[Оглавление]

Сергей Сутулов-Катеринич Ангел-подранок Избранное в 2-х томах 1969 - 2014 Том I Poems 2000 - 2010 Том II Poems 2001 - 2014, 1969 - 1999 Редакторы Анатолий Богатых и Георгий Яропольский Художественный редактор Татьяна Литвинова Предисловие - Александр Карпенко, послесловие - Наталья Смирнова Том I - 356 стр., том II - 360 стр. Тираж 125 экз. Москва - Ставрополь Издательство Э.РА 2014

АРАНЖИРОВЩИК  СТИХИЙ

Предисловие к двухтомнику Сергея Сутулова-Катеринича
"Ангел-подранок"

СМСки от Бога

Жизнь для поэта Сергея Сутулова-Катеринича - это постоянная "аксиома выбора". Или, как выразился изящным палиндромом его духовный учитель Андрей Вознесенский, аксиома самоиска. Диапазон этого выбора огромен - видимый и невидимый миры, культурные пласты и исторические персонажи. Они появляются в воображении - и, как говорит поэт, "протягивают руки".

Кочуя за кордон, пардон, за кадр страны, За камерный размер условного холста, - Мечтаю посмотреть на нас со стороны Луны - со стороны, что якобы пуста.

Сергей Сутулов-Катеринич - выпускник столичного ВГИКа. Этим можно объяснить кинематографичность его поэтического вúдения. Отличительная черта С-К - честность перед собой, читателем и Богом. Он пишет: "Но я не врал черновикам". Наверное, поэтому он так непримирим к нечестным людям, тем, кто не брезгует воровать чужие строки и замыслы. В отличие от Александра Пушкина, который жёг сердца людей глаголом, С-К чаще "зажигает" именем существительным: большинство неологизмов С-К - отглагольные существительные. Но от этого его "глагол", в широком смысле слова, не только не страдает, но и приобретает свои неповторимые краски. Устами поэта, словно устами младенца, глаголет истина. Стиль письма С-К весьма современен. Рифмуя, поэт порой обрывает слова на середине. В этом есть и недосказанность, и поиск новых рифм. Первородная речь пробивается к своему смыслу.

Перевожу себя со словарём Занятие из редких, доложу…

Мы видим, что поэту не чужда самоирония, она искренности исповеди - не помеха. "Восемь разных кровей мою жизнь повенчали", - пишет Сергей Сутулов-Катеринич.

Не в этом ли кроется богатство души поэта, который любит по вечерам выгуливать своего пса, смотреть на низко висящие звёзды, дышать свежим воздухом и ловить сердцем новые строки? Богатство души - это ведь тоже своего рода Божий промысел.

Своеобразие Сергея Сутулова-Катеринича как человека и поэта - в сочетании в нём "широкого" и "узкого" пути. Если говорить о поэтических вкусах и пристрастиях, Сергей необычайно широк и полифоничен. Что же касается внутренних убеждений, неквасного патриотизма, ощущения родины как святой данности, дарованной человеку свыше, - тут он твёрд и неколебим.

Сутулов-Катеринич - Иван Калита русской поэзии, её собиратель. И как художник, и как издатель, он всегда стремится к максимальному объёму бытия, к творческому разнообразию как способу жизни. Я думаю, добавление второй части имени имело для Сергея сакрально-мистическое значение и звучание, объединившее в его душе инь и ян. И ещё - это глубокая дань уважения к предкам, сохранение их памяти в своём собирательном имени, сведение воедино двух родительских ветвей генеалогического древа. "Мы - продолжение друг друга". Поэтому и родной сын для Сергея - его "постскриптум". Иногда Сутулов-Катеринич "балует" читателя неологизмами, вроде "поэллады" или "неверояти". Угадывается энергичный, взрывной характер поэта.

Марина Цветаева как-то обмолвилась, что есть поэты с "коротким" и "длинным" дыханием. По теории Марины Ивановны, Сергей Сутулов-Катеринич - поэт с длинным дыханием. Но пишет он, в основном, короткими строчками. Иногда короткие трёхстопные строки у него дублируются, и получается длинная строка. Но это - визуальная "обманка". Основа таких строк - короткая. Насыщенная строка помогает держать в стихотворениях энергетическое напряжение.

Сергей Сутулов-Катеринич выбрал длинную фамилию (длинное дыхание) не только для того, чтобы повенчать отцовский род с материнским. Сутуловых - много, очень много! Сутулов-Катеринич - один на весь мир. Поэту, особенно в наш электронный век, важно чувствовать себя единственным в мире!

Со времён Пушкина поэзия в России стала чем-то вроде национальной идеи. У нас даже коммерческую рекламу стараются зарифмовать: русские рекламодатели думают, что рифма - кратчайший путь к сердцу клиента.

