[Оглавление]




Литературный  русскоязычный  интернет:

между графоманией и профессионализмом




Речь об особой литературности русскоязычного интернета стала в течение немногих лет его существования уже общим местом. По мнению русского сетевого теоретика Сергея Кузнецова, русский интернет столь же литературоцентричен, как и вся страна в целом:

А что здесь, собственно говоря, означает - во вневременной и безграничной среде интернета - понятие "страны"? Похоже, даже прогрессивные сетевые теоретики иногда еще прикованы к "старым" категориям пространства-времени. Однако, литературное же киберпространство ломает не только традиционные пространственные и временные представления, но и общепринятые дефиниции "автора" и "читателя". Во всяком случае, к этому стремится постмодернистская теория текста, которая пользуется большой популярностью как раз среди любителей литературы в интернете:

Требование французского филолога Ролана Барта двигаться от "постоянно читающегося" к "постоянно пишущемуся" тексту, осуществляется, вероятно, идеальным способом как раз в текстовых массивах русского литературного интернета (Рулинета). Ибо именно в России, которая слывет "самой читающейся страной в мире", интернет в наибольшей степени был востребован массами в качестве среды и средства для удовлетворения писательского инстинкта. Новый читатель в роли автора, будучи освобожден от "серьезности своего безделья", может теперь предаваться "колдовству значений" и "наслаждению письмом" (Ролан Барт, 1976).




Старая песня о литературном дилетантизме

Мало удивительно, что в контексте возникающий трений и дискуссий между традиционным "профессиональным" автором и позиционирующимся в качестве автора читателем именно в сети снова разгорается давешний спор о "графомании" и литературном "дилетантизме" (подчеркну, что оба термина употребляются мною здесь и далее не как оценочные, а как характеризующие вполне естественные и интересные феномены культурной и литературной жизни любой страны и эпохи). "Профессиональный подход" наглядно представлен инвентаризационным трудом литературного критика и сетевого теоретика Дмитрия Кузьмина "Краткий катихизис русского литературного Интернета" в котором он заводит "старую песню о главном", подвергая острой критике "самодеятельную литературу". По его мнению, "творчество дилетантов" все еще составляет количественно преобладающую часть литературы в интернете (за ней следуют фэнтези и научная фантастика), однако, Кузьмин надеется, что "литературные профессионалы" в конце концов вытеснят ее на обочину истории. Критик радостно приветствует этот процесс и поет панегирик "профессиональной литературе". Особенно раздражает критика та дерзость, с которой "дилетанты" претендуют на то, чтобы их писания находились в одном ряду с произведениями признанных литературных светил, таких как Пушкин, Бродский или Д.А. Пригов. Кузьмин критикует "любительские сайты" прежде всего за их эклектизм и использование чужой популярности с целью пропаганды собственных "шедевров". Качество технического оформления и литературного содержания этих самодельных литературных проектов можно приблизительно сравнить с некоммерческим бумажным самиздатом. Однако, количество этого "самиздата " в интернете гораздо больше, так как затраты на при публикацию здесь пренебрежимо малы. Апеллируя к формулировке русско-советского поэта Николая Глазкова, Кузьмин отличает эту форму "самсебяиздата" от "самиздата" классического типа. В отличие от "самсебяиздата", классический самиздат, как он развивался в Советском Союзе с середины 60-ых годов и во времена политических репрессий, всегда представлял собою структурированное пространство, располагающее такими собственными механизмами функционирования, как журналы, редакционные коллегии, литературные призы и конкурсы. Из этого исторического опыта Кузьмин извлекает вывод, что идеал анархического, полностью независимо функционирующего литературного пространства в интернете, о котором грезят многие интернетчики, является, в конце концов, утопией. Причем утопией вредной, осуществление которой может негативно сказаться на ходе литературного процесса в сети:

Таким образом, вместо "эмансипации читателя", каковую требовал Ролан Барт, - призыв к "профессиональной инициации и социализации автора". Вопрос профессионализма здесь, однако, полностью перемещается в сферу критической экспертизы, причем автор и читатель представляются равным образом недееспособными. Очевидно, что немалый снобизм части "литературной элиты интернета" находится в фундаментальном противоречии с базовыми демократическими уложениями самой Сети. Вопрос из сферы творчества перемещается с сферу статуса и власти, а выстраиваемая иерархическая пирамида противостоит одному из основных принципов интернета, а именно его горизонтальной децентрализации.

Выступление Кузьмина против писателей-дилетантов вызвало заметную реакцию и обсуждение среди литературных критиков внутри страны и за границей. Материалы этой полемики можно найти в разделе "Теория сетературы" на сайте Сетевой Словесности. Относительно же вопроса о значении графоманов русский писатель Липскеров в интервью с Леонидом Делицыным, основателем интернет-конкурса Тенета, высказал прямо противоположное мнение:

Творческий импульс, которым литература в сети обязана "дилетантам" и "графоманам", нельзя недооценивать. "Любительская литература" - живой фермент, необходимый для нормального развития литературного процесса. Постмодернистские теории текста, в контексте которых сетевые критики чувствуют себя обычно как рыба в воде, требуют как раз отказа от разделения на высокую и популярную литературу и денонсации классических авторских позиций. В этом отношении уместно поразмыслить о способах функционирования литературы в Интернете и проанализировать возникающие в сетевой среде нестандартные критерии оценки и правила поведения.




