МОСКВА
Как его звали - Сергей? Петр? Аркадий? Не помню.
Несколько дней мы работали с ним вдвоем на разноске небольшого рекламного буклета. Бригадир "Фикса" привозил нам его на точку сбора. Станция метро "Randall". Мы клали буклет в сумки и уходили на разноску. Район был относительно легкий. Дома стояли недалеко друг от друга. Тенистые улицы защищали нас от летней жары.
Мой напарник всегда (как я не пытался придти раньше его, мне даже, казалось, что он там ночует) являлся на точку первым. Когда я приходил, то обычно заставал его за чтением газеты. Он не просто читал. Он бубнил, слегка раскачиваясь, газетный текст, отчего походил на ортодоксального еврея, читающего тору.
Это ощущение усиливало и его семитская внешность: курчавые волосы, орлиный нос, грустные миндалевидные глаза.
Впервые придя на "точку сбора", я отрекомендовался и бодрым голосом спросил:
- Ну, как дела?
- Херово.
- Что так?
- Он еще спрашивает. Да разве ж это жизнь. Гавно, а не жизнь! Нет, хорош! Я все решил. Завтра уезжаю!
- Куда? - Осторожно поинтересовался я.
Он ответил мне словами героини Чеховской пьесы:
- В Москву! В Москву! Завтра в Москву!
- Завтра? - Переспросил я.
- Завтра. Вот сегодня закончу работу и пойду покупать на завтра билет!
Я вытащил из лопатника календарик и, посмотрев на дату, сказал:
- Но в Москву самолеты летают только по пятницам, а сегодня вторник.
- Да? А я все равно улечу!
Выдержав небольшую паузу, я подошел к нему с другим вопросом:
- С семьей?
- Нет! Один! Только один! Они меня, суки, сюда затащили. Пусть теперь тут и кукуют, а я в Москву.
- Как же они без тебя? Кто ж их прокормит?
- Ничего, не пропадут, а с меня хватит. Завтра же в Москву!
Я хотел напомнить, что самолет улетает в пятницу, но не стал этого делать, а задал другой вопрос:
- А у тебя что, в Москве осталась квартира? Прописка?
- Нет у меня никакой прописки, и паспорта нет, и квартиры тоже нет. За гроши продали, а какая квартира была. Не квартира, а сказка! Тут такую квартиру и миллионеры не имеют. Я же в строительном тресте работал. В отделе снабжения. Можешь себе представить?
- Могу, - Ответил я.
И живо представил себе трехкомнатную улучшенной планировки квартиру. Клееные живеньким в цветочки обойчиком стены. Паркетный пол. Хрустальная люстра на потолке. Югославская стенка, а в ней цветной телевизор "Горизонт".
Как ни представляй, а в итоге выходила квартира здешнего малоквалифицированного рабочего, но никак не миллионера.
Закончив представление, я живо поинтересовался:
- А где же ты будешь жить?
- На вокзале! А где мне еще беспаспортному жить, как не на вокзале!?
- Как на вокзале!? - Вытаращив глаза, сказал я. - Тебя же там арестуют и упекут в острог, как бомжа! А там сам знаешь: закон - тайга. Можно и копыта отбросить за понюшку табака.
- Ну, и пусть! Лучше отбросить их на родной земле, чем на чужой за разноской этой блядской рекламы.
- Погоди! Погоди! Это же временно... ну, реклама эта... пройдет пару лет... освоишь язык... пойдешь на курсы... станешь работать... денег накопишь, свое дело откроешь...
- Нет! - Оборвал меня напарник. - Нет, только в Москву! В Москву и точка!
- А что же ты там станешь делать? Ведь ни квартиры! Ни работы! Ни документов! Ну, подумай сам?
- Нечего тут думать. Я все решил. Завтра же в Москву!
Я хотел привести ему аргументы в пользу тутошней жизни.
Рассказать о цивилизованности здешнего общества и дикости московского.
Хотел поведать о демократии, либерализме, законности - свободного общества, в которое ему довелось попасть. Сказать о том, что миллионы людей в Москве хотели бы оказаться на его месте, но в это время подъехал Фикса, и мы стали грузить бумагу в сумки.
Не прошло и полчаса работы, а он уже уставший сидел под раскидистой яблоней:
- Садись. - Мой случайный товарищ вытащил из кармана пачку дорогих сигарет. - Закуривай.
Я присел на сумку и закурил.
- А ты знаешь, как я в Москве стоял!? - Красиво затягиваясь, спросил он меня.
- Откуда ж мне знать.