Это, возможно, наивное мнение по-своему показательно: значит, многие считают, что поэзия действительно обладает даром убеждения для русского слуха. Поразительно, но на более высоком, отнюдь не утилитарном уровне наблюдается сходная картина. И апостол отечественного слова Сергей Сутулов-Катеринич уверен: будущее страны - за поэтами!

…в стране, где каждый - Пушкин, и каждая - Марина, стишата, как полушки, зашитые в перинах, чтоб каждый новый гений, зачатый между строчек, чудесных сновидений внучатам напророчил. …Когда умирают поэты, Уходят на дно атлантиды, Срывая с орбиты планеты - Сатурны, видавшие виды. …Когда умирает мессия, В стихах воскресает Россия.

Порой стихи С-К выстроены так, что чистота и честность лирического героя, поэта, противопоставляется беспринципности и продажности антигероя: политика или олигарха. В этом, безусловно, есть известное упрощение. Не все поэты исключительно честны, и, наоборот, очень порядочные люди встречаются среди бизнесменов. Но Сергею Сутулову-Катериничу важен принцип контраста. В его авторской мифологии поэт - героичен.

Акын духа

Рапсод нового времени, акын духа, новый поэт в современной русской литературе. "И это всё - о нём". Сергей С-К часто использует перечисление имён и предметов, даёт свои имена тому, что ещё не названо. Но он делает это не ради самого перечисления. Эта инвентаризация, как в поэзии Уолта Уитмена, предшествует созданию целой Вселенной. "Своё" у С-К может оказаться и "перевербованным" чужим, вплетённым в судьбу, интегрированным в личность поэта. "Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь", - говаривал Пушкин.

Но словотворчество у С-К в корне отличается как от экзерсисов Велимира Хлебникова, так и от новейших "слов-кентавров" Александра Кабанова. "Мы ещё побумбарашим" - вот типичный пример неологизма от С-К. Личность самого Сергея настолько доминирует в его стихах над всеми возможными и невозможными стихотворными влияниями, что они в его речи практически не узнаваемы. Только со слов С-К мы можем узнать, что на формирование его поэтики в своё время оказали влияние такие значительные поэты, как Семён Кирсанов и Андрей Вознесенский.

"Акынство" С-К, если о нём и можно говорить в контексте его поэзии, - это акынство знатока. Человека интеллигентного и образованного, которому чужд примитивизм как стиль. С-К пишет как будто не о себе. Его Вселенная - это расширяющийся космос экстраверта. Но как же много автобиографического умудряется между делом вплести поэт в своё повествование! И сколько величественности, сколько достоинства таится в такой авторской "скрытности". Поэт понимает, что о главном нельзя "в лоб", о главном - можно только вскользь и ненароком. Индивидуальное часто проявляется в поэзии С-К как историческая и судьбинная память. Меня потрясло стихотворение о разбившейся в автокатастрофе сестре поэта. Катастрофы происходят в нашей жизни не каждый день. И вспоминаем мы о них не каждый день.

С-К - поэт редкой человеческой честности. Если ничего особенного в жизни поэта не происходит - в его стихах мы и не найдём особого драматизма. Но С-К и не пропускает мимо сердца каких-то важных событий, всё это можно услышать в его стихах. Подобно Пушкину, С-К не только НЕ ЗАБЫЛ своей родословной, но и всей душой ощущает участие предков в своих мыслях и делах. Например, общение отца поэта с известными космонавтами как бы "предваряет" выход С-К в открытый космос своей души, в космическое пространство международного поэтического альманаха "45 я параллель", главным редактором которого (в разных ипостасях) он является вот уже около 25-ти лет. Уместно отметить, что издательское и редакторское дело не только не "приглушили" в С-К поэта, но и высветили его собирательскую любовь к русской поэзии. Если стихи С-К - Слово, то бессменное и героическое издание альманаха "45-я параллель" - Дело поэта. Поэт предан обоим, и в этой троице выступает в качестве "святого духа".

Эскадра С-К

Несмотря на кажущуюся понятность льющейся речи и изначально заложенную в стихах звукопись, поэзия С-К - сложное и, не побоюсь этого слова, новое явление в русской поэзии. Нелинейное мышление С-К очень своеобразно. "У меня длинноты не ради длиннот... ибо я не только чувствую. НО И ДУМАЮ…" - говорит поэт. С-К не чужд поиску новых форм. Иногда это напрочь отличается от того, что мы знаем об С-К как поэте. Пример такого поиска - поэллада в форме танкеток "Пушкин. Осень. Шевчук". Новая форма притягивает новое содержание - и, что небезынтересно, новых читателей. Если это - действительно новое, а не "хорошо забытое старое". Как и всякий большой художник, С-К много пишет о несбывшемся, как о потерянном рае.

