ДНК
ТРИМИПРАМИН
Здравствуй эра водолея ливни ливни без конца
Отопление не греет одинокие сердца
Сорок капель горько остро новоявленный флюид
Сад размыт слезами монстров ничего здесь не горит
Осень спит пленив экватор полночь горечь знаю жду
Губернатор-терминатор ночью шастает в саду
Он убил семьсот наташек восемьсот казаней взял
Слева справа без поблажек буря шторм девятый вал
А в ковчеге только крысы тараканы слизняки
Доплывёт ковчег до мыса остопиздевшей тоски
Там есть сад в саду малина вся червивая как есть
Грязь кругом размыта глина это место чья-то месть
Сорок капель снова в плюсе жажда влагу ртом ловлю
Дело в общем не во вкусе соль и горечь я люблю
Да пребудет анафема пусть веками кровь поёт
Про болезни и проблемы и про здравствуй новый год.
_^_
ОДИН ИЗ ТЕХ
Мы ехали молча, скрывая свой страх
И яблоки рая держали в зубах
А в яблоках черви шептали о том
Как славно живётся в пространстве пустом
Удушливым летом, гремучей весной
В автобусе пахнет обшивкой мясной
И в сердце моём зарастает пустырь
И льётся из треснувших глаз нашатырь
Автобус идёт на былинный восток
Былинками мы попадаем в поток
Отчаянных мыслей и крови отцов
Мы все превращаемся в жертвы жрецов
Когда от вина окосевший Эзоп
Мяукая бросился в калейдоскоп
Волшебные лампы в туннеле зажглись
Я слепо накренился в сонную высь
И джинны запели о вечной весне
Гремящей соцветием жизней во мне
И весь этот джаз, отравляющий ум
Проснулся внутри как горячий самум
Нас как-то неправильно держит земля
Здесь кости становятся кучкой угля
Моя голова - голубой вертолёт
И в мёртвой петле полумёртвый пилот
Мне шепчет о том, что нельзя объяснить
Когда до предела натянута нить
И время вот-вот превратится в ничто
В автобус вхожу я в немецком пальто
И сонно скольжу в ослепительный мрак
И демоны сна сообщают мне, как
Глаза себе выжег писатель Стендаль
И с хрюканьем ринулся в дивную даль
А я никогда никуда не спешу
Я воздухом вашим нарочно дышу
Сижу на костях, проезжаю закат
И нет на дороге в забвенье преград.
_^_
СВИДЕТЕЛЬ СОБЫТИЙ
Отныне - гвозди, распад и яма
Чернильной кляксой накрылась осень
Лишь злобно вспыхнет числом вольфрама
Старик, чьих сказок никто не просит
И будет меркнуть частицей каждой
Пока Харон не приедет в лодке
К нему не надо проситься дважды
Он сам всё скажет в последней сводке
А может, просто придут с рогами
Топча бараки, топча святыни
Сморкаясь красными облаками
С глазами точно под цвет полыни
И будет сторож из world wide web'а
В дырявых тапках, в шарфе колючем
Пищать им в ухо - проситься в небо
А может - просто вина канючить
Бегут секунды, разинув пасти
А на хвосте у них откровенье
Старик уж с воем, теряя части
Бредёт по кругу слезливой тенью
За ним бесшумно собачки ада
Бегут трусцою, бегут вприпрыжку
Ещё три круга, а там награда
Кому-то в полночь настанет крышка
А мне осталось пожать плечами,
Оставив Зверю чужой народец
Я просто часто не сплю ночами
Я просто молча смотрю в колодец.
_^_
ВОЙНА
Война и мир. Как много в море Fa
Слилось - да так, как будто в этом соль
Всея Руси. Вот первая графа
И в ней второстепенен алкоголь
Здесь важен граф, который ищет суть
При помощи нетрезвых светлячков
Адам и Ева, чтобы не уснуть
Употребляют зелье из сморчков
Но вот уже не за горами хренТМ
Метафизически-материальный
Пока Миньон садится в минивэн
Он принимает облик актуальный
И вот поэт, герой вчерашних муз
Придумал всех, чтоб маме было стыдно
Он разгружает непосильный груз
Он с детства сочинял, когда не видно
И умные брошюры изучал
Про то, как не родиться барабаном
И, изучая, мысленно кончал
И бегал с символическим наганом
Духовность не даётся без труда -
Вещает материнская утроба
Наташа лжёт, не ведая стыда
Опять клянётся в верности до гроба
И предвещает секс. А что в гробу?