- Так я тебе расскажу. В субботу я говорил жене, что уезжаю в командировку, но ни в какую командировку я не ехал, а брал тачку и катил в Сокольники, где в уютной двушке жила наша стройтрестовская бухгалтерша - душка Клава.
Клавушка!
Он, очевидно, так живо представил Клавушку, что даже поперхнулся сигаретным дымом.
- Приеду к ней рано утром. Дверь своим ключом открою и прыг к ней под одеяло. И так, знаешь... с толком... с расстановкой... пристроюсь сзади к Клавушке. Вжик. Вжик. Тык! Тык! Ах! Ах! И усну, и сплю часов до двенадцати. Потом глаза открою, а с кухни уже тянет вкуснятиной. Клавушка мастерицей была по кухонной части. Какие делала беляши! Разве ж их можно сравнить со здешними гамбургерами! Я один раз попробовал это гамбургер. Два дня с унитазом жил. Эх, Клавушка. Клавушка.
Напарник мой грустно вздохнул.
- Ну, вот, а ты говорил, что ехать не к кому. - Улыбнулся я. - Вот к Клавушке и езжай.
- Да нет больше Клавушки. Все ждала, ждала, когда я разведусь, и, не дождавшись, вышла замуж за майора ВВС.
Мой компаньон выбросил сигарету. Протянул руку к ветке. Сорвал яблоко, с аппетитом съел его, и, швырнув огрызок на дорогу, заявил:
- Разве ж это яблоки. Вот у меня на даче антоновка была! От одного запаха можно было ума лишиться, а уж на вкус... тут такое яблоко не меньше бы сотни баксов стоило.
- Ну, пошли, что ли. - Сказал я, когда он наметил было прикорнуть под тенью дерева. - А то мы так не наработаем и на здешние яблоки.
- А зачем на них работать. Во, - он указал на яблоню. - рви сколько хочешь!
- Нет, брат, пошли, - сказал я, вставая, - а то если Фикса застанет нас лежащими, то мало нам не покажется!
- Да, пошел он на хер! Фикса этот! Подумаешь, тоже мне начальник. Я в Москве, таких как он начальников, на восемь множил и на десять делил!
- Ну, тут же не Москва. - Напомнил я ему. - Нужно жить по здешним порядкам.
- Вот ты и живи, а я завтра в Москву! Хорош, бля, дурака валять. Пора делом заниматься!
Каким делом, напарник не пояснил.
В пять часов вечера приехал Фикса.
- Все разнесли? - Поинтересовался он.
- Все! - Заявил мой товарищ по разноске, хотя половину бумаг выбросил в гарбичный ящик.
- Ну и ладно. Вот ваше бабло. - Бригадир отсчитал положенные нам за работу деньги. - В пятницу ждите меня на этом же месте.
Фикса уехал.
- Ага, ждите! Пождите. Я уже в пятницу буду в Москве!
Мы спустились с ним в метро. В вагоне он, раскачиваясь и бубня себе под нос, принялся читать газету. Я же глазел на закопченные стены подземки и возникающие из темноты, словно оазисы, ярко освещенные и украшенные живописными рекламными плакатами станции метро.
Вскоре, поезд, скрипя колесами, затормозил:
- Вот и моя станция. Ну, прощай. - Я протянул ему руку. - Счастливо тебе устроиться в Москве.
- И тебе не хворать. - Он криво ухмыльнулся, но руки не подал.
Я вышел из вагона. Поезд, весело грохоча колесами, побежал дальше.
Все эти дни я только и думал, что о своем напарнике. Я живо представлял, как он садится в самолет. Летит, глядя в иллюминатор на бескрайний океан, что лежит под крылом комфортабельного лайнера. Как он выгружается в Шереметьево-2. Долго ищет свой скудный багаж. Берет за последние копейки такси и едет на площадь трех вокзалов. Как входит в зал ожидания Ярославского вокзала и размещается на жесткой лавке...
Каково же было мое удивление, когда в пятницу я вновь увидел его на точке сбора.
- Ну, как дела? - Не касаясь темы отъезда, спросил я.
- Херово!
- Что так? - Осторожно поинтересовался так.
- Он еще спрашивает. Да разве ж это жизнь. Гавно, а не жизнь! Нет, хорош! Я все решил. Завтра уезжаю!
- Куда? - Задал я вопрос, уже догадываясь, какой последует ответ.
Я не ошибся.
- В Москву! Хватит! Наелся колбасы, променянной на Родину! - Витиевато заявил напарник.
Весь день он бубнил о недостатках здешней жизни.
1 Птицы не пели.
2 Петухи не кричали.
3 Цветы не пахли.
4 Соленые помидоры отсутствовали.
