ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК
1996
* * *
28 января: Я только что узнал: сегодня умер Бродский, ночью, в Нью-Йорке, во сне... Теперь, произнося это имя, я каждый раз буду внутренне содрогаться, как будто вызывая его обратно - <заставляя> совершить нечеловеческий путь.
В некрологах напишут, что он вдруг стал всем нам необычайно близок. Это не так: он стал чужим и непреодолимо далеким - действует проклятая человеческая природа. Он жил в наших сердцах, пока в нем жило его собственное сердце; а сегодня, в одну из нью-йоркских ночей, он незаметно ушел, даже не хлопнув и не скрипнув дверью - так, что мы и не заметили. Он ушел исхоженной дорогой, просторной и удобной, без ухабов и ям - в иные сердца. А нью-йоркская ночь - последовала за ним.
* * *
31 января: Иосиф Бродский завершил этот январь, и одновременно начал его в виде "Части речи" на моем столе. Он - везде, и каждый атом теперь (подобно черному квадрату на выставке) наполнен им. Стараюсь использовать эту "атомную энергию Бродского", потому что подобные моменты быстро проходят...
* * *
Третий Рим, гениальный юродивый,
Расправляет лохмотья окрестностей...
* * *
Солнечное затмение - негатив ночи...
* * *
День начался задолго до себя...
* * *
Кирпичный дом - множество вавилонских книг.
* * *
... Расстрелян будильником по статье восемь ноль-ноль.
* * *
Кабель в метро - нить Ариадны.
* * *
Игрушечный ад бетономешалки.
* * *
29 февраля: Это - месяц нас с Бродским. Я впервые ощутил себя поэтом, через десять лет после первого стихотворения. Это - вне меня; это - вне четырех четвертей, в которые я больше не могу себя заталкивать, это - вне!
Возможно, это самовнушение, но скорее - симптом. Я чувствую зависимость от собственного шестого чувства, я должен писать. В противном случае - я навсегда в квадрате, в "кирпиче", в "проезд воспрещен"...
От первой "Римской элегии" я получаю физическое наслаждение. Это - тоже симптом...
* * *
3 марта: Никогда не было такого. Я написал за день два стихотворения, абсолютно различных даже по размеру. Днем, гуляя с собакой, завершил свою вчерашнюю (кажется?) задумку. А ночью, уже, кстати, 4 марта, меня посетили еще два четверостишия, вскоре принявшие и третье. Ядро - мысль о том, что кладбище есть "перевернутый город" (нам видны лишь "корни"), и клаустрофобия на нем - естественна...
* * *
НА "СТАНСЫ ГОРОДУ" ИОСИФА БРОДСКОГО
... Все умолкнет вокруг.
Только черный буксир закричит
посредине реки,
исступленно борясь с темнотою,
и летящая ночь
эту бедную жизнь обручит
с красотою твоей
и с посмертной моей правотою.
(2 июня 1962)
Я просто не могу, не имею права спокойно и беспощадно (по пунктам) растерзать эти строки: они писались не для того. Они - перенесенный на бумагу крик, которого никто никогда не слышал, только видел - на этой самой бумаге. Крик неизреченный, но достойный того, чтобы его часть проникла в любого читающего эти стихи, а тем более пишущего о них - пусть бумага не разделит, а объединит нас.
Поэзия изгнания со времен Овидия всегда и неизбежно противоречива. Несовместимы ночь (излюбленное время изгоняющих) - всеобщий покой и кричащие строки-осколки. Ночь, пропущенная, как сквозь мясорубку, через все пять потрясенных чувств изгнанника, несовместима с той молчащей темнотой, которую мы наблюдаем ежедневно в окнах. Все это непонятно и неестественно для нас, созерцателей, да собственно говоря, не для нас и сказано, ни для кого вообще. Перед нами - попытка найти выход для чувства абсолютного одиночества, только подчеркивающая огромность этого чувства. И в любом случае, эти стихи - только для одного человека во всей Вселенной были и останутся близкими: его одиночество в ту ночь передалось и им тоже.
"В ту ночь" - это "внешний" признак, на самом деле пронизывающий все стихотворение насквозь, и из каждой строки зычно напоминающий о себе. Да, Иосиф Бродский был выброшен из России, чтобы никогда не вернуться, чтобы гнать от себя всю жизнь даже и мысль о возвращении. Это - и тема, и проблема, и сюжет, и даже композиция. Это - везде и во всем. Темы как "фрагмента действительности" практически нет, действительность сплющена, подавлена авторским ее восприятием, и только в конце, собрав последние силы, она проявляется в образе буксира, кричащего, как и все той ночью. Если воспринимать сюжет как цепь событий, то именно цепи здесь мы и не находим: ничего не происходит, а только готовится произойти - нечто огромное, великое и единое...
Подходя к системе персонажей, я не могу молчать и о "хронотопе": пространство у Бродского стало вторым и последним персонажем "стансов", не менее важным, чем трагическое "я". Кстати, именно так поэт и решает проблему своего изгнаннического одиночества, для него оно - долгожданный выход... Когда все живые уже отреклись, остается последнее - Петербург, Ленинград, как угодно, - и оно оживает. Оно поднимается: колоссальное, даже священное - способное "осенять" и "отпевать", единственное, готовое остаться с изгоем навечно...
* * *
Лица стариков - бенгальские огни.
