную шкатулку. После похорон бабушка подарила девочке на память о тете Марине золотые сережки и шкатулку с бусами. Ланочка поначалу даже не поверила такому подарку судьбы.

- Куда теперь это? - вздохнула бабушка. - Вот возьми, играйся....

Тем временем, покуда отец вышел в тамбур покурить, Ланочка удобно устроилась на купейной полке. Потом открыла шкатулку и высыпала ее содержимое на белую простынь. Таня и Зоя оживились.

- Ой, что это? Бусы! Какая прелесть! Ну-ка, покажи!

Ланочка хотела, было, сказать, что она пока еще сама не насмотрелась, как в Зоиных руках оказалось одно из украшений. Эта Зоя Ланочке нравилась все меньше и меньше.

- Авантюрин? - спросила девушка.

Ланочка неуверенно кивнула. Она и сама не знала, из какого камня бусы.

- Авантюрин, авантюрин! - со знанием дела сказала Зоя. - И сразу же ко мне в руки, знает, что люблю авантюры, - неприятно засмеялась она.

- Разрешишь посмотреть? - Таня была гораздо вежливее.

- Да, - ответила Ланочка, уже испытывая гордость, что тем самым обратила внимание на себя взрослых девушек.

- Я, в общем-то, предпочитаю благородный металл, - с долей презрения в голосе произнесла Зоя, перебирая бусы, - но пару вещичек из этой коллекции хотела бы заиметь. На повседневку.

- А по-моему, они оригинальны все до единого.

- Да брось ты! Дешевка, - не унималась Зоя, оспаривая подругу.

- Конечно, это не бриллиантовые колье, но и в самоцветах есть своя прелесть, - заступалась за бусы Татьяна.

Лана видела, что Зое нравятся бусы и смотрит она на украшения ярким, горящим взглядом, и чувствовалось, что говорит про них так нарочно. Только непонятно, зачем.

Девочка выслушала обидные речи, после чего стала собирать бусы.

- Подожди, подожди, - попросила Зоя.

Лана молча продолжила складывать украшения в шкатулку. Бережно. По-одному.

- Мы еще не досмотрели, подожди, - нахально сказала Зоя. - Или тебе жалко?

Лана, ни слова не говоря, продолжала убирать бусы. За этим занятием её застал отец, вернувшийся из тамбура. От него пахло одновременно табаком и свежим морозным воздухом.

- Жадничает ваша дочка, - пожаловалась Зоя Копылову.

"А ты ябедничаешь", - подумалось Ланочке.

- Что такое?

- Просим посмотреть бусы, не дает.

Отец вскинул бровь и уставился на Лану.

- Ты это чего? Дай посмотреть.

- Не дам, - заупрямилась девочка, - они смотрели уже.

- Пусть еще посмотрят.

- Им уже хватит.

- Пусть смотрят, сколько хотят. Тебе жалко, что ли, этих побрякушек?

Лане было и жаль и обидно. Обидно за тетю Марину, которая так любила эти все, как выразился отец, побрякушки.

- Не жадничай!

Лана положила шкатулку на столик и, отвернувшись, стала смотреть на деревья и столбы, мелькающие за окном поезда.

Девушки же были вновь оживлены перебиранием бус из деревянной шкатулки.

- Хорошенькие какие! Вот эти бы к моей открытой новой блузе подошли.

- А эти бы к моей водолазке.

Отец Лены тоже сидел молча и смотрел в окно.

- Лана, подари Тане и Зое по бусам, - неожиданно приказал он.

Девочка в первую секунду подумала, что ослышалась.

- Ты слышала, что я сказал?

Лана посмотрела на родителя с негодованием.

- Нет! - выпалила она.

- Я прошу, пусть им будет память о Марине. Выбери любые двое бус и подари.

- Нет! - Лана была непреклонна.

Ей самой память о тете Марине нужна не меньше, чем этим двум студенткам.

- Ах, так! - психанул отец, глядя на дочь, сопротивляющуюся его просьбе-приказу, после чего схватил первые попавшиеся бусы из шкатулки и протянул Тане.

- Берите, это вам.

- Нет, нет, что вы, - залепетала Татьяна, - не надо. Спасибо.

А отец уже доставал другие и протягивал Зое. Взглянув на них, Лана обмерла. Это были ее любимые, фиолетовые, из чешского стекла.

- Нет, только не эти! - чуть не заплакала девочка.