5 Колбаса из нефти.
6 Мясо гормональное.
И т.д. и т.п.
- Прощай. - Сказал я, выходя из вагона, не протягивая ему на прощание руки. - Желаю тебе хорошо устроиться в Москве.
Он ответил знакомой мне уже фразой:
- И тебе не хворать.
Поезд нырнул в темный туннель...
Во вторник, войдя в "предметровник" станции "Randall", первое, что я увидел - был снова он.
- Привет. - Сказал я. - Как дела?
- Он еще спрашивает. Да разве ж это жизнь. Гавно, а не жизнь! Нет, хорош! Я все решил. Завтра уезжаю!
- Куда? - Прикрывая зевок, спросил я.
- В Москву! Хватит! Набатрачился на всякую шушеру, как этот твой Фикса.
Я хотел было возразить, что Фикса такой же мой, как и его, но вместо этого достал из пачки сигарету, вышел из "предметровника" и закурил. Вокруг меня суетилась чужая жизнь. Пели птицы. Цвели цветы. Клубились люди. Бежали машины, а в небе летел самолет...
Прошло несколько лет.
- Добрый день, - сказал я, входя в русское кафе, что расположилось в деловом районе города, - можно поговорить с хозяином?
- А вы кто? - Поинтересовалась у меня хорошенькая девушка-кассир.
- Я журналист из русской газеты. Хотел бы написать очерк о вашем кафе.
- Про нас?
- Про вас.
- И обо мне тоже? - Широко открыв глаза, спросила девушка.
- И о вас тоже.
- Я мигом. - Девица проворно скрылась за шуршащей (сухой осенней листвой) шторой.
Вскоре она вернулась:
- Он сейчас выйдет, а вы пока выпейте кофейку.
Передо мной возникла фарфоровая чашечка.
Я закурил, тогда это еще можно было делать, и взял в руки чашечку.
Кофе был отменным, а не бурдой из кофейной машины.
Чувствовалось, что здесь знают в этом деле толк.
- А вот и хозяин. - Кассирша указала на вышедшего из-за занавески крупного представительного мужчину.
- Слушаю. - Присев рядом со мной, сказал хозяин.
Я взглянул на него и тот час же узнал в нем моего бывшего напарника.
- Привет! Узнаешь?
- Нет.
- Ну как же, мы вместе с тобой гоняли рекламу.
Он посмотрел на меня и, махнув рукой, сказал:
- А, а... ну, да, что-такое припоминаю.
- Вот видишь, я оказался прав!
- В каком смысле?
- Ну как же, я же тебе говорил, что пройдет какое-то время: освоишь язык, получишь профессию, подсобираешь деньжат и откроешь собственное дело... Кафе у тебя замечательное, в деловом дорогом районе города. Бизнес процветает. Вот об этом я и хочу написать в нашей газете. Я веду в ней рубрику "Наши люди".
- Бизнес процветает? Чей бизнес? - Вытаращив на меня глаза, спросил мой бывший напарник.
- Ну, твой, разумеется.
- Мой бизнес процветает. Да ты что парень. На ладан он дышит, а не процветает. Вон через дорогу в Макдональде - да, процветает! А что в том Макдональде? Да в нем, не за столом будет сказано, кроме говна на постном масле, ничего не подают! А у меня все на сливочном, а клиентов хер целых ноль десятых!
- Ты ж посмотри, - он подвинул в мою сторону цветной лист бумаги с надписью "Меню", - у меня ж и пельмени, и беляши, и соленые помидорчики. Грибки маринованные, опять же гречневая каша с бараньим боком, щи из свежей капустки, борщец красный с чесночком, голубцы со сметанкой! Оладьи мучные, картофельные... Киевский торт. Конфеты "Птичье молоко". Чаек цейлонский - свежайший. Кофе с армянским коньячком, а они, суки... клиенты, то есть, в Макдональд прут! И ладно бы только местные, но и наши тоже скурвились. Променяли борщ на триО! А от этого твоего триО только что серишь кривО!
Я хотел было возразить, что никакого отношения к триО не имею, но хозяин кафе мне этого не позволил. Он сильно ударил кулаком по столу и ультимативно заявил:
- Нет, все, хорош! Завтра улетаю в Москву. Сяду (марка машины) на "Бычка". Там знаешь, сколько на "бычке" можно поднять! Тут и миллионеры столько не зарабатывают. Все, шабаш! Хватит, накушался здесь говна! Завтра же в...
Я встал, закрыл за собой дверь с обратной стороны и не расслышал последнего слова, но догадался, что оно будет: - Москва.
© Владимир Савич, 2012-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2012-2024.