Клубки и комки
или Топография литературного интернета

Столь же выразительно, сколь и удачно сетевой литератор Дмитрий Горчев характеризует процессы структуризации, которые выходят на первый план после начальной фазы анархической свободы в Рулинете. Горчев предлагает одновременно две схемы категоризации, согласно которым он анализирует образующиеся "комки": по критерию содержательности текстов и по персональному позиционированию авторов (наличие публикаций, профессиональный статус, вовлеченность в "бумажный" литературный процесс). С тематической точки зрения Рулинет распадается на два полушария. На одной стороне стоят так называемые "маргиналы", существующие в некоторых относительно замкнутых культурных нишах, "где они потихоньку пьют кровь, гремят цепями и расчленяют все живое, никого особо не беспокоя". Как ни парадоксально, согласно Горчеву, как раз "маргиналы" отличаются вежливостью и утонченностью соблюдением приличий, что, как правило, нехарактерно для второй группу сетевых писателей, представляющих "мэйнстрим". В среде "центристов" складываются многочисленные мелкие сообщества одноплановых и сочувствующих друг другу авторов, которые то объединяются в союзы, то самозабвенно сражаются между собой. Горчев, в частности, перечисляет следующие категории: почвенники, деревенщики, патриоты, афганцы, юмористы, иронисты, детективщики, остросюжетники, лирики, эротики, голубовато-брезгливые эстеты, и т.д..

Согласно этой иронической экспертизе, Рулинет являет собой мир, вывернутый наизнанку. Здесь маргиналы правят бал и подают пример всем прочим, "центр" же оказывается внутренне неоднородным и постоянно подвергается процессу расщепления. Однако это еще не все. Горчев предлагает вторую, еще более ироничную категоризацию литературной жизни в Рулинете. Он проводит свой анализ, вслед за Кузьминым выдвигая критерий профессинализма и профессионализации, но без упора на общеобязательность и эталонность своих суждений. Критик строит следующую классификацию, которая, как он остроумно замечает, является ничем другим, как внутрилитературной иерархической лестницей.

1. Самая многочисленная группа охватывает тех авторов, чей писательский дебют состоялся еще в советские времена на страницах стенной печати, а вторая публикация была, в лучшем случае, в коммунистической газете типа "Гудок зовет". Этих вечных дебютантов можно легко отыскать по их личным вебстраницам, которые они размещают главным образом на бесплатных серверах, таких как Geocities, Xoom, Chalyava или Boom или Narod.ru.

2. У каждого из представителей второй группы литераторов в интернете имеется одна (или две) публикации в каком-либо традиционном литературном журнале, а также, вероятно, одна-две-три маленьких книжки со средним тиражом в 250 экземпляров, изданных за свой счет. Писатели первой группы классифицируются ими как "графоманы" и "дилетанты" (в уничижительном смысле).

3. Так называемые "нормальные" писатели принадлежат к третьей группе, их литературная жизнь проходит большей частью не в виртуальной, а в традиционной бумажной литературной среде. Они, правда, не имеют собственной читательской аудитории в сети и испытывают страх перед компьютером как рабочим инструментом, однако являются желанными гостями в жюри разнообразных сетевых литературных конкурсов, что знаменует связь этих конкурсов с "бумажной" литературой эпохой и уважение к последней. После боязливого промедления профессионалы озаботились, наконец, и собственным присутствием в интернете, что реализуется посредством создания собственных веб-сайтов (например, Владимир Войнович, Александра Маринина и др.) или просто наличием их текстов в одной из электронных библиотек, значение которых, как маркетингового инструмента, писатели начинают ценить.

К этой занятной классификации можно добавить четвертую группу, о которой Горчев, отрицающий существование специфической интернет-литературы, обладающей собственной эстетической программой и арсеналом специфических форм, умалчивает. Эта четвертая категория включает в себя сетевых писателей в узком смысле, т.е. таких авторов, которые действуют преимущественно или только в интернете, символический характер и технический потенциал которого сознательно используется ими в их творчестве. Эта группа относительно небольшая, и ее представителей порою нелегко идентифицировать, поскольку они имеют тенденцию скрываться под одним или несколькими псевдонимами. Как правило, литераторы этой группы - завсегдатаи гостевых книг при популярных литературных сайтах, в которых они активно обсуждают произведения друг друга, публикуют собственные произведения, занимаются литературными мистификациями и их разоблачением и просто общаются на самые разные темы.




Долой Гутенберговский кнут!
Или - Конец бумажной эры?

