ЭПОХА НЕПОНИМАНИЯ
* * *
Время меняет адрес,
среда переходит в четверг.
Мир, май, июнь - потеряны календарём.
Визитки прошлых героев
под ветром - то вниз, то вверх.
Вниз, без виз, где время кричит: "Старьё берём!"
Кажется - всё внезапно,
но время смеется в ответ.
Память ищет на свалке своё барахло.
Время меняет адрес,
но нет его, нет его, нет...
И поле вчерашних снов быльём поросло.
_^_
* * *
Пистолеты дают осечки,
Но судьба выбирает: "Целься!"
Нет патронов для Чёрной речки,
И встаёт на чужие рельсы
Человек-паровоз Каренин.
Словно в гриме, он в клубах дыма.
Кто-то целится. Это время.
Без осечки. Но снова мимо...
_^_
* * *
В своих безбожных небесах
"Шестидесятники", устав от волейбола,
Поют Булата, слушают "Спидолу",
Читают. Женя, Роберт и Андрей...
Но небеса - темней, темней, темней.
И мрак предательством пропах.
Внизу всё тот же неуют.
Чапаевцы, как тени в пыльных шлемах,
Плывут куда-то с капитаном Немо,
И с косами - не ангелы стоят,
И не понять - кто прав, кто виноват,
И что там у костра поют.
Ломают памятники в дым,
И те, кто в небесах, понять не могут,
Зачем, куда, в какую путь-дорогу
Собрались те, кто, перепутав след,
Осваивают тот и этот свет,
Где страшно мёртвым и живым.
_^_
* * *
Бывший ромб перестроился в круг,
Разгладив тупые углы...
Старый враг говорит тебе: "Друг",
Вратарь забивает голы.
День темнеет и падает в ночь,
Улыбаясь, светлеет мрак...
Тот, кто может, не хочет помочь,
Тот, кто хочет, не знает как.
_^_
* * *
Эпоха непонимания,
Империя недоверия.
Не поздняя, и не ранняя -
Бесконечная империя,
Где хищники пляшут с жертвами,
То с левыми, а то - с правыми...
Где нужно быть только первыми
И правдами, и неправдами.
_^_
* * *
Завтрашний воздух - в отсеках стальных облаков,
Завтрашний мир - как дыханье воздушной эскадры.
Завтра узнаем, возможно, расскажет Песков,
Что там за тайны в небесном прогнозе на завтра.
Завтрашний воздух - дышать им не передышать.
Даже когда от прогнозов бессовестных плохо.
В завтрашнем небе парит, как всегда, хороша
Сладкая вата еще непочатого вдоха.
_^_
* * *
"Натюрлих", Савва Игнатьевич,
"Розамунда" плачет, смеясь.
Маргарита Павловна, увы...
Меж количеством и качеством
Нарушена временно связь.
Куда ни глянешь - "рука Москвы"...
Савва Игнатьевич, "фюнф минут"!
Мы идём из войны в войну.
"Не для радости жить нам". Ну, что ж...
Горько там, и не сладко нам тут -
На пути из страны в страну.
Только ты, друг, как прежде, хорош.
Даже когда "с утра - за дрель".
А помнишь - перитонит...
Снова средства нелепы, как цель.
Савва, это душа болит.
_^_
* * *
Летучий дым болгарских сигарет -
Забытый символ дружбы и прогресса.
"Родопи", "Шипка", "Интер", "Стюардесса" -
Не в небесах клубится лёгкий след,
А в памяти, где тень яснее света,
Где хорошо быть просто молодым,
С беспечностью вдыхая горький дым
Отечества, как дым от сигареты...
_^_
* * *
А вы из Луганска? Я тоже, я тоже...
И память по сердцу - морозом по коже,
Ну да, заводская труба не дымится.
Морщины на лицах. Границы, границы...
И прошлого тень возле касс на вокзале.
А помните Валю? Не помните Валю...
А всё-таки, помнить - большая удача.
И я вспоминаю. Не плачу и плачу.
Глаза закрываю - вот улица Даля,
Как с рифмами вместе по ней мы шагали.
Но пройденных улиц закрыта тетрадка.
Вам кажется, выпито всё, без остатка?
А я вот не знаю, и память тревожу...
А вы из Луганска? Я тоже. Я тоже.
_^_
* * *
По улице Советской
иду, иду, иду...
И длится сон, как детство,
и память на ходу
Выхватывает фото
полузабытых лет,
Где что-то или кто-то
знакомы или нет,
Кто лучше, а кто - хуже
Кто хоть чужой, но свой.
Где тот, кому я нужен,
кивает головой.
Где явь сильнее фальши,
а сны еще легки.
Где чудеса не дальше
протянутой руки.
_^_
* * *
- У домика Даля, где часто бывали,
Увидимся снова? - Не знаю. Едва ли.
Хоть там всё, как прежде, скамейка, аллея...
Но сердце - левее, и время - чуть злее.
Я помню, я знаю, и, память тревожа,
Спешу вдоль аллеи, в надежде, что всё же
У Даля в четверг соберутся поэты...
Так было. Я помню. Спасибо за это.
_^_
* * *
Не повторится и не вернётся.
А память шепчет: "Всё было классно".
Хоть были пятна, но было солнце.
И всё напрасно? Нет не напрасно.
Листает память свои страницы.
Жизнь, как цитата из "Идиота".
Всё - не вернётся, не повторится.
А вдруг, хоть что-то. Хотя бы что-то...
_^_
* * *
Где-то на окраине тревог,
Где живут бегущие по кругу,
Вечность перепутала порог,
И в глаза взглянули мы друг другу.
Черствые сухарики мечты
Подарила, обернувшись ветром
В мареве тревожной маеты,
Где окраина так схожа с центром.
