ОСЕННИЙ СОН
Осенний сон. Осинный стон. Дикие птицы улетели. Или только собираются. Гуртуются в камышах и оврагах. Обсуждают: лететь или остаться? Вдруг зима будет лютой? Коварной. Как в один год, когда в последний день марта ударил мороз ниже 30 градусов. И держался неделю. Тогда погибли почти все особи. Целая стая коростелей полегла в Буинском районе, близ озера. Журналистка выставила фото мёртвых окоченевших птиц, приписав по неопытности, что птиц кто-то травит. Кому это нужно – травить коростелей, полезнейших для сельского хозяйства пернатых? Если только раскидали яд для ворон, а те, потерявшие осторожность от голода и холода, поклевали.
Мы еще под Москвой выходили дрозда, он окреп, полетал кругами на мансарде и упорхнул на волю с перил балкона, куда мы его, только ожившего, для пробы посадили. Одного. А потом человек травил дроздов миллионами. Есть два понятия – отдельная особь (дружок Кеша) и статистика (миллиард мелькающей перед глазами растерянной акулы массы). Травили на границах государств, в полях на пути миграционных маршрутов, испугавшись птичьего гриппа. И где он, этот грипп? Где ковид? От гриппа, не птичьего, не крокодильего – а простого, погибает больше людей. Англичанка даже тут нагадила: убила 6 миллионов ни в чем неповинных песцов, а до того – 6 миллионов отборных коров, редчайших пород, – могучих, мощнее быков на античных фресках. И того гиганта, что похитил Европу. Но где та язва – то ли сибирская, то ли симбирская?
У птиц своя жизнь, своя речь, вот бы послушать и понять их язык, потереться на совете старейшин в стаях, чай попить с закинувшем ногу на ногу вожаком. Повосхищаться его рассказанными подвигами.
Боязливо ждут зимы и бездомные наши собаки и кошки. Ночью делают обходы, когда на шоссе нет машин, ищут брошенную человеком пишу. Я вижу их смутные тени с балкона и ощущаю чувство вины. Писатель Иван Тургенев мучительно умирал от рака грудной клетки и во время приступов говорил, что это ему наказание от бога за то, что без надобности уничтожил тысячи жизней. Все хотят жить. Даже эмбрионы чувствуют опасность через сигнал от матери. Даже дерево боится, когда ты мимо идешь с топором. Я видел, как котенок издевался над крошечной мышкой, цепляя ее ногтем и подкидывая. И эта мышка, обезумев от боли, от жажды мести, развернулась и стала прыгать на котенка. Взбегая по лапе и груди, пыталась укусить мучителя в морду. Это была ярость. Потемнение рассудка, перегрев инстинкта самосохранения. Потом эта мышка лежала под тумбой трюмо, бездыханная, – и как же эта неподвижность ворохнула мне душу! Воображение. Я увидел судьбу. Одну миллиардную из дробленного миллиарда, – из уникальных судеб всех особей на Земле, о которых мы не можем знать. И по праву, затылки наши – нас, уходящих за горизонт, кажутся Кому-то изъязвленными проказой.
28.09.24 г.
© Айдар Сахибзадинов, 2024-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2025.
Орфография и пунктуация авторские.