Означает ли развитие интернета конец бумажной эры для русской литературы в целом? "Новый мир", один из самых богатых традициями представителей толстожурнального фронта, открыл в 2000 году новую рубрику, посвященную сетевой литературе, которую ведет Сергей Костырко. В колонке Костырко, как и вообще на русскоязычной сцене интернета, спор идет страстный, оживленный и веселый, с азартом: о (не)существовании/несуществовании сетературы, о возможной конкуренции между он- и офф-лайн литературой, о специфике гипертекста как новой формы бытия текстов. Киберсообщество расколото на группы апологетов пост-гутенберговской эры и приверженцев тезиса "единой литературы" по эту и по ту сторону экранов. Первые видят в интернете рождение нового поколения текстов (Алексрома, Александр Генис), вторые бурно оспаривают существование специфической сетевой литературы (Костырко, Кузьмин):

Таким образом, в центре внимания стоит, несмотря на все рассматриваемые общественные и издательско-экономические отношения, по существу теоретический и литературно-научный вопрос о текстовой природе сетературы. Являются ли отдельные составляющие Рулинета всего лишь новой формой самиздата, электронным средством для самопубликации, которое связано сегодня скорее с чисто экономической, чем с политической необходимостью? Или возникновение гипертекста, который ломает традиционные текстовые категории формального единства и линейности литературы, означает окончательное исполнение авангардистских мечтаний о полностью динамическом текстовом ландшафте? При чисто количественном рассмотрении, число таких исключительно посредством компьютера адекватно воспринимаемых текстов, которые могут быть адекватно восприняты лишь посредством компьютера, еще незначительно - что ни в коем случае не ставит под сомнение их особенный статус как новаторской текстовой формы, и их собственное эстетическое значение. На самом деле, в основе этих прений и трений лежит вопрос веры, который касается довольно сложного сплетения культурных и технических связей. В то время, как приверженцы "тезиса нейтралитета" мыслят культурное развитие независимо от технического прогресса, как некий онтологический феномен, сторонники "теории зависимости" провозглашают функциональную зависимость литературы, техники информационного производства и воспроизведения и культуры в целом.

На практике, интернет все более развивается, независимо от всех обсуждений, в качестве децентрализованного органа публикации и сбыта, который может заполнить бреши в инфраструктуре русского книжного рынка, возникшие вследствие кризиса издательского дела и литературной критики. По существу, - и с этим согласны большинство сетевых критиков, - интернет уже служит связующим звеном между он-и офф-лайн литературой. В перспективе развитие стабильного литературного интернет-пространства будет содействовать, возможно, и новому взлету "бумажного" сектора. Сеть содействует продвижению одаренных и неизвестных авторов в мир бумаги:

Нужно, однако, отчетливо различать значение электронных СМИ как места публикации, для таких разных литературных жанров, как поэзия и проза. В то время, как сотни страниц обширного романа в сети довольно тяжело читать и затруднительно распечатывать, для компактного жанра поэзии здесь предоставляются идеальные возможности опубликования, причем электронная публикация может сама по себе представлять определенную эстетическую ценность. Это гораздо более действенно, чем в традиционном книжном секторе, где лирика, как правило, не может приносить сравнимый с прозой экономический эффект. Т.е. интернет предлагает именно поэзии реальный шанс выживания, возвращает, при акустическом воспроизведении, поэтическому тексту свой собственный голос. Провидческое утверждение Александра Гениса о том, что словесность существенно старше, чем книга, чем формы письменности вообще, более чем уместно:

А конец бумажной эры все-таки не наступит, вне зависимости от глубокомысленных и забавных манифестов, которые требуют окончательного расчета с цивилизаторским кнутом гутенберговского печатного станка.




Автор мертв! Да здравствует автор!

Сколь мало книга собирается исчезать из литературы, столь же настойчиво уже объявленный умершим автор отказывается лезть в могилу. Автор мертв - да здравствует автор! Пресловутая "смерть автора", которая якобы таится в хитросплетениях динамического текста, при более детальном рассмотрении не обнаруживается. Число коллективных литературных проектов или гипертекстов, которые действительно стирают функцию индивидуального автора, можно сосчитать по пальцам руки. Кроме того, и в них, пожалуй, сохраняется аура инициаторов проектов (Лейбов, Манин).

Столь разнообразно провозглашенная различными постмодернистскими теориями текста "смерть автора" на практике воспринимается болезненно. Этот конфликт объясняет довольно жесткие дискуссии, которые вспыхнули в Рулинете по вопросам копирайта и авторских прав. В то время как Всероссийская Академия Интернета (ВИА) сделала борьбу за защиту авторских прав своим категорическим императивом, отдельные "пираты" интернета уклоняются от виртуального кодекса лояльных взаимоотношений. В этом категорическом отказе от любых ограничений на распространение литературных текстов одни из старожилов интернета Евгений Горный видит особенность русского культурного менталитета, в отличие от Западных традиций не принимающего идею частной собственности на интеллектуальное и тем более литературное творчество:

В прошлом году как офф-, так и он-лайн общественность потряс одновременно целый ряд скандалов. Московский культовый писатель Владимир Сорокин запретил не согласованную с ним лично публикацию его последнего романа "Голубое сало" в интернете. Как оказалось, безуспешно, так как борец с копирайтом Андрей Чернов категорически отказался следовать требованием писателя и его издателя и удалить ссылку на текст со своего сервера. Кроме того, на судебном процессе, который возбудило против Чернова издательство Ad Marginem, Чернов был признан невиновным. Обосновано это было так: текст романа находился на американском сервере, "преступление" Чернова состояло лишь в том, что на его собственной странице была размещена соответствующая ссылка. В конце концов, дискуссия вокруг копирайта даже повысила популярность романа, т.е. явилась несколько необычной формой маркетинга. Другие сайты Рулинета, прежде всего самая крупная русскоязычная online-библиотека Максима Мошкова, напротив, точно следуют интересам и пожеланиям авторов. Сетевой этикет в этой области еще не окончательно сформировался, т.к. до сих пор не имеется законных оснований, на которых проблема могла бы быть юридически отрегулирована. Если такое регулирование "по закону" вообще понадобится: ведь ряд интернет-активистов уже объединился с целью защищать права интеллектуальной собственности с помощью общественного мнения внутри самого сетевого пространства, не прибегая к помощи не-сетевых инстанций. На "Доске позора", размещенной на сайте сообщества "Еже", публикуются имена неисправимых нарушителей копирайта, и организаторы проекта просят сетевую общественность вводить санкции против 'преступников'. Остроумное и при этом демократическое саморегулирование средств информации здесь работает максимально эффективно.

