[Оглавление]

Бестелесные  радости

Проблемы тела, реальности, личности и языка
в русскоязычном литературном Интернете

Авторский перевод с немецкого под редакцией Евгения Горного. Слияние бестелесной души в коллективном теле киберпространства Мистический брак души с машиной Бестелесная душа вселяется в "литературное тело" Бестелесные радости? [...] тело для него всегда было просто куском мяса. А теперь Кейс стал узником собственной плоти. (Уильям Гибсон. Нейромантик. Пер. Б. Кадникова и О. Колесникова. Дальнейшие цитаты приводятся по этому переводу. В известном переводе М. Пчелинцева и Е. Летова название романа переведено иначе - "Нейромант".)

Кейс, томящийся в темнице своей плоти, - главный герой романа Нейромант американского писателя и культового представителя научной фантастики Уильямa Гибсонa. "Киберковбой" Кейс зарабатывает себе на жизнь виртуальными рейдами по чужим банковским счетам или информационным сейфам. Он - виртуальный вор, работающий по заказу. Но в один прекрасный день Кейс совершает роковую ошибку, он обманывает своих заказчиков и оставляет большую часть добычи себе. За что с ним жестоко расправляются. Ему делают инъекцию нейрологического яда - разработанного, само собой, советскими военными, - который разрушает определенные участки мозга, уничтожая его компьютерные таланты:

Для Кейса, который жил только ради восторженного бестелесного пространствования в мнимой реальности, это было Падением.

Киберковбой Кейс лишен своего главного удовольствия - нескончаемых прогулок по виртуальным прериям. Он становится кибернаркоманом, висящим на виртуальной игле, которому в мучительных галлюцинациях является страна виртуальных возможностей во всем ее блеске.

"Быть узником собственной плоти", "восторженное бестелесное пространствование" - страдания и страсти киберковбоя легко вписываются в представительную традицию мечтаний об освобождении человеческого духа от его физического, телесного бремени - начиная от Платона через религиозных мистиков средневековья к философу эры Нового времени Рене Декарту, чей девиз cogito ergo sum лежит в основе традиционной западноевропейской дихотомии тела и духа. Этой дихотомии соответствует не менее четкое разделение действительности на здешний "материальный" и на "потусторонний" нематериальный мир. "Новая трансцендентность", "царство бестелесности", "виртуальная действительность" - ряд метафор для описания новой жизненной среды и ее "небесных сфер", бесконечен как само киберпространство.¹

Гибсон в своем Нейроманте выстраивает подробную концепцию такого "нематериального", бестелесного, невещественного мира. Эта книга по праву считается каноническим текстом новой жанровой формы научной фантастики, которая в дальнейшем была названа "киберпанком". Киберпанк, в котором мотивы тотальной компьютеризации мира соединились с эзотерическими и анархическими идеями, удивительно точно предсказал некоторые явления, характерные для нынешнего интернетовского сообщества. Популярность киберпанка в русскоязычном литературном Интернете (наличие киберпанковских произведений в виртуальной библиотеке Максима Мошкова и множество сайтов, посвященных Гибсону и его творчеству) - наглядное тому свидетельство. Тело - не более, чем "кусок мяса", говорится в этих текстах. И в то время как это "мясо", это заброшенное и запущенное тело влачит свое жалкое существование, душа, путешествуя в прекрасных мирах киберпространства, наслаждается бестелесными радостями. Какими именно?

1. Слияние бестелесной души в коллективном теле киберпространства

О "всемирном собрании родственных душ" говорит известный американский киберонавт Ховард Рейнголд (1994: 95, цит. по: Jochum 1998: 152), об идее "растворения и обезличивания в Сети" размышляет главный герой русского сетевого романа Паутина, авторы Мэри и Перси Шелли.² Являясь глобальной информационной сетью, потенциально соединяющей людей во всем мире, Интернет стал новым мифом - мифом всеединства человечества. Этот миф, эта утопия рождается из представления о том, что в Интернете преодолеваются ограничения времени, пространства и телесности.³ Географические, национальные, расовые и половые разграничения утрачивают здесь свою значимость. Представляется, что именно Интернет способен обеспечить гармоническое сосуществование тотального, всеохватного социума и отдельного, обособленного индивидуума.