Там нет сети. Темно, воняет лаком
Безухов чистит тряпочкой избу
Из-под бровей следя за кадиллаком
А князь Андрей под лошадью лежит
Слегка помят его бессмертный имидж
Он со страницы вряд ли убежит
Он будет ждать, пока наступит финиш
А финиш там же, где берёт исток
Любая жизнь, обычно - в грубой форме
Когда скользишь рукою между ног
То понимаешь: классика не кормит.
_^_
КЕНО
В земле питоны лезут вон из кожи
Их гложет смерть по дням и по часам
Любовь не любят те, кто помоложе
Чем фараон, продавший душу псам
Как апельсин сферична тень от мысли
От тени тень течёт за горизонт
Зловещих рун узор на коромысле
В одном глазу. В другом - немецкий зонд
Раймон Кено заводит свой будильник
На чёрный день, на двадцать два ноль-ноль
В одной руке он чувствует напильник
В другой руке он ощущает боль
В неё Бретон вонзил свои идеи
И кровь харизмой сходу отравил
В его глазах собрались водолеи
И отрицают то, что он не пил
Опять поход. Кресты уносят к морю
Шары - туда же, заливать водой
Четыре птицы дремлют на заборе:
Ворона, грач, удод и козодой
Раймон Кено в них чувствует угрозу
И вспоминает, как в тумане снов
Он поглощал седых полей лактозу
И выпускал синиц из рукавов
В ночи поэт опаснее питона
Реальны станут все его слова
Из рукава часы Андре Бретона
Упали на пол. Следом голова
С немытой шеи мягко соскользнула
Глаза узрели знак на потолке
Рисунок птицы с телом Вельзевула
Четыре карты в женственной руке
Раймон Кено, не чувствуя отдачи
Пылит на дачу в стареньком "Рено"
Включает фары - перед ним задача
Идёт война. Рекой течёт вино.
_^_
КОЛОБОК
Все чувства на нуле
Он катится под гору
По проклятой земле
К забытому собору
Он помнит, как найти
Обещанное чудо
На праведном пути
Откуда он, откуда
Всё знает о себе
И мир ему удобен
В расчерченной судьбе
Он вектору подобен
И движется как все
Но только чуть левее
По встречной полосе
По каменной аллее
Его не ждут назад
Руины в лунном свете
Вперёд его глаза
Толкает чёрный ветер
Он был убит в боях
Он сам уже как вирус
И ляжет буквой "Я"
На жертвенный папирус
Он борется с дождём
И тает под лучами
Ему кричат: "мы ждём!"
Наёмники с мечами
Но он им шепчет "брысь"
И поменяв обличье
Он улетает ввысь
На крыльях безразличья.
_^_
СЕРОЕ ИНКОГНИТО
С опрокинутым в небо лицом
Сквозь века я, давясь позолотой
Пробираюсь безглавым гонцом
За бесследно сгоревшей пехотой
Может, лампочкой вспыхнет во лбу
Безнадёжное слово - надежда
И нырну я трезубцем в гурьбу
Рыбокопов в цветастых одеждах
Может, облаком станет та хрень
Что романтики звали душою
Может, я - это божья мигрень
Может, мне суждено стать тобою
Может, я, бессердечный инкуб
Насекомым гуденьем согласных
Понесусь по сплетениям труб
Возвещая о муках напрасных
Может, чёртова месть - это я
Собираю себя воедино
Понимая, что кровь - не моя
Та, которой рисую картины
Может, кровь - это вовсе вода
С жалкой долей пьянящего сока
Что стечёт ручейками туда
Где кончается плоть водостока
Может, там прорастёт сквозь асфальт
Моё семя цветком эдельвейса
И осядет песок и базальт
И отменят последние рейсы
Коль знамением вечной войны
Между тайной и явной любовью
Зацветёт элемент тишины
Я проснусь лучезарною новью
С обращённым к стихии лицом
Я восстану из вечного мрака
Бездуховным бессмертным отцом
С тёмной сущностью вурдалака.
_^_
HOME SWEET HOME
Склеп как склеп; внутри окошки
На окошках витражи
Оборвали злые кошки
Занавесочки души
Я лежу белее ночи
И в малиновой тиши
Из-за розовых обочин
Выплывают миражи
Что-то странно, где-то больно
Тор газетой эльфов бьёт
И по кучкам в колокольню
С хлебом-солью их несёт
За камином - скорпионы
Пауки, что бьют в упор
Не слыхать аккордеона
Ждёт под лавкой мой топор
Запах смерти, жжёных тряпок
Мёртвых листьев и луны
Экзотизм дырявых тапок
Аметистовые сны
В склепе холод; холодильник -
Чёрный, словно обгорел
В нём хитиновый будильник
Мне налево песни пел
Я же спал, слова не слышал
И затих кислотный рэп
Здесь давно никто не дышит
Говорю же: склеп как склеп.
_^_
|