Прежде чем браться за возможное "силовое" - то есть судебное - решение вопроса, стоит принять во внимание, что, может статься, возможно решение проблемы авторских прав возможно исключительно технологическими и экономическими средствами. Как издательства, так и писатели все больше убеждаются в том, что публикация текстов в сети позволяет поднять реальные продажи. Многократные публикации в интернете служат скорее разогреву читательского аппетита, провоцированию его к покупке книги. Такая экономически успешная русская писательница, как Александра Маринина, интенсивно использует возможности интернета как маркетингового инструмента, при этом уровень продажи ее книг не страдает от одновременного частичного выкладывания текстов в сеть. То, что издательства все более используют интернет даже как средство предварительной (т.е. добумажной) публикации, подтверждает пример первого романа русского писателя Сергея Болмата "Сами по себе". Роман стал доступным сетевой общественности в электронной форме до его бумажного представления тем же издательством Ad Marginem. Результатом было множество критических статей и рецензий на книгу, которые помогли неизвестному автору стать популярным еще до появления тиража его книги. К примеру, влиятельный интернет-критик Вячеслав Курицын хвалил книгу живущего в Кельне писателя, как лучшую новинку 2000 года. Случай Болмата указывает не только на то, как эффективно интернет и издательское дело могут дополнять друг друга, но также поясняет, что как раз при посредничестве WWW литература эмиграции может стать интегральной составляющей внутрироссийского литературного процесса.




Прекрасная сваха, или Интернет как посредник между он- и офф-лайн литературой

В распоряжении прекрасной свахи по имени Интернет одновременно есть множество различных средств, чтобы нежной рукой связать автора с читателем, читателя с автором, а он-лайновую литературу с офф-лайновой. А хватит ли ей сил сватать "профессионала" с "графоманом"?

Разнообразие инструментария объясняется сложностью задачи. Литературное пространство интернета труднообозримо. Это должно приводить к созданию новых узловых пунктов в сети, которые могут информировать читателей и которые могут "обслуживать" авторов. Такими перевалочными станциями - Горчев называет их просто "комками" - являются рейтинги (счетчики), литературные соревнования, литературные журналы и салоны, а также гестбуки и чаты.

Рейтинги (счетчики) являются в русскоязычном интернете одним из существенных инструментов котировки литературных текстов. Многие сайты публикуют собственные рейтинги любимых посетителями публикаций, писателей и их работ, основанные на данных таких счетчиков. Для оценки "эффективности" этого инструмента нужно различать количественные и качественные рейтинги. Первые устанавливаются чисто статистическим образом по количеству посетителей данной страницы и обновляются ежедневно или даже ежечасно такими большими поисковыми машинами как Rambler. Однако, подобный количественный рейтинг позволяет лишь оценивать текущее число посетителей. А читался ли вообще соответствующий электронный журнал или литературный текст, и как он был оценен затем читателем, из чистой статистики узнать нельзя. Хороший пример качественного рейтинга предлагает сама виртуальная библиотека Максима Мошкова. Здесь составлен и регулярно обновляется список ста или даже тысячи "самых лучших" текстов и авторов. Читатель имеет возможность самостоятельной котировки текстов, выставляя десятибалльную оценку каждой книге. Эти результаты представляют "хитпарад" любимых читателями работ, что позволяет заинтересованному лицу выявить текущие предпочтения сетевой читающей общественности, и воспользоваться этими результатами.

В этой связи неизбежно возникает вопрос, может ли и должна ли рассматриваться литература как статистически или количественно измеряемый феномен. Ведь, при ориентировке на Топ100 некоторые произведения, не соответствующие вкусу и склонностям широкой публики, но обладающие при том высокой эстетической ценностью, могут попросту выпасть из поля зрения заинтересованного читателя. Кроме того, возникает проблема манипуляции. Можно сознательно накручивать счетчик, когда один и тот же посетитель неограниченное число раз нажимает на кнопку и, таким образом, улучшает статистику. То есть рейтинги - это удобное средство повышения популярности и рыночной стоимости отдельных авторов или работ. Возможности контроля здесь минимальны, да и внедрение подобных механизмов, пожалуй, едва ли желательно в силу свободной структуры сетевой культуры. Эта проблема не осталась незамеченной и также обсуждается в сетевых публикациях, однако удовлетворительное решение пока не найдено. "Нагрев хитпарада" пока еще остается проблемой. Сам Мошков дает более 20 ссылок на альтернативные рейтинги для сравнения с Top100 посетителей его библиотеки. Наряду с просмотром личного списка бестселлеров главного виртуального библиотекаря читатель может осведомиться о лидерах продаж различных интернет-магазинов или взглянуть на различные рейтинги "ста самых лучших книг столетия". Свирепствующую моду на этот Best of Sampler весьма свежо и иронично обыгрывает культовый критик Вячеслав Курицын. Его Top100 представляет собой осознанно эклектичную и субъективную мешанину самых разных писателей - от Пелевина до Марининой и Лейбова. Рейтинг превращается из инструмента оценки в собственно литературный жанр.