Такое представление о Сети очень близко к теологической концепции Владимира Соловьева (1853-1900), мечтавшего о достижении всеединства человечества в рамках одной всеобъемлющей церкви (соборность), что означало бы "избавление материального мира от разрушительных воздействий времени и пространства" (Философский энциклопедический словарь. 2-изд. Москва, 1989, статья "Всеединство"). Идея преображения материи в энергию мысли и духа, столь значимая для идеологов киберпространства, также находит параллели в русской философии. Русский биолог и геолог В. Вернадский (1863-1945) развивал теорию о плавном переходе материального мира (биосфера) в идейную, нематериальную сферу (ноосфера) еще в первой половине 20-го века.⁴

Многие русские теоретики и практики Интернета опираются на эти концепции в своем творчестве. Михаил Эпштейн, критик и культуролог, ныне живущий в Соединенных Штатах, предложил термин "электронная соборность", которая, по его мнению, реально осуществляется в интернетовском космосе посредством коллективных действий многочисленных интернетчиков [Эпштейн, Михаил (ред). Северная паутина. Виртуальные миры русской культуры.].

Такое "мистическое" представление об Интернете как о среде, обеспечивающей "космологическое всеединство", находит (слегка иронический) отклик в романе HTML сетевого писателя Алексромы (Александра Ромаданова). В центре этого произведения, опубликованного в Интернете и награжденного премией сетевого литературного конкурса Тенета, стоит вопрос об онтологическом статусе виртуальной реальности. Герои романа, жители сказочной "страны Заэкранья" - проходчик, прокладчик и доктор - философствуют на темы, которые занимают и нас: Что такое материальность? Что такое виртуальность? Какова здесь роль человеческого тела?

- А зачем им гены нужны? - пожал плечами проходчик. - Или зачем им тело нужно? [Странно все это: ноги, руки, голова, туловище...] [...] - У нас разные миры, - глубокомысленно заметил доктор. - У нас своя виртуальность, у них - своя. Материальность называется. Слышал, наверное?

Вместо христианского "потустороннего мира", получаем "мир заэкранный" - текстовые ландшафты киберпространства. HTML, всесоединяющий язык программирования, наделяется чертами божественного Логоса, как раньше тайное имя Бога - JHWE. Деятельность "прокладывания" ссылок оказывается метафорой, обозначающей человеческое стремление "связать все воедино". Не случайно утопическая мысль создать в Интернете всеобъемлющий текст так популярна сегодня:

Проходчик знал, что имел в виду доктор: он имел в виду HTML, к которому они протягивали линк. Это была запретная тема, которую нельзя было обсуждать вслух. Столь величественное и внушающее неосознанный страх слово они не решались поминать всуе, от греха подальше. О нем можно было только думать и мечтать [...]

Что это означает для тела? Где оно? Какова его роль в этом мире виртуальных возможностей и текстуальных действий? Индивидуальное тело, бренная плоть человека, заменяется коллективным телом - собранием родственных душ. Идея телесности сохраняется не на уровне материального воплощения, а на уровне "организованности", отношений целого и его частей.

2. Мистический брак души с машиной

Если, однако, бестелесная душа не желает слиться с родственными душами в едином коллективном теле, ей предоставляется не менее заманчивая возможность "вступить в брак" с машиной. Освобожденная от человеческого тела душа вселяется в механическое тело машины. Кейс, главный герой романа Гибсона, в своих "прогулках" по просторам киберпространства неразрывно сплавляется с компьютером, который заменяет ему собственное, живое тело:

Кейс работал, по уши купаясь в адреналине, продукт и молодости и сноровки, подключенный к переходнику инфопространства, трансформирующего его бестелесную сознательную сущность в череду согласованных галлюцинаций, из которых и образовывалась Матрица.

