12
When I do count the clock that tells the time,
And see the brave day sunk in hideous night;
When I behold the violet past prime,
And sable curls all silver'd o'er with white;
When lofty trees I see barren of leaves
Which erst from heat did canopy the herd,
And summer's green all girded up in sheaves
Borne on the bier with white and bristly beard,
Then of thy beauty do I question make,
That thou among the wastes of time must go,
Since sweets and beauties do themselves forsake
And die as fast as they see others grow;
And nothing 'gainst Time's scythe can make defence
Save breed, to brave him when he takes thee hence.
| |
| |
Когда смотрю я с грустью на часы,
Которые считают каждый миг,
Когда цветок невиданной красы
Вдруг вянет столь же быстро, как возник,
Когда на локоны, дотоль черны,
Ложится незаметно седина,
С деревьев зеленевших в час весны,
Спадает пожелтевшая листва,
Невольно размышляю я о том,
Что непременно час и твой придет,
А место красоты, что с каждым днем
Цвела, другая красота займет.
Лишь только не исчезнет в этой мгле,
Тот, кто продолжил род свой на Земле.
|
76
Why is my verse so barren of new pride,
So far from variation or quick change?
Why with the time do I not glance aside
To new-found methods and to compounds strange?
Why write I still all one, ever the same,
And keep invention in a noted weed,
That every word doth almost tell my name,
Showing their birth and where they did proceed?
O, know, sweet love, I always write of you,
And you and love are still my argument;
So all my best is dressing old words new,
Spending again what is already spent:
For as the sun is daily new and old,
So is my love still telling what is told.
| |
| |
Спросить меня ты хочешь, почему
В моих стихах давно нет новизны?
И отчего, хоть дни идут во тьму,
Не нахожу метафор я иных?
И почему годами создаю
Один и тот же образ всякий час,
Хоть целиком себя уж выдаю
Сравненьем, слогом, рифмой всякий раз?
Так знай, любовь моя, что ни о ком
Я не слагаю рифм, лишь о тебе.
И о красе твоей петь день за днем -
Все, что б я сделать мог в твоей судьбе.
Так солнце неустанно светит нам,
Вставая год за годом по утрам.
|
145
Those lips that Love's own hand did make
Breathed forth the sound that said 'I hate'
To me that languish'd for her sake;
But when she saw my woeful state,
Straight in her heart did mercy come,
Chiding that tongue that ever sweet
Was used in giving gentle doom,
And taught it thus anew to greet:
'I hate' she alter'd with an end,
That follow'd it as gentle day
Doth follow night, who like a fiend
From heaven to hell is flown away;
'I hate' from hate away she threw,
And saved my life, saying 'not you.'
| |
| |
"Я ненавижу", - прозвучал
Тот голос, что уж много дней
Меня томиться заставлял
При мысли лишь одной о ней.
Но видя, как я побледнел,
Она смягчилась, и слова
Мой жалкий, горестный удел
Мне указавшие сперва,
Сорвались с губ её опять...
И вдруг я вновь увидел свет.
О счастии таком мечтать
Не мог я много-много лет.
"Я ненавижу", - повторя,
Она шепнула, - "не тебя".
|
