Зачем ангелам тапочки? - Сборник рассказов
ПОЧТЕННОЕ СЕМЕЙСТВО
Тупиков состоял из квадратиков. Квадратики были разноцветными, если поворачивать их и располагать соответственно цвету, то из Тупикова получался кубик Рубика. Но сам Тупиков предпочитал походить на квадратообразную постукивающую массу и передвигался дробью. Иногда отдельные составляющие выпадали из него, осыпались на асфальт на радость пробегавшим мимо детям. Дети подбирали квадратики и делали из них маленькие кубики, а из кубиков мастерили башенки, замки и города. Тупиков не сердился. Он вздыхал, сетовал на линьку и отращивал новые квадратики, которые получались почти как старые, только цветом поярче.
Жена Тупикова состояла сплошь из блестящих шариков. То есть какие-то части тела являли собой отдельные крупные шары, а какие-то состояли из множества мелких, при ходьбе они шуршали друг о друга. Когда жена Тупикова передвигалась в пространстве, получалось очень красиво. Она плыла, шурша шариками. Шуршание было похоже на музыку или тихую песню. Мужчины, завидев издали жену Тупикова, замолкали, чтобы получше расслышать эту музыку, чтобы разобрать слова у этой песни. От нахлынувших чувств они буквально прирастали к земле и теряли способность двигаться, провожая жену Тупикова мечтательными взглядами. А если рядом дробью передвигался ее супруг, то посылали ему вслед взгляды завистливые. Взгляды стукались о квадратообразную спину и со свистом съезжали на пол. И получалась такая цвето-звуковая картинка. Жена Тупикова - блестящая и шуршит, он - такой весь пестренький и постукивает дробью. А сзади, за спиной у него вечно что-то свистит.
Дети Тупиковых состояли из множества крохотных конусов и пирамидок. Они были похожи на ежиков или глубоководную бомбу. И все время взрывались то ревом, то беспричинным хохотом. Во всем виноват переходный возраст. Детей у Тупиковых было двое, мальчик и девочка. Два таких глубоководных тинэйджера. Когда семейство выходными шествовало на улицу, получалось так: Жена Тупикова - блестящая и шуршит тихую песню. Сам Тупиков - пестрый, квадратообразный, постукивает и с вечным свистом за спиной, и два бомобобразных ежика, взрывающихся то вместе, то по переменно.
Все смотрели на них и завидовали, и даже немножко с испугом уважали.
Старушки на скамеечке во дворе при появлении четы Тупиковых широко улыбались вставными челюстями и походили на голливудских неваляшек. Потом, когда семейство удалялось, из неваляшек старушки превращались в змей. Змеи перешикивались, обзывая Тупикова картиной Малевича, а его жену - сексбомбой. Но это была неправда, потому что на бомбу больше походили дети Тупиковых, только не на секс-, а на обычную, глубоководную. Еще старушки созывали из самих себя консилиум и пытались определить, не беременна ли жена Тупикова, а если беременна, то какие в этот раз получатся детки: квадратные, круглые или пирамидковые. Спорили долго, шипели, норовя укусить друг - друга. И, в конце концов, все-таки кусали, а поскольку челюсти вставные, то старушки оставляли эти челюсти друг в друге. Старушки были старенькие и слабенькие, и сил вытащить челюсти из соседок по скамейке у них не было. Вечером они спешили домой, вполне удовлетворенные, шамкая беззубыми ртами:
- Ну, пока, Шеменовна!
- Шпокойной ночи, Лякшандровна!
Спешили, чтобы успеть на любимый сериал то ли "Богатые тоже скачут" то ли "Следствие ведет лаборант".
Надо ли говорить, что жена Тупикова любила своего супруга нежно и преданно. И даже не смотрела в сторону иных мужчин. Он же звал жену лапусей, носил на руках и собственно-ручно выносил ведро с мусором. "Ты такая хрупкая! Такая хрупкая! - приговаривал он, - Боюсь, тебя просквозит у помойки!".
Это была идеальная пара во всех отношениях.