_^_
* * *
Как будто карандаши,
Рассыпались дни и недели.
Поспали, попили, поели...
Но сердце спешит. Спешит.
И как мне их всех собрать,
Друзей, что рассыпались тоже
Средь старых и новых бомбёжек,
Хотя бы в свою тетрадь,
Собрать карандашный цвет,
Он звался когда-то "Мистецтво",
Раскрасить дорогу, как детство,
Как счастья былого след.
_^_
* * *
От прошлого не в восторге. Что в будущем? Нет ответа.
Разведчик товарищ Зорге погиб. И доклада нету.
А радио говорило и даже предупреждало:
Настанет время дебилов. Хотя их всегда хватало.
_^_
* * *
Из одной провинции в другую...
Далью занавешено окно.
Раньше знал - топор плывёт в Чугуев.
А теперь не знаю - всё равно.
В хоре пел "В коммуне остановка".
А теперь мурлычу "всё пройдёт".
В незабытых снах всё было ловко.
В жизни всё всегда наоборот.
_^_
* * *
Времена упадка Рима далеки, необозримы.
Времена упадка - это проходили мы с тобой.
То ли в школе, то ли дома... Незнакомое знакомо.
Нас учили. Мы умеем продолжать незримый бой.
Мы умеем. Днем и ночью. Стал никем. А был рабочий.
Был товарищ, стал - не очень. Если что - готов продать.
А соседи не готовы. Справа дело, слева - слово.
День вчерашний, дым домашний ищут, словно благодать.
Слово выстрелить готово. Времена упадка снова.
Времена упадка чести и отчасти всех основ.
Слышу снова, как когда-то: "Аты-баты, брат на брата..."
Кто-то падает. Упадок. Будь готов! Всегда готов!
_^_
* * *
Ларисе Миллер
А ради чего, объясни,
сквозь пальцы текут эти дни,
Еще объясни мне, куда
текут они, словно вода.
И что ожидает всех нас
в тот самый неведомый час,
Когда вдруг отключится свет -
и вот уже времени нет
Для тех, кто уходит во тьму.
Куда и зачем - не пойму...
_^_
* * *
Чужая речь становится своей,
Родная речь родною остаётся.
Вдали от пророссийских тополей,
Поближе к обжигающему солнцу.
И средиземноморская жара
Внимает жгущим пушкинским глаголам.
И, кажется, "пора, мой друг, пора"
Понятней здесь и грустным, и весёлым...
_^_
* * *
Неужто повторится и всё начнется снова?
Одни и те же лица, всё то же - слово в слово.
Мгновения, как пули - семнадцать - восемнадцать...
Партайгеноссе Мюллер вновь просит нас остаться.
_^_
* * *
С прошедшим временем вагоны
Стоят, готовые к разгрузке.
Летает ангел полусонный
Вблизи ворот, незримо узких.
Там, у ворот, вагонам тесно,
И время прошлое клубится...
Всё было честно и нечестно,
Сквозь правду проступают лица.
Всё было медленно к несчастью,
Со скрипом открывались двери.
Власть времени и время власти,
Учили верить и не верить,
И привыкать к потерям тоже -
Друзей, что трудно и не трудно.
До одурения, до дрожи,
Себя теряя безрассудно,
Терпеть, и праздничные даты
Хранить, как бабочку в ладони,
Чтобы когда-нибудь, когда-то
Найти их в грузовом вагоне.
Найти всё то, что потерялось,
Неосязаемою тенью...
А что осталось? Просто малость -
Любовь и ангельское пенье.
_^_
* * *
Едем, едем... Кто-то кружит.
Кто - петляет по спирали.
И следит - не сесть бы в лужу,
Чтобы вдруг не обогнали.
А дорога-то щербата.
Проезжаем чьи-то даты,
Чьи-то хаты, казематы...
В небе скачет конь крылатый.
А дорога - не цветами,
Вся усыпана камнями,
Изборождена следами,
И пропитана веками, и годами,
и часами...
И слезами вся дорога,
Как святой водой умыта.
Скользко. Смотрят все под ноги.
Сеют звезды через сито.
В спешке звёзд не замечают.
Звезды падают на землю.
А дорога мчится дальше.
А из звёзд растут деревья
_^_
* * *
Завтрашние события
оставим на завтра,
Вчерашние события
остались в прошлом.
Может, любовь обернется
козырною картой,
Жданно-нежданной,
не пошлою и не ложной.
"Завтра" придёт, подмигнув,
усмехнувшись "сегодня",
Случайной поэзией
переменив прозу.
Сможет ли время от этого
стать чуть свободней?
Ответа не знаю. Но знаю,
что есть козырь.
_^_
* * *
О том же - другими словами.
Но кровь не меняет свой цвет.
Всё то же - теперь уже с нами,
Сквозь память растоптанных лет.
Растоптанных, взорванных, сбитых
На взлёте. И всё - как всегда...
И кровью стекает с гранита
Совсем не случайно звезда.
_^_
* * *
Дым воспоминаний разъедает глаза.
Память о доме, как воздух, закачана в душу.
Дом пионеров. Салют! Кто против? Кто за?
- Ты ведь не струсишь поднять свою руку? - Не струшу.
Трусить - не трусить... Любишь вишневый компот?
Помнишь рубиновый цвет и обманчивость вкуса?
Память с трудом отдаёт. Но, зато как поёт...
Дым превращая в дыханье. А минусы - в плюсы...
_^_
* * *
На берегу чужой реки
Сижу и жду своей погоды.
Но проплывают только годы,
Как междометья вдоль строки.
Уйти? Могу и не могу.
И слышу, как она смеётся,
Собою заслоняя солнце,
Чужая тень на берегу
_^_
© Владимир Спектор, 2019-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2019-2024.