НЕЧЁТНЫЕ СКАЗКИ
О книге Дмитрия Аникина "Нечётные сказки". -
М: Стеклограф, 2024
Книга Дмитрия Аникина – это не сборник сказок в привычном смысле слова. Это ритуальное путешествие вглубь языка, мифа, культуры и человеческой природы, осуществлённое с поразительной лексической точностью, внутренней музыкальностью и мощной метафизической интонацией. "Нечётные сказки" – это словесные литургии на осколках фольклора, апокрифы для XXI века, где под масками народной речи прячутся архетипы, политические аллюзии и чёрная мудрость бессознательного.
Каждая сказка здесь – это алхимическая формула, собранная из архаизмов, церковнославянизмов, ритмов, заговора и фарса. Тексты будто бы написаны языком тех, кто давно умер, но продолжает говорить в нас – шепотом, говорком, проклятиями. Аникин создаёт новую народную речь, страшную и смешную одновременно, в которой живут и трупная память Пушкина, и меланхолия Гоголя, и шизоидный нерв Хармса, и постапокалиптическая боль сегодняшнего времени.
Особую силу текстам придаёт их пространственная структура: каждый цикл – это самостоятельный мир, дышащий своим ветром, идущий по кругу, к кульминации и затиханию. От "Сестрички Алёнушки..." до "Братьев Гримм" и "Русалочки" – это не переложения, это переплавка. Тексты проходят через тело автора, и становятся новыми мифами, с нервом, мясом и солью.
Аникин создаёт мировую модель, в которой лубяная изба и огонь – не просто декорации, а символы вечных противостояний: смерти и памяти, хитрости и глупости, тепла и холода, женщины и зверя, человека и тела. Его лиса – не персонаж, а архетип разрушительной страсти, его заяц – трус и пророк одновременно, его попы – властная плоть времени, его музыканты – ангелы апокалипсиса, играющие концерт на руинах истории.
Стилистически "Нечётные сказки" – уникальное явление: плотный, многослойный текст, в котором метафора становится заклинанием, а рифма – инструментом памяти. Автор умеет держать ритм как драматург, запускать фольклорные формы как шаман и разрушать их как постмодернист. Но при всём этом – его голос абсолютно подлинный, живой, яростный и нежный.
Эта книга – не лёгкое чтение, но бесконечно благодарное. Это редкий случай, когда хочется не "прочитать", а вслушаться, вжиться, войти – как входят в старую, разрушенную церковь, где ещё слышны шаги, и пахнет дымом.
Разберём фрагмент из книги Дмитрия Аникина, в котором на небольшом объёме концентрируются ключевые черты его авторского стиля и поэтического мышления:
Повадился в храм оставлять деньги там:
свечка за свечкой
для жизни вечной, треба да треба
заради неба.
Псалмы звучат – дьяки брюхом урчат;
грехи худеют –
попы богатеют;
брюхо в голоде – архиерей в золоте.
1. Народный речевой ритм и устная традиция
Фраза "повадился в храм" задаёт интонацию сказа: устную, фольклорную, с лёгкой иронией. Здесь нет пафоса и возвышенной лирики – напротив, интонация намеренно "приземлённая", словно услышанная в уличном разговоре или народной байке. Это типичная для Аникина стратегия: опора на интонацию живой речи как способ оживить архаику, вернуть слово в рот и на улицу, а не в книгу.
2. Рифма и ритмика как внутренний двигатель
Рифмы вроде "вечной – треба – неба" работают не как украшение, а как элемент заклинания. Это не классическая поэтическая мелодика, а "народный речевой заусенец" – чуть грубоватый, местами нарочито топорный, но тем точнее выверенный. Ритм усиливает сатирическую интонацию, сбивает ожидание благочестия и встраивает текст в традицию обличительного фольклора.
3. Социальная и религиозная сатира
"Псалмы звучат – дьяки брюхом урчат" – это прямая, телесная, грубая, но точная деконструкция религиозной риторики. Священное противопоставляется материальному, духовное – плоти. Причём не просто в форме метафоры, а в логике бытового абсурда: духовная практика превращена в обслуживающий ритуал, торгующий вечностью. Сатира здесь ближе к уличному фольклору, чем к публицистике – за ней чувствуется живой, насмешливый, возмущённый голос.
4. Перевёрнутая библейская вертикаль
Финал строфы – "брюхо в голоде – архиерей в золоте" – звучит как народный афоризм, приговор. Это обнажение иерархии, в которой подлинный голод народа контрастирует с напыщенным благочестием верхов. Здесь звучит библейский мотив, но вывернутый наизнанку – как будто пророчество сказано устами трактирщика или нищего. Аникин не пытается "обличать" – он воссоздаёт голос тех, кто давно утратил иллюзии, но сохранил речь.
5. Сочетание архаического и современного мышления
Лексика – "треба", "заради неба", "архиерей" – задаёт архаический регистр. Но этот регистр искажается, выверяется, становится материалом для реконструкции нового мифа, пострелигиозного, постсоветского, но всё ещё глубоко народного. Здесь нет стилизации – есть органичное, плотное сращение культурных пластов: как будто язык фольклора заражён радиоактивной современностью и начинает светиться изнутри.
Таким образом, даже в этом коротком фрагменте проявляются ключевые особенности поэтики Дмитрия Аникина: опора на устную традицию, органичная работа с ритмом и фольклорной рифмой, социальная и духовная сатира, архетипичность образов и глубокая работа с языковой памятью. Это поэзия, в которой не прячутся за метафоры – наоборот, ими бьют в лоб, чтобы расчистить путь к подлинному человеческому голосу.
- Смотрите также: Дмитрий Аникин в "Сетевой Словесности"
© Ярослав Соколов, 2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2025.
Орфография и пунктуация авторские.