Раз как-то супруги спускались по лестнице. Тупиков всегда поддерживал жену под локоток, а тут, надо ж случиться, на лестнице оказался кот по кличке Муркин. Тупиков обожал котов. Он отвлекся на минуту, чтобы погладить кота, и в эту самую минуту жена его, поскользнувшись на брошенной кем-то банановой кожуре, оступилась и полетела вниз по ступенькам. "Дз-з-зинь! Ж-ж-ж-ж. З-з-з-з-зум!" Шарики, из которых она состояла, посыпались с оглушительным звоном в разные стороны. Застывшие с открытыми ртами, Тупиков и Муркин наблюдали потрясающей красоты зрелище. Блестящие шары, шарики и шарипусики скакали, катились по ступенькам, ныряли в лестничные проемы, шуршали, звенели, стукали. Муркин потерся о ногу Тупикова и, с присущей котам бесцеремонностью подцепив лапкой один из шариков, принялся гонять его. Тупиков, наконец, пришел в себя и бросился за мешками и сумками, чтобы собрать любимую. Он вынимал шарики изо всех щелей, из-под отвратительных батарей и пыльных ковриков. Хорошо еще, что освещение было вполне приличным и жильцы дома не шастали туда сюда с глупыми вопросами.
Не прошло и двух часов, как Тупиков собрал все шарики или, как ему показалось, все.
Чумазый и пыльный, заперся он в ванной, где вымыл и тщательно высушил каждый шарик.
Скоро ванну стали осаждать бомбообразные тинэйджеры. Выдав каждому по двести рублей на развлечения, Тупиков выдворил отпрысков из дома и приступил к сборке.
Собирать любимую было легко. Тупиков знал и любил каждый шарик супруги, даже самый потаенный. Собирая изящные пальчики, пухлые губы он плакал от умиления, приговаривая: "Какая ты у меня хрупкая!", вздыхал, повторяя по памяти изгиб ее бедра или округлость колена.
К вечеру жена Тупикова была готова. Ваятель заметил с огорчением, что не хватает трех шариков, трех крохотных, незаметных постороннему глазу шариков! Один - из области левой щеки, второй, заменявший собой сосок, и третий с пятки. "Ничего, - бормотал Тупиков, - Никто и не заметит. Щека... Да вроде как ямочка получилась Так даже еще симпатичней стало. Сосок. М-м-м. Ну, это не страшно. Я ее и так любить буду. А с пяткой? Да, что пятка - ерунда, останется небольшая вмятина. Главное, что с ней ничего не случилось, Она здесь."
Словно бы в подтверждение его слов супруга сладко потянулась. Шарики привычно зашуршали.
- Я что, вздремнула? - удивилась жена Тупикова, обнаружив себя на кровати, - Что это со мной? - Она подбежала к зеркалу.
- Все хорошо, родная! Просто ты упала и потеряла сознание.
- Я?! Сознание?! - вдруг засмеялась супруга непривычным серебристым смехом. Тупиков поморщился. Она с удовольствием вертелась перед зеркалом, поправляя прическу.
- Немножко. Но теперь все в порядке. Однако, впредь будь осторожна!
- Впредь! - фыркнула жена, - Какое забавное слово! - и, улыбнувшись, повернулась к Тупикову, но тут же скривила личико, - Ой! У меня в пятке что-то колется и щекочется! Просто стоять невозможно! И она снова завертелась у зеркала, чуть пританцовывая.
Определенно, это ямочка на щеке была ей к лицу!
Вернувшиеся дети перемен не заметили, да и сам Тупиков уже было успокоился и решил про себя, что все сделал правильно, и все обошлось.
Вечером жена Тупикова, придя с работы, кинулась к зеркалу и, прихорашиваясь, спросила то ли у супруга, то ли у прелестного глиняного котика на трюмо:
- И чего они во мне находят? Вы, говорят, особенная. Вы - муза и валькирия! Кстати, пупсик, что такое валькирия?
Тупиков нервно заерзал на диване, а жена продолжила:
- Ах, эта ямочка Вам так к лицу! Вы с ней - царица. Вы Саломея! А кто такая Саломея?
- Это вроде из Библии.
- Фу! Какой ты скучный! Сегодня пойду к Асеньке. Вы тут без меня ужинайте. И не дуйся так, я - на полчасика!
В первый раз со дня основания семейство Тупиковых ужинало без мадам Тупиковой. Сонно и неразборчиво бормотал что-то телевизор. Тупиков греб ложкой в остывшем супе, пытаясь поймать уплывающую звездочку морковки. Звездочка не давалась и ускользала. Даже глубоководные тинэйджеры были непривычно тихими и задумчивыми.
- Па, а мама где? - поинтересовалась дочь.
- У бабушки, - ответил за Тупикова сын.
- Ты че! Бабушка в Самаре. Мама что, в Самаре?
- Нет, - Тупиков наконец поймал морковину и, подцепив ложкой, отнес в мусорное ведро, - Пакость какая! Мама не в Самаре. И вообще вам спать пора!