…пора признаться, не покаявшись, в любви, которой след простыл… покурим, милая, на камушках: нева ворчит - шалят мосты. река ночными машет крыльями, как чудо-юдо-птица-кит… сто лет назад недооткрыли мы ни антарктид, ни атлантид. из-под обложки ветхой библии - листок… - эпиграф? эпилог? рассветы флейтами будили мы… ах, как любили мы, мой бог!

У художников есть такое понятие: руинность как красота, как несгибаемость под натиском времени. Наверное, римский Колизей или афинский Акрополь даже в разрушенном состоянии не менее красивы, чем Эйфелева башня в Париже или Собор Саграда Фамилия в Барселоне. Это удивительный феномен, над которым мало кто глубоко размышлял. То же самое зачастую происходит и с человеческими чувствами: несбывшиеся, полуразрушенные, они порой не менее величественны, чем памятник любви.

Звукоряд у Сутулова-Катеринича скрещивается с семантической парадигмой, увеличивая полноту поэтического смысла. Нередко поэт "частит" рифмами и аллитерациями, увлекается словотворчеством. "Из рифмы - Время прорастает", - признаётся он. И возникает грандиозная задача - пространство времени ритмом охватить и превозмочь. Потому что гармония достижима только в творческом усилии. Как парадоксально утверждал Гераклит из Эфеса, порой из диаметрально противоположных начал получается наилучшая гармония.

Боже, по чьей вине делят чужую роль Горькая нота не, сладкая нота соль?! .................................................. Господи, сохрани треснувшую свирель, Синюю ноту ни, красную ноту ре.

Поэт - это принц и нищий "в одном флаконе". Ибо богатство поэта - не от мира сего. Многие стихотворения Сергея стали песнями. Поэт сумел вытянуть сердцем и "горькую ноту не", и "синюю ноту ни".

Стихи Сутулова-Катеринича очень современны - и тематически, и лексически. Поэт всегда "здесь и сейчас", и это не поза. Это - проживание.

…как нам смешон аттракцион: очередной Наполеон на деревянном Горбунке в провинциальном городке кричит, что он родил идею, и собирает миллион назло кремлёвскому злодею, а ход времен и рёв племён давно подвластен брадобрею, купившему аттракцион в провинциальном городке…

Время замкнуто и окольцовано: кажется, всё схвачено невидимым кукловодом, обрёкшим страну веками переливать из пустого в порожнее.

Особенно хорошо это заметно в провинции, и субъективный объектив фотографа эпохи Сутулова-Катеринича с болью в сердце "щёлкает" эти грустные кадры. Боль поэта кармична, она унаследована им из прошлых жизней.

Вечность: до и после

Ядрёному словечку грех угоден. Мудрёное споткнулось о крылечко. В начале было слово, но - Господне… Причастием сверчок частит за печкой. Причастны черемшины и черешни, Скворешни и орешники причастны К решимости "орла" поддаться "решке", К наречию "чудно?" и чуду счастья. Причастием перчёные печали, Наречием крещённые пространства… Гримасничают чеховские чайки: Полцарства - за эксцентрику пацанства.

Время у Сутулова-Катеринича трехмерно, как и пространство.

Ещё существенно "уже", Уже божественно "ещё", Скрижальна бабушкина гжель, В которой дух овеществлён. Ещё немыслимо "уже", Уже бессмысленно "ещё". Ужасна жизнь на рубеже Времён, нацеливших ружьё.

Это, в сущности, всё то же "есть только миг, за него и держись", только расширенное по методу романо-германских сложных времён, разбитое на "до" и "после" - и снова собранное воедино, подобно телу Осириса.

Этот могущественный лазер времён, увиденный и прочувствованный Сутуловым-Катериничем, расширяет сознание читателя до огромной вселенной поэта-провидца.

…У бумажного змея В неизбывном долгу - Ничего не имея, К небу нить берегу. …Придёт черёд - зачислят в невидимки. Чёт-нечет? нечет-чёт? перерасчёт! …И девочка качается на льдинке, И Вечность через ситечко течёт.

И, в заключение, несколько строф чистейшей любовной лирики от Сутулова-Катеринича:

…Мы вечность молчим. Ты вздыхаешь печально: В пучине исчезло твоё Лукоморье… Вода бесконечна. Вода изначальна. И звезды дрожат, словно Азбука Морзе. …………………………………………… Забывчива вечность. Беспечна случайность. Но ты не забудь и не выдай секрета Такого случайного вечного счастья, Такого короткого долгого лета.

Александр Карпенко   

Смотрите также:

Послесловие к двухтомнику: Наталья Смирнова, "Поэмы, поэллады и другие формы жизни..." Cергей Хомутов. За пределами слова (О двухтомнике Сергея Сутулова-Катеринича "Ангел-подранок" и не только). - Сетевая Словесность, 2015