Писатели киберпанка испытывают "романтические чувства относительно таких возможностей технологического воздействия на эволюцию человеческого вида" (Норман Спинрад, послесловие к немецкому переводу Нейромантика. Цит. по: Gibson 1987: 361). Они мечтают об органическом слиянии человека и машины, о прямой связи человеческого мозга с информационными сетями. Сеть - всемирная паутина - становится прямым воплощением идеальной человеко-машинной системы.⁵ По словам героя романа Мэри Шелли Паутина, Интернет - уже не сфера, отделенная от человека, а теснейшее слияние массы людей и машин. Не случайно так популярны в русскоязычном Интернете литературные игры, в частности, коллективное сочинение стихов по заданным правилам с использованием определенных компьютерных программ. По словам сетевого критика Сергея Кузнецова, эти игры представляют собой "реализаци[ю] древних гуманитарных утопий. Раймон Луллий в средние века и Тристан Тцара в начале века мечтали о машине, бесконечно производящей тексты." (Кузнецов, Сергей. Рождение игры, смерть автора и виртуальное письмо). По мнению Кузнецова, это "самая успешная попытка создать из человека и компьютера своеобразного поэтического кентавра." Причем "идет постоянная подстройка сторон друг под друга".⁶ Не только человек меняет свое поведение, свои навыки и средства коммуникации, подстраиваясь тем самым "под машину". По другую сторону экрана рождаются "умные машины" - искусственный интеллект, существующий уже не только в киберпанковских романах (в Нейроманте, Паутине и т.д.). В обычных чатах широко распространены так называемые "боты", компьютерные программы, которые настолько умело подражают человеческой манере общения, что их уже не отличишь от живого собеседника (ср. Turkle: 1999).

Слияние человеческого тела и машины может вести к идеям эволюционного отбора.⁷ Периодически возрождающиеся мечты о всемогуществе человечества, преодолевающего все ограничения природы, находят благодатную почву в сфере Интернета. Один из примеров - проект-манифест Digital mind transform сетевого дизайнера Андрея Финкельштейна, своей утопической риторикой напоминающий научно-фантастические романы:

Развить себя, трансформировать и модифицировать свое тело, сделать его максимально удобным инструментом для взаимодействия с окружающим миром можно исключительно "небиологическим" путем, под воздействием науки и технологий, а не случайной прихоти природы.

(www.dmt.ru)

Биологическое тело заменяется механическим телом, чья функциональность безупречна. Тело понимается как "органон" [в смысле Аристотеля], то есть как функциональный инструмент, а не как органическое и естественное целое.

Против такого понимания телесности восстают женщины. Особенно отчетливо это наблюдается в случае так называемого киберфеминизма, в основе которого лежит такое понимание технического прогресса, которое не игнорирует тело, а полагает его основой человеческого существования: "технология - всего лишь продление тела, она служит опыту и удовольствию от жизни [...]". Миф о "бестелесности информации и коммуникации" ставится под сомнение. Осуществление радостей инфопространства в индивидуальном теле - вот одно из требований киберфеминисток. С одной стороны, они ставят акцент на сексуальности (как женской, так и мужской), с другой - обсуждают проблему конструирования моделей телесности как "культурных" тел:

[...] уже не столько в теле, а в культуре (культуре тела и эпохи и общества) лежит каталог его возможных стереотипов, образов, правил поведения.