- Не хочу спать! - взорвалась дочь, - И почему суп на ужин?! Не хочу суп!
Но Тупиков был непреклонен.
Супруга явилась под утро, всхлипывающая, зареванная она включила свет и бросилась в объятия мужа.
- Ну-ну! Что случилось? Где ты была? Ну, хватит, хватит!
Тупиков долго гладил ее и жалел, повторяя бесчисленное "что случилось". Вид у жены был как у обиженной маленькой девочки.
- Он посмеялся надо мной! Он сказал, что у меня нет соска! Представляешь, этот негодяй смеялся надо мной!!!
- Кто? - икнул взволнованно Тупиков.
- Да этот, с первого этажа! Глазьев, что ли...
- А как?.. А откуда?.... Как ты могла! - возмущенный Тупиков никак не мог сформулировать вопрос. Но жена уже вскочила и, подбежав к зеркалу, затараторила:
- Я заскочила к нему на минутку. Он давно звал меня. Ну, попили мы с ним чаю. А чего такого? И вообще, что за нападки? Что за недоверие, пупсик? О, какие-то мещанские предрассудки! Всего лишь чашечка чаю! Ну, он конечно после чаю стал ко мне приставать и все такое.... Но я была непреклонна. "Я замужняя женщина!" - сказала я ему, а он...
Тупиков схватился за голову. Дальнейшее помнил расплывчато. Кажется, он упал в обморок, а, может, просто упал на диван, накрыв голову подушкой, чтобы не слышать откровенного рассказа жены, в котором наглость граничила с детской наивностью.
Дальнейшее стало кошмаром, страшным сном, в который никак не мог поверить Тупиков. К величайшей радости змеиных старушек мадам Тупикова завела себе сразу двух любовников, причем, из собственного же подъезда. Первым стал военный, молоденький красавчик по фамилии Глазьев с первого этажа. Вторым - старый, обрюзгший, толстый ювелир Карл Эмильевич Эдисон с четвертого. Первый мучил ее, издевался, как хотел, выгонял и даже бил, но она неизменно возвращалась к нему, как побитая хозяином собака, поскуливая и выпрашивая прощения. Второй - баловал без меры, дарил колечки, браслетки и кулончики, уговаривая бросить Тупикова и переехать к нему, на пятый. Дома она бывала теперь крайне редко, и в эти нечастые посещения Тупиков с ужасом обнаружил, что жена его с каждым днем все больше и больше начинает походить на обычную женщину. Она перестала шуршать и блестеть при ходьбе, уплотнилась, обрела нежные кожные покровы и упругие формы. Как обычная женщина жена Тупикова была очень даже красивой, но в ней все же чего-то не хватало: то ли тихого шуршания, то ли плавности. Она стала непривычно стремительной и резкой, и все время вертелась перед зеркалом. На детей и мужа глядела теперь тоже только через зеркало.
Как-то ночью, сидя на полупустом супружеском ложе, Тупиков предавался воспоминаниям. Он представлял себе жену такой, какою она была совсем недавно, необыкновенной, кроткой, ласковой и сравнивал мысленно ее с кокетливой, истеричной красоткой с ямочкой на щеке. "Ямочка ей к лицу!" - подумал Тупиков, и тут его осенило. Он нашел фонарик и выскочил на лестницу, как и был, прямо в пижаме. Включив по всюду свет, он принялся ползать на четвереньках, снова и снова заглядывая во все щели. И как это он его пропустил! Один из потерянных шариков закатился в дыру между подоконником третьего этажа и стеной. Шарик никак не хотел выковыриваться. Тупиков сбегал за ножиком. Подцепив шарик, Тупиков подул на него, вытер пыль и грязь рукавом и опустил в карман пижамных штанов. "Раз!" - сказал он.
С удвоенной энергией принялся Тупиков за дальнейшие поиски, заглядывая под каждый коврик. У дверей Глазьева он задержался и затих. А потом решительно позвонил. Сонный Глазьев в семейных трусах и фуражке, зевая, открыл дверь. Увидев Тупикова, отпрянул и побледнел:
- Тебе чего?
Только тут Тупиков вспомнил, что в руках у него нож.
- Я... Вы не думайте!.... Я сейчас... Мне бы посмотреть только. Подвиньтесь, пожалуйста, - попросил он тихо, но тот, моментально подвинулся, пропустив Тупикова в коридор. Тупиков принялся ползать по полу, умудряясь в одной руке держать при этом нож. Схватив ботинок, перевернул.. Так и есть! В рифленой подошве блеснул пропавший шарик. "Два!" И ушел, не сказав изумленному Глазьеву ни слова.