Литературные конкурсы: на первый взгляд кажется, что самое важное различие между простым рейтингом и литературным конкурсом - это премирование работ. В то время как рейтинги дают лишь относительную оценку популярности некоего писателя, становясь лауреатом интернет-конкурса, автор получает не только приз, но и повышает свой писательский статус. В отличие от рейтингов, которые кажутся особенно демократичными в связи со статистической доказуемостью, литературные конкурсы представляют собой более аргументативно работающий инструмент оценочной работы. Однако, по мнению сетевого теоретика и редактора журнала "Вавилон" Дмитрия Кузьмина, самая важная задача конкурсов состоит не в премировании и пропаганде отдельных авторов, а скорее в ориентации читателей, в представлении "топографии" литературной сети. Конкурсы должны предлагать - в идеальном случае - заинтересованному читателю и потенциальному покупателю некую ориентацию посредством наглядных критериев оценки. При этом каждый конкурс может отображать, конечно, лишь фрагмент всей литературной действительности. В частности, было бы важно, чтобы критерии для определения и создания подобного литературного деления были открыты и доступны. Это помогло бы читателю получить общее впечатление о конкурсе. Ни в коем случае не следует обращать внимание публики только на победителей, так как подобная информация вообще имеет смысл, может способствовать ориентации и мотивации только в сравнении с литературным окружением выигравших (Кузьмин).

Итак, какие конкурсы какую аудиторию обслуживают?

"Сетевики": Тенета являются, так сказать, "матерью литературных конкурсов в интернете". Это самый старый проект подобного рода в Рулинете. Кроме того, Тенета по праву считаются наиболее обширным и всеобъемлющим конкурсом. На 2000 год в 27 категориях было представлено 1113 работ, от прозы и стихотворений до гипертекстов и критических эссе, переводной литературы и книг для детей. Число категорий для номинаций, также, как количество членов жюри в течение 6 лет с основания конкурса (1994), постоянно увеличивалось. Тенета позиционируются как "чистый" интернет-конкурс, т.е. участвовать в нем могут лишь произведения, впервые опубликованные в сети. Наряду с традиционными жанрами, такими как проза, поэзия, эссеистика и публицистика, особый упор делается на собственно интернет-литературу. Имеются номинации по таким специфическим категориям, как гипертексты, динамическая и мультимедийная литература, литературные сетевые проекты, виртуальные личности и литературные. Авторы не могут выдвигать свои работы самостоятельно, а должны прибегать к посредничеству одного из определенных организационным комитетом "номинаторов". Смыслом такого подхода является гарантия высокого качественного уровня оцениваемых текстов. Можно, однако, испытывать определенные сомнения относительно демократического характера такой процедуры.

"ЛитО-вцы": Арт-ЛИТО представляет собой, по сравнению с Тенетами, литературный конкурс скорее традиционного уклона с меньшим количеством категорий. Присуждаются призы впервые опубликованным в интернете работам по разделам прозы, поэзии, а также эссеистики. Основной целью конкурса является продвижение в "бумажную литературу" неизвестных еще авторов. Поэтому призы и премии есть, в сущности, не что иное, как предоставление победителям возможности опубликования своих текстов. Работы, которые по причине использования компьютерных технологий (гипертекст и т.д.), нельзя напечатать на бумаге, в конкурсе не участвуют. В отличие от Тенет, в Арт-ЛИТО задача содействия новым технологиям создания текстов не ставится. Как и в большинстве других конкурсов Рулинета, самовыдвижение авторов не допускается. Арт-ЛИТО тоже задействует институт номинаторов, которые решают вопрос отбора работ для конкурса. Только затем начинается работа жюри, которым руководит знаменитый писатель-фантаст Борис Стругацкий и которое состоит исключительно из профессиональных писателей (Виктор Кривулин, Александр Кушнер, Дмитрий Быков и т.п.), некоторые из которых работают также как редакторы или литературные критики. Анализируя этот специфический подбор жюри, литературный критик и редактор электронного журнала "Вавилон" Дмитрий Кузьмин делает вывод, что цель этого конкурса, по существу, - "инициация" молодых писателей и писательниц.