(www.cfc.spb.ru)

3. Бестелесная душа вселяется в "литературное тело"

Эти "каталоги возможных стереотипов" телесности легче всего реализуются в Интернетe. "Вынесение за скобки" реального тела раскрывает широкие возможности моделирования тела "в языке". Место физических тел занимают литературные, языковые тела.⁸ Другими словами: бестелесная душа в своих странствиях по Интернету становится виртуальной любовницей, предлагающей другим свое тело на словах. Вероятно, самым красивым примером тому может являться появление на страницах русскоязычного Интернета "виртуальной любовницы" по имени Лиля Фрик - (отметим аллюзию на имя вполне "телесной" любовницы Владимира Маяковского Лилю Брик). В течении 1999 года Лиля разгуливает по литературным гестубкам и помечает их виртуальным запахом своего тела, разбрасывая тут и там свои надушенные эротикой стихи. Похождения Лили спровоцировали бурную реакцию в русской литературной Сети, проявления которой варьировали от страстных любовных объяснений до жестоких издевательств над ее обнаженной душой. Беспрецедентная карьера виртуальной любовницы закончилась лишь тогда, когда в Сети появилось сообщение о ее беременности.⁹

"Безналичное существование тела" (Jochum/Wagner в Jochum 1998: 150) означает, что человек получает возможность организовать свою жизнь в Сети подобно личному кукольному театру, где множество словесных тел - виртуальных личностей - вступают друг с другом в тесный и вместе с тем анонимный контакт. Отметим также значимую аналогию между распадом литературного субъекта и растворением единого текстуального тела в бесконечных разветвлениях гипертекста.¹⁰ Мультипликация субъекта, или, другими словами, деконструкция монолитного литературного "я", о которой так много и охотно говорится в постмодернистской литературной теории, выглядит в контексте Интернета вполне органично и "нормально". Примечательны в этом контексте выводы немецкого социолога Кристиане Функен, которая доказывает, что далеко не все телесные характеристики теряют в Интернете свою значимость в одинаковой степени. В то время как национальные, расовые или социальные параметры действительно не играют почти никакой роли в создании виртуальных личностей, половая принадлежность этих "кукол-клонов" всегда четко определена. Что, само собой разумеется, не исключает ситуации, когда мужчина выступает в роли женщины и visa versa. Целью сетевых экспериментов с гендерными категориями, утверждает исследовательница, является не деконструкция существующих ролей, а их укрепление в виртуальном мире. (Funken 2000:51)

4. Бестелесные радости?

Итак, уместно ли вообще говорить о "бестелесных радостях" русскоязычного (литературного) Интернета? Множество творческих проектов и литературных произведений русскоязычного Интернета, включая так называемые виртуальные личности типа Лили Фрик или Омара Баркова, свидетельствуют об одном и том же: бестелесная душа на просторах Интернета ищет не в последнюю очередь вполне телесных наслаждений. Утрата актуального тела диалектически оборачивается приписыванием ему повышенной значимости. Место "языка тела", остающегося по ту сторону монитора, занимает языковая практика о теле.¹¹ При этом специфическое для Интернета общение в реальном времени существенно расширяет возможности традиционной литературной мистификации.

Как ни парадоксально, мечты о бестелесном существовании человеческой души актуализируются именно сегодня, когда науки о мозге ставят саму эту возможность под вопрос (Damasio 1997, Eccles 1999). Именно тело беспрестанно работает для того, чтобы душа гуляла и наслаждалась на просторах Интернета, работает, чтобы обеспечить "бестелесное собрание родственных душ в Интернете".

Выводы из всего сказанного могут быть разными. Пессимистический вариант: Интернет - своего рода компенсация неудавшейся самореализации в "реальной жизни"; последнее убежище для неудовлетворенных - духовно, эмоционально и сексуально - "героев нашего времени", мечтающих о слиянии в коллективном теле, обретении совершенства в механическом теле, достижении сексуального удовлетворения в литературном теле. Более оптимистический вывод может состоять в том, что Интернет расширяет наше представление о телесности и индивидуальности, являясь своего рода экспериментальной площадкой, где испытываются различными роли и формы поведения, раскрывающие новые возможности удовлетворения тела и души "на земле". Русскоязычный Интернет вполне органично вписывается в эту общую картину. Фундаментом для объяснения культурных моделей и механизмов, порожденных Интернетом, могут служить национальные философские и духовные традиции (соборность, всеединство и т.п.). Наблюдается, однако, и противоположная тенденция - "назад, к настоящим телам". Роман Сергея Луьяненко Лабиринт отражений, посвященный виртуальной реальности, кончается апофеозом реальности реальной. Герой и его виртуальная возлюбленная встречаются в реальной жизни и прощаются с миром искусственных переживаний и "нарисованных цветов":

- А где красная роза? [...] - Эту розу еще растят, - говорю я. Вика чуть-чуть расслабляется. - Я боялась ... вдруг ты пообещаешь ее нарисовать. - Нет уж, - шепчу я. - Хватит нарисованных цветов.