- Эти, эти, - радостно сказала Зоя, схватив самые загадочные бусы на свете, самые волшебные и самые таинственные.

По приезде домой Лана отказывалась общаться с отцом, впрочем, и родитель не жаждал разговаривать с ней. На вопросы Ирины Копыловой, что произошло между отцом и дочерью, оба уходили от ответов. А когда Ирина хотела, было, открыть привезенную дочерью шкатулку, девочка выхватила ее из рук матери.

- Я сейчас вышвырну эту шкатулку, - вспылил Копылов, - совсем уже совесть потеряла. Что ты схватилась за эти безделушки? К тому же мала еще носить их. Не знаешь что ли, что это для взрослых?

- У вас всё для взрослых! Всё! - закричала Лана. - Вам взрослым всё позволительно! Красить губы, носить бусы, попрошайничать их, отдавать их без спроса! Вам даже умирать разрешается! Ну и вышвырните! Не нужна она мне! - с этими словами Лана бросила итальянскую шкатулку на пол, и даже не взглянув на выпавшие из него бусы, бросилась прочь из комнаты.

- Не ходи за ней! - громко сказал Копылов жене.

- Если человек зол на весь мир, значит, его сильно обидели в детстве, - сказала мама Ланы.

Ирина подняла шкатулку, собрала в нее украшения. Когда она вошла в комнату дочери, девочка лежала на кровати и смотрела в потолок. Разговаривать дочь не желала. Ирина положила шкатулку на прикроватную тумбочку и вышла. К шкатулке Лана так и не притронулась. С этой минуты они с отцом не разговаривали.

Этим же вечером Ирина попросила дочь сходить в магазин за хлебом. Лана молча оделась, взяла деньги, пакет и вышла. Прохожих на улице было так же много, как и снежинок, снующих во все стороны. Проходя мимо ларька с хот-догами, Лана обратила внимание на девочку. Несуразно одетая, в мешковатом пальто и в армейской шапке-ушанке, надвинутой на глаза, в грязных руках она держала булку, наверняка сунутую кем-то из сердобольных покупателей хот-догов, и жадно откусывала. Никогда раньше Лана не обращала внимание на нищих.

Через несколько дней у Копыловых дома собрались все девочки Ланиного класса. Третьеклассницы решили сделать сувенирные открытки мальчишкам на приближающийся праздник 23-го февраля.

- Ой, что это? - спросила одна из девочек, взяв в руки шкатулку.

- Шкатулка, - равнодушно ответила Лана.

Одноклассница произнесла "шедевр" и открыла крышку. Увидев содержимое, тотчас закатила глаза.

- Девочки, гляньте!

И тут же вокруг нее столпились одноклассницы, склонились над шкатулкой.

- Это мамино?

- Нет, мое, - всё также равнодушно ответила Лана.

- Ух, ты! - девчонки с завистью разглядывали бусы.

- Мне бы такие, - сказала одна из них, примерив изделие из тигрового глаза.

- Бери, - сказала Лана.

- А можно? Тебя не заругают?

- Нет, не заругают.

- И мне, и мне! - закричали девочки. - А нам можно?

- Можно, - спокойно произнесла Лана, - берите, кто какие хочет.

Девчонки начали выбирать себе бусы, иной раз хватаясь за одни и те же. А Лизка Удалова с Катькой Вагановой тянули-тянули лазуритовые, да и порвали. Бусинки, падая и цокая, разлетелись по полу.

- Давайте уже открытки делать, - грустно сказала Лана.

Наконец все бусы разобрались третьеклассницами, и шкатулка вернулась на место, но уже без своего содержимого.

Когда открытки были изготовлены и довольные одноклассницы с бусами-подарками ушли домой, Лана долго сидела за столом и мастерила. Она делала еще одну открытку, ведь в этот день был канун праздника всех мужчин. Закончив трудиться над открыткой, девочка вписала в нее детским, но аккуратным почерком поздравление. Затем она открыла шкатулку и положила открытку на темно-малиновое лежбище.

На следующий день, как только Лана вернулась из школы, мама пригласила всех к праздничному столу. Лана зашла в свою комнату за подарком отцу. Она открыла шкатулку. На покоившейся на дне открытке лежали... бусы. Да, да, бусы. Из чешского стекла. Серебристого цвета.


Дальше: ЗАЙЧИКИ

Оглавление




© Наталья Романова, 2013-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2013-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]