УлоВ-цы: Такую же задачу ставил себе литературный конкурс Улов - соединение бумажной и виртуальной областей русской литературы. Дважды в году Улов закидывает сети, чтобы "ловить" тексты для конкурса - метафора с "сетями", как и в случае Тенет, пользуется большой популярностью. В отличие от Тенет, исключаются, тем не менее, гипертексты и мультимедийные проекты, как "пограничные области литературы". Единственным требованием для номинации является, собственно, доступность работ в сети. Только так, по мнению организаторов, можно гарантировать настоящее соревнование он- и офф-лайновой областей литературы по "Гамбургскому счету". Русский писатель и формалист Виктор Шкловский ввел этот термин в 20-х годах прошлого столетия: русские борцы встречались регулярно в Гамбурге, чтобы определить вдали от родины и внеспортивных условий, диктуемых потребительским рынком, поистине сильнейшего в своем кругу. Это чудесное сравнение, однако, хромает. В то время как, по Шкловскому, борцы сражались в Гамбурге непосредственно друг против друга, над участниками Улова стоит целая иерархия номинаторов и членов жюри:

Конкурс работает на основе Рейтинга литературных сайтов (см. внизу). Только редакторы веб-изданий, оцененных там, получают право выдвигать работы на конкурс. Лишь затем начинается работа собственно жюри, которое составлено наполовину из представителей традиционных бумажных журналов (Новый мир, Знамя, Арион, Новое литературное обозрение), а наполовину из избранников виртуальных изданий (Вавилон, Textonly). Стремление Улова провести просветительскую работу на просторах Рулинета и выявить важные и интересные тенденции в литературе, конечно, похвально. Однако, в комментариях некоторых членов его жюри отражается снобистский менталитет критика, противопоставляющего пестрому разнообразию литературной сетевой жизни свои жесткие качественные требования:

Здесь открыто проявляются притязания литературной элиты и критиков-самозванцев, которые не поняли, что только время, а ни в коем случае не компания литературных экспертов, сколь блестящи и обучены они ни были бы, определяет "право на гражданство в литературе". Кузьмин объявляет законченным "раздел сфер влияния" для бумажного литературного пространства, а непосредственно вслед за этим определяет Рулинет, как своеобразную "свободную зону", в которой литературный дебютант может сделать себе имя. Очевидно, он не замечает фундаментального противоречия в собственной аргументации: так как именно в процессе требуемой им профессионализации и построения иерархии, такие свободные зоны сужаются, чтобы потом полностью исчезнуть.

А где остаются "графоманы"? Конкурс электронного литературного журнала Литер.Ру предназначен именно для них. Появление этого конкурса можно однозначно расценить как ответ на возрастающие тенденции к профессионализации, которые оставляют за кадром большую часть "пишущих масс". Выбор конкурсных работ проводится, правда, и здесь сотрудниками редакции, но на основе "свободных" журналов Стихи.Ру и Проза.Ру, которые предлагают возможность публикации любому желающему без ограничений. Тексты в категориях "проза" и "поэзия" оцениваются каждый (!) месяц. Призы и премии по сравнению с уже преуспевающими конкурсами пока относительно невелики, но проект пользуется растущей популярностью среди всех "графоманов", что, вероятно, гарантирует ему долгую жизнь. Разумеется, нельзя не заметить, что журнал Литер.Ру и связанный с ним конкурс служит также и коммерческим целям. Это становится ясно при взгляде на описание так называемой "партнерской программы". Интернет-проектам литературного профиля предлагается здесь совместная работа в качестве "ассоциированного партнера". При таком сотрудничестве техническая реализация проекта бесплатно осуществляется фирмой Издат.Ру. Однако, условием является то, что все фирмы, связанные с Издат.Ру договорными отношениями, могут размещать свою рекламу на спроектированном Издат.Ру сайте. Деятельность спонсора Литер.Ру, банкира Игоря Сазонова, не может считаться чисто бескорыстной.

Наряду с представленными здесь самыми значительными литературными конкурсами существует множество более мелких, в том числе такие курьезные как "Луна-2000", "конкурс рецензий на конкурсные работы" или же учрежденный писателем Дмитрием Липскеровым конкурс на лучший отзыв о книгах самого Липскерова с призом 180 $! Кажется, творческой изобретательности в устроении конкурсов нет границ.

Ответ на разнообразные трудности, с которыми сталкиваются как рейтинги, так и литературные конкурсы при котировке относительно большого числа литературных текстов и проектов, пытается давать "Рейтинг литературных сайтов" (РЛС). РЛС действует как экспертный совет, проводящий свободную и независимую экспертизу литературных ресурсов Рулинета. Целью является помощь в ориентации читателя среди текстовых массивов интернета. В противоположность множеству других проектов, в Рейтинге литературных сайтов - при помощи сложной системы содержательных, концептуальных и формальных критериев - оцениваются не отдельные работы или авторы, а крупные сетевые издания, такие как электронные журналы, библиотеки, интернет-порталы и т.д. К рассмотрению принимаются сетевые проекты, посвященные, в основном, современной русской литературе (с начала пятидесятых годов) и соблюдающие все условия защиты авторских прав. С осени 2000 года в отдельной категории оцениваются и так называемые "личные" веб-страницы. В том числе индивидуальные проекты, которые предлагают преимущественно работы одного-единственного автора. Рейтинг проводится дважды в год весной и осенью. Первые места с весны 2000 года удерживают электронный литературный журнал Вавилон, литературная страница московского литературного критика Вячеслава Курицына, а также проект "Журнальный зал". Эта триада награжденных якобы отражает условное разбиение сети на 3 области: традиционную ("Журнальный зал"), авангардистскую (Вавилон) и постмодернистскую (Курицын). Местечка "графоманам" здесь не нашлось.