(Лукьяненко 2000: 473-474)

Список литературы (в порядке цитирoвания):

• Гибсон, Уильям. Нейромантик. http://www.lib.ru/GIBSON/gibso01.txt
• Barlow, John Perry [Барло, Джон Пэрри]. A Cyberspace Independence Declaration [Декларация независимости киберпространства]. http://www.eff.org/pub/Publications/John_Perry_Barlow/barlow_0296.declaration
• Jochum, Uwe (Hg.) [Йохум, Уве]. Am Ende - das Buch. Semiotische und soziale Aspekte des Internet. Konstanz, 1998. [В конце концов - книга. Семиотические и социальные аспекты интернета]
• Münker, Stefan/Roesler, Alexander (Hg.) [Мюнкер, Стефан/Реслер, Александр]. Mythos Internet. Frankfurt, 1997. [Миф-интернет]
• Алексрома. HTML. Роман о сети, жизни в сети и его жители. http://www.netslova.ru/alexroma/al_ogl.htm
• Философский энциклопедический словарь. Под ред. С.С.Аверинцева и др. Москва, 1989.
• Эпштейн, Михаил (ред). Северная паутина. Виртуальные миры русской культуры. http://www.russ.ru/antholog/INTELNET/zh_sever_pautina.html
• Шелли, Мэри и Перси. Паутина. http://www.fuga.ru/shelley/pautina/pautina.htm
• Spinrad, Roman [Спинрад, Норман]. In: Gibson, William. Neuromancer. München, 1987.
• Кузнецов, Сергей. Рождение игры, смерть автора и виртуальное письмо. http://www.netslova.ru/teoriya/kuznet.html
• Digital mind transform. http://www.dmt.ru
• Turkle, Sherry [Тэркл, Шерри]. Leben im Netz: Identitдt in Zeiten des Internet. Reinbek bei Hamburg, 1999. [Жизнь в сети. Идентичность в эпоху интернета]
• Höller, Herwin [Геллер, Гервин]. "12 Russische Internet-Ideen". Springerin 4/1998. http://www.springerin.at/start.htm. [12 русских сетевых проектов]
• Funken, Christiane [Функен, Кристиане]. "Sex virtuell. Die Cybergeneration hat wenig Lust auf Experimente mit der Geschlechtlichkeit". Die ZEIT, Nr. 25, 2. Nov. 2000, S. 51. [Секс виртуально. Киберпоколение не тянет к экспрериментам в сфере половых отношений].
• Damasio, Antonio R [Дамасио, Антонио Р.]. Descartes' Irrtum. Fuhlen, Denken und das menschliche Gehirn. Munchen, 1997. [Ошибка Декарта. Чувство, мысль и человеческий мозг]
• Eccles, John C [Экклс, Джон С.]. Die Evolution des Gehirns - die Erschaffung des Selbst. München, 1999. [Эволюция мозга - создание идентичности]
• Лукьяненко, Сергей. Лабиринт отражения. Москва, 2000. http://www.lib.ru/LUKXQN/labirint.txt
  
  
  

  Примечания:

  ¹ По сравнению с обычным, "мирским" существованием, подверженным ограничениям материи, сфера виртуальности представляется сферой свободы и царством духа. Ярким примером такого видения может служить "Декларация независимости киберпространства" Джона Перри Барлоу, с ее библейским пафосом и торжественностью стиля:
  Governments of the Industrial World, you weary giants of flesh and steel, I come from Cyberspace, the new home of Mind. On behalf of the future, I ask you of the past to leave us alone. You are not welcome among us. You have no sovereignity where we gather. (http://www.eff.org/pub/Publications/John_Perry_Barlow/barlow_0296.declaration).
  Ср. русский перевод Е.Горного:
  Правительства Индустриального мира, вы - утомленные гиганты из плоти и стали; моя же Родина - Киберпространство, новый дом Сознания. От имени будущего я прошу вас, у которых все в прошлом, - оставьте нас в покое. Вы лишние среди нас. Вы не обладаете верховной властью там, где мы собрались. (http://www.zhurnal.ru/staff/gorny/translat/declare.html).

  ² Использование в качестве псевдонима имени английской писательницы Мэри Шелли, автора знаменитого романа о Франкенштейне, можно истолковать как намек на создание посредством Интернета новых жизненных форм.

  ³ "Утопия" понимается здесь в прямом смысле слова (от ou = греч. не, topos = греч. место) как "непространнственное пространство вневременного движения" (Munker/Roesler 1997: 9).

  ⁴ "Ноосфера" в данном контексте означает тот уровень взаимосвязей и отношений между природой (окружающим миром) и человеческим обществом, на котором человек и его деятельность становятся определяющим фактором эволюционного развития.

  ⁵ Так во времена Декарта и Лейбница изобретение механических часов, рассматриваемых в качестве "автопоэтического механизма", воодушевляло мыслителей в их попытках объяснить человеческий дух и сознание.

  ⁶ Язык как главный (единственный?) способ общения в Интернете подлежит в Сети постоянной трансформации (ср. теории Маклюэна о возрождающейся "оральности" культуры в электронных медиа). Под гипнотическим воздействием Сети навыки и поведение человека меняются. "Вы заметили, как изменился Ваш язык, Ваши привычки после того, как Вы подключились к Сети? Чего стоит одна только замена физических расстояний на идеологические, переход от евклидовой геометрии к платоновой! Люди, которые проводят долгое время в Сети, могут ощушать разрыв с нею почти также сильно, как отключение одного из органов чувств." (Паутина)

  ⁷ Здесь уместно вспомнить еще раз Декарта. Как философ эпохи Нового времени он убежден в неизбежности и необходимости постоянного прогресса на благо человеческой цивилизации. Картезианская концепция человеческого "я" внушала человечеству веру, что оно обладает божественной властью над бесчувственной природой. Сегодня человек становится хозяином и над самим собой. В крайних случаях он сам превращается в "телесный автомат", если воспользоваться непосредственно термином Декарта.

  ⁸ На место непосредственного физического переживания чувствительности вступает его симуляция, имагинация, воображение именно "в словах", которое, само собой разумеется, может вызвать вполне реальную реакцию в "настоящем теле".

  ⁹ И она тут же попала в архив. Многоликое - в прямом смысле слова - существование прекрасной Лили сводится воедино: известный сетевой деятель Леонид Делицын тщательно и терпеливо собирает все ее произведения и высказывания, а также отклики на них. Это "полное собрание сочинений" Лили он выдвигает на литературный конкурс Тенета по категории "виртуальная личность". Текстовые следы, которые оставила за собой прекрасная Лилия, сведенные воедино, составили цельное литературное тело. Которое затем бесследно растворилось в киберпространстве. "Сайт не найден" - сообщает его провайдер (01.02.01). Мистификация оказалась совершенной.

  ¹⁰ Поэтому вряд ли удивительно, что большинство "литературных тел" (виртуальных личностей) возникает именно на страницах гестбуков как наиболее популярных жанров литературного гипертекста.

  ¹¹ Говоря очень в общем, в сфере литературы наблюдается особенная тяга к окрыто эротическим сюжетам, нередко с использованием непристойной лексики, что не в последнюю очередь объясняется наличием негласного запрета на эротические произведения в российском обществе вплоть до недавнего времени.

© Henrike Schmidt, 2001-2024.
© Сетевая Словесность, 2001-2024.