Конечно же Тупиков сразу бросился на четвертый этаж и принялся звонить и стучать. Он был уверен, что жена находится именно там, но ему не открывали.
- Откройте! Откройте немедленно! Я знаю, что ты там. Вели ему отворить. Мы горим. Пожар!
Ювелир, кряхтя, застучал засовами, загремел замками. Оттолкнув полуголую жену и ее толстого любовника в шелковой пижаме, Тупиков ворвался в коридор, включил свет.
- У него нож! - завизжала жена.
- Успокойтесь, ради Бога! Я понимаю ваши чувства. Но давайте поговорим как мужчина с мужчиной!
- Потом, - сухо сказал Тупиков и деловито стал осматривать всю обувь. Он тряс коврик, осмотрел обувной шкафчик. Ничего!
- Может, скорую вызвать? - шепотом спросил ювелир у жены Тупикова.
- Но должен же он где-то быть! - в исступлении Тупиков ударил кулаком по вешалке.
- Вы что-то ищете? - поинтересовался ювелир, уже больше сочувственно, чем испуганно.
- Да...
-Дорогой! Пойдем домой. Я тебе валерьяночки налью...
Тупиков, разозлившись, ударил еще раз. Попадали шляпы и шапки. И тут.. Или ему послышалось....
- Ну ка, тихо! - рявкнул он. Жена с любовником затаили дыхание. В наступившей тишине раздалось робкое шуршание. Крохотный шарик катился по коридору. "Вот ты где! - обрадовался Тупиков и схватил шарик, - Три!" Бережно погладил его и пожурил: "И как ты мог оказаться в шляпе! Надо же! Как ты туда забрался?". Каким образом шарик мог оказаться в шляпе ювелира, можно только гадать, но Тупиков сразу отправился домой, ничего не объяснив жене. Жена Тупикова разумно решила остатки ночи провести дома. Что-то она вообще в последнее время плохо себя чувствовала. Глазьев достал ее своими солдафонскими шутками, а ювелир казался гадким стариканом.
Когда она уснула, Тупиков какое-то время смотрел на нее спящую, чужую, незнакомую. И боялся. А вдруг, она уже так изменилась, что никакие шарики не помогут, не вернут ему прежнюю возлюбленную. Или, вдруг, они не прилепятся, или...
Впрочем, другого выхода не было. Осторожно приложил шарик к щеке. Раз. Щека с готовностью приняла его, и ямочка тут же исчезла. Как и не бывало! Осторожно перевернув спящую на спину, Тупиков, раскрыл у нее на груди рубашку. Он так нервничал, что даже вспотел. Два! Розовая, почти детская нежная пятка торчала из-под одеяла. Она словно уже тянулась к шарику. "Три!" - сказал Тупиков и приставил последний шарик. Дело сделано.
Первые два дня жена Тупикова чувствовала себя не очень. Пришлось даже вызвать доктора. Зато она постепенно возвращалась в свое обычное шарикообразное состояние. Тупиков поил ее бульоном и морсом. На третий день любимая встала.
- Как ты себя чувствуешь? - осторожно спросил он.
- Хорошо! Очень хорошо! Только вот щека чешется. Наверное, аллергия. Надо будет с доктором посоветоваться. А ты как? - жена поглядела на Тупикова влюбленными глазами.
С тех пор все пошло по старому. Тупиков, правда, подозревал, что, скорее всего, перепутал шарики местами. Потому что щека у жены периодически чесалась, а пятка стала вдруг такой чувствительной, что любое прикосновение вызывало бурю страсти. Но это уже, собственно, их дело, интимное. Ничего менять Тупиков не пожелал, а вдруг сделает хуже. К супруге относился с еще большим трепетом, суетился вокруг нее, словно бы она была сделана из богемского хрусталя.
- Осторожно, милая! Тут так темно и опасно, - бормотал он на лестнице, поддерживая ее по обыкновению под локоток. - Ах! Не торопись так. Здесь очень крутые ступеньки!
К котам и кошкам Тупиков совсем охладел. Завидев котяру, он теперь плевался: "Извини, дорогая! Котов развелось! Несут всякую заразу! А у нас - дети!"
Следующий рассказ...
Зачем ангелам тапочки? - Оглавление
© Светлана Щелкунова, 2010-2024.
© Сетевая Словесность, 2010-2024.