Литературные журналы: число литературных журналов и он-лайн-изданий, появившихся в течение последних лет в Рулинете, необозримо велико и растет с каждым днем. Даже почтенные традиционные издания, такие как, например, журнал Новый мир, выходят на виртуальные просторы. Новые сетевые проекты самого различного характера и направленные на самую различную читательскую аудиторию основываются почти ежедневно. При этом отчетливо видно, что в интернете возникли не только новаторские формы самого текста (гипертекст), но и новаторские формы презентации и критики текста. Рядом с традиционными литературными журналами в электронной среде формируется новый стиль литературных изданий, который представляет смесь из текстовых компиляций, критики и научного анализа. Журнал "Сетевая Словесность" - это вероятно самый представительный пример этого типа веб-сайтов. Это интернет-издание определенно не хочет быть никаким "журналом". Тексты не упорядочиваются хронологически по номерам и выпускам, а образовывает собой постоянно изменяющийся текстовой континуум:

Как указывает координатор проекта и автор процитированного текста Е.Горный, значимость опубликованных произведений в полной мере может быть выявлена только post factum. Вместе с тем, это не означает, что публикуется все подряд: редакционный отбор в "Сетевой словесности" довольно жесткий. Речь идет скорее о том, что редакция поощряет литературные эксперименты и инновации, и руководствуется общим чувством вкуса, нежели заранее предустановленными эстетическими иерархиями и жесткими категориями "профессионализма". Здесь не может быть произведен подробный анализ множества интернет-журналов в области культуры и литературы. Однако стоит указать на принципиальное различие способов функционирования электронных литературных журналов или альманахов: принцип редакционного выбора и работы с текстами противостоит принципу так называемой "свободной" публикации самим автором-читателем. Хорошим примером издания первого типа, в котором предварительную работу над текстами ведет редакция, является именно (опять-таки) "Сетевая Словесность". Ответственные редакторы принимают решения о публикации присланных текстов. Литературный онлайновый журнал Стихи.Ру представляет, напротив, образцовый тип "открытого" литературного проекта. Каждый пользователь интернета может публиковать здесь без ограничений свои собственные тексты. Затем они рецензируются и обсуждаются другими читателями. Разумеется, и здесь присутствуют непременные рейтинги. Они обновляются еженедельно в соответствии с количеством полученных рецензий. Также Стихи.Ру проводит литературный конкурс, лауреаты которого выявляются ежемесячно (см. выше). Аналогично Стихам.Ру строится Проза.Ру, - проект, с самого начала предназначенный для обслуживания графоманов.

Своего рода гибридную форму между открытым и редактируемым журналом представляет собой публикация с программным названием "Самиздат". Этот журнал, существующий как специальный раздел при электронной библиотеке Мошкова, ставит своей целью дать способ "самостоятельной публикации произведений" и предлагает всем желающим возможность открыть свой персональный "литературный ящик". Журнал, однако, также модерируется: публикации начинающих самоиздающихся авторов какое-то время рассматриваются редактором, прежде чем их выпустят на свободное плавание по волнам литературного интернета.

Литературные салоны и клубы и феномен гестбука:

На другом конце шкалы открытости стоят писательские клубы или литературные объединения (ЛИТО). Характерный пример такого литературного салона представляет собой "Содружество писателей имени Лоренса Стерна". Здесь молодые писатели и писательницы собираются под руководством санкт-петербургского писателя Александра Житинского, чтобы публиковать свои произведения и совместно их обсуждать:

Доступ для посторонних закрыт, лишь в специальных гестбуках, а также в дни "открытых дверей" допускается широкая публика. Новые члены принимаются на основании их просьбы о вступлении или по приглашению Александра Житинского после общего голосования действующих членов клуба. Широкие массы могут, так сказать, уцепившись кончиками пальцев за виртуальную изгородь, наблюдать и удивляться течению "творческого процесса". В пределах маленького сообщества действует принцип равноправия. Разумеется, Житинский, как директор издательства, представляет, возможность (и вовсе не плохую), публикации книг отдельным авторам ЛИТО. Речь идет, следовательно, о чем-то вроде виртуального класса для особо одаренных, "писателей, учащихся писать".

Литературными салонами в широком смысле являются также разнообразные гестбуки, которые есть практически во всех интернет-журналах и он-лайн-проектах. В зависимости от целевой установки издания и по желанию редакторов доступ к этим форумам может быть более или менее ограничен (например, выдачей паролей). В этих виртуальных салонах писатели, энтузиасты литературы и острословы проводят время в беседах на литературные и окололитературные темы. Причем нет особой разницы, в какой стране и какой части света находятся собеседники:

Кое-кому-то из теоретиков литературы кажется даже, что в гестбуках (гостевых книгах) возникает совершенно новый литературный жанр, который представляет идеальное олицетворение идеи гипертекста, связывая воедино тексты различных авторов. Гестбуки тогда могут считаться наиболее удачным воплощением величественных представлений интернета как неиерархически организованного и динамичного жизненного пространства. Ибо в типичных гестбуках отсутствуют практикуемые в литературных конкурсах или писательских клубах правила ограничения. Каждый, кто хочет, может участвовать в обсуждениях. Однако, за тотальную открытость приходится "платить" - гестбуки имеют во многих случаях лишь незначительную информационную ценность, и производят впечатление скорее своей провокативной тональностью, а не внутренним содержанием. Поэтому Евгений Горный дает двойственную трактовку этому феномену:

Заметим, впрочем, что эта реплика относилась не к гостевым книгам "вообще", а к одной из частных разновидностей - "книге отзывов" на статьи в электронном журнале. Функции же гестбука per se, разумеется, гораздо шире.




Закрытое общество

Конфликт между желаемым и реальным проявляется в сети многообразно - не только относительно открытости или закрытости сетевых проектов, но и относительно механизмов самоурегулирования. У исполняющего обязанности президента всероссийской интернет-академии (ВИА) Марата Гельмана нет сомнений в особенно демократическом характере развития Рунета. Он рассматривает русский интернет одновременно как воплощение демократии и оплот миролюбивого сосуществования и политкорректности. Сеть в какой-то мере компенсирует недостатки реальной жизни:

Есть, однако, определенные причины сомневаться в столь безоблачном положении сетевых дел. Констатированный Дмитрием Кузьминым и другими раздел сфер влияния в виртуальной сфере идет полным ходом. И руководимая самим Гельманом ВИА активно участвует в этих структурирующих и регулирующих процессах. Об этом не в последнюю очередь свидетельствуют ее спор, если не борьба, с Российской Интернет-Академией (РИА), которая также пытается представлять интересы интернет-сообщества.

Парадоксальность такого положения, когда тенденции к бюрократизации интернета инициируется самой сетевой 'элитой', которой по природе своей должны были быть чужды такие стремления "навести порядок", выражает сам Гельман: свободолюбивые пионеры интернета могут преодолеть свои сомнения относительно любой формальной организации только соблазнившись более высоким идеалом, а именно: идеей саморегулирования новых средств массовой информации. Несмотря на благородные цели и общественный, речь идет, в конце концов, о приобретении статуса, о власти. "Статус" - вот ключевое слово, то и дело возникающее в речах по поводу новой организации:




В плену баннеров, или Интернет-литература и коммерциализация

Золотые времена "roaring mid-nineties", когда каждый мог сделать себе имя в сети в течение нескольких месяцев, остались в прошлом. Хотя коммерческие возможности сетевых пионеров тогда еще были ограничены, слава первых была именно за ними, что подтверждает пример Дмитрия Манина, создателя первых в русской сети интерактивных литературных игр (Буриме, Сонетник и др.). Интернет из культуртрегерской среды превращается в реальный экономический фактор, и особенно угрожающей выглядит в этом смысле возрастающая коммерциализация Рулинета. Недаром сетевой теоретик Сергей Кузнецов замечает, что характер сети изменится с появлением в ней больших денег:

Это имеет, само собой разумеется, конкретное воздействие как на оформление так и на существование отдельных литературных проектов, в целях выживания старающихся привлечь спонсоров и размещать рекламу, пресловутые "баннеры". Читатель - это неизбежно - привлекается особенно "богатыми" - скажем так, с дорогим графическим оформлением - страницами, в то время, как "более бедные" издания незаметно исчезают в черных дырах информационного космоса. Рекламные баннеры все бесцеремоннее выдвигаются на передний план и на литературных сайтах - рекламируется практически любой товар, от отпуска на пляжах израильского курорта Эйлат (Тенета) до телефонного флирта ("Литература со Славой Курицыным"). Писатель Дмитрий Липскеров даже предлагает владельцам литературных сайтов некоторый заработок за размещение баннеров его фирмы в своих изданиях. За каждого посетителя, который будет привлечен таким образом, Липскеров обещает платить 2 цента. Спонсор открытых интернет-журналов Стихи.Ру и Проза.Ру Игорь Сазонов, предлагает своим ассоциированным партнерам по литературной деятельности техническую поддержку в комплекте с рекламным наполнением. Страсть русского графомана к сочинительству делает эти издания привлекательными для рекламных целей. Цитата из романа "Паутина" оказывается, таким образом, печальным пророчеством. В этой кибер(анти)утопии писательница, за чьей изящной фигурой скрывается Алексей "Lexa" Андреев, представляет мрачный сценарий: место содержания занимает чистая реклама, маскирующаяся под величественным лозунгом "просвещения". Реклама постепенно вытесняет из сети все содержание, и та превращается в смесь торговых рядов и балагана:

В другом месте писательница-пророк дает читателю ценный рецепт, как уклоняться от отупляющего влияния навязчивой рекламы ("Внутренняя хиппония"). Нужно воспринимать баннеры как стихи. Так наблюдатель может уклониться от суггестивного давления того, что содержится за рекламным плакатом. Под магическом взглядом читателя реклама превратится в "сестру Поэзию ":

При благоприятном ходе вещей Рулинет останется свободной и не поддающейся манипуляциям коммуникативной средой и преодолеет все отрицательные влияния, как профессионально-эстетические, так и политические или коммерческие. Или скорее - интегрирует их в подвижное сплетение текстов и мыслей, в "игру значений", и "наслаждение письмом", которому именно здесь - в Сети - можно предаваться без ограничений.





© Henrike Schmidt, 2001-2024.
© Игорь Петров, перевод, 2001-2024.
© Lotman Institut für russische und sowjetische kultur, 2001-2024.
© Сетевая Словесность, 2001-2024.



Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]