* * *
Километры в час - километры в жизнь.
* * *
Вырезать горло молочному пакету: молоко - его последний вопль.
* * *
Дерево - сплетенье игреков и иксов. Провода - знак равенства, далее - небо...
* * *
Грязная посуда - Парфенон, развалины; мыльная пена - словно предисловие к рождению Венеры; моющий блюдца - почти дискобол.
* * *
Трамвайные рельсы <порезы>, согревшие переулок.
Лунный свет - кровь белокровья...
* * *
Снег - будто некто внезапно нажал на "пробел".
* * *
Мы начались с воды.
* * *
Зевающий репетирует удушье (смерть).
* * *
Пальцы - многоточие в конце человека.
* * *
Оглядываю себя, будто ищу финальную подпись автора в углу. Только где угол?
* * *
Красные телефонные будки. Красное - цвет убийства; впрочем, и убийство - форма телефона, срочной связи с собой, и с точкой, куда в последний раз посмотрел...
* * *
Дожди возвращают мир к наброску...
* * *
Небо наполовину создано из ребра стены.
* * *
Мысля, обращаю на себя Его внимание.
* * *
Проходя через сеть веток, звук становится колокольным звоном.
* * *
"Вызвать огонь на себя" может полено, или: взгляд, устремленный на полено. Его преимущество в перевоплощении.
* * *
Свет наполняет сосуд снаружи.
* * *
Часы вырабатывают иммунитет <от> времени...
* * *
Все <крупное> - неустойчиво, ибо уже способно конкурировать с целым. Целое подавляет свои отдельные части.
* * *
Ночью слух перестает воспринимать <вопросительные фразы> ветра. Ибо он сам - вопрос.
* * *
а) борьба воздуха со стеклом: только здравый смысл удерживает последнее от тарана.
б) колокола - звон ключей Петра, пришедшего к вратам слишком рано.
* * *
Ночь - набросок дня углем.
* * *
Смерть - превращение мимики в графику.
* * *
Аплодисменты - <в какой-то мере> форма зависти к пианисту (к его рукам).
* * *
Окна: игра в крестики-нолики с воздухом.
* * *
Скобки - могильщики, несущие слово.
* * *
Лужи - остракизм неба.
* * *
Лифты ссорятся, как супруги - хлопая дверьми.
* * *
Движение во все стороны сразу ("на все четыре...") есть <комната>.
* * *
Комната создает эффект согласия с вами.
* * *
Человечество - чаша, для которой осколки - нормальное состояние.
* * *
...Трагедия человека, при условии, что он поэт, в его судьбе уже состоялась: вторжение поэзии в любую жизнь и есть трагедия человека. Поэт говорит не так, как говорит человек - и со временем это начинает <определенным образом> направлять его мысли. В конце концов, поэт находится там, где человека нет. Трагедия человека состоит в недосягаемости этого там. Трагедия же поэта заключается в невозвратимости оттуда. Но при всем видимом равенстве антагонистов истинным горем для биологической единицы является не приобретение качеств поэта, а утрата качеств человека, - как всякая утрата печальнее всякого приобретения.
Всю эту классификацию трагедий почти неприлично применять к Есенину, потому что в конечном счете мы таким образом выясняем: что именно привело его в "Англетер". Думаю, смутное (на уровне сочетания звуков в стоке) ощущение драматизма ситуации - и есть наш предел в этой теме, хотя опасная близость петли к любой из мелодий есенинской жизни и не настораживает ее исследователей. С другой стороны, трагедия, приведшая к смерти, - смертью направляется, и говоря о трагедиях Есенина, мы имеем в виду прежде всего <некий> раритет, к судьбе поэта впрямую не относящийся, а потому - могущий быть предметом постороннего изучения.
Если же изучение состоится, и перед окулярами встанет триада: эпатаж - Айседора - пьянство, - трагедия (как нечто просто более легкое, невещественное - как озон), я уверен, уступит им место.
* * *
Мне кажется, подразделение на трагедию человека и трагедию поэта - не только показатель (вполне объяснимого) бессилия, но и - в смысле постепенного отхода от истины - первая ступень разложения.
* * *
Известный писатель - это не только поэт или прозаик, но и действующее лицо нашей биографии.
* * *
Книги думают за меня.
* * *
Ум - не гениальность, а глупость - не идиотичность, то есть ум - не особый дар, а глупость - не явление ущерба.
* * *
Для 24 мая: Только умерший овладевает языком в совершенстве, ибо ему удается добиться взаимности. Он сам становится частью языка.
* * *
Гениальная картина (не только портрет) - встреча взглядов.
* * *
Страшнее всего - когда Парка не обрывает вашу нить, а просто выпускает из рук...
* * *
Конверт - рукопись, наложившая на себя руки (покаяние рукописи?)
* * *
Пережив две смерти - становишься триединым.
* * *
Пустота между <строками> подстрочный перевод Бога.
* * *
1. Когда находишься в <чьей-то> тени - отбрасываешь свет.
2. Стихи - попытка избавиться от того, что некогда вдохнули в глину.
3. Все мы гениальны в свою последнюю секунду - о случайности любой смерти.
4. Аплодисменты - ладони отвешивают друг другу пощечины, предотвращая обморок <от слов>.
5. Выпуская белый сигаретный дым, некто расстается с сединою. Или - добавляет к голове завитков...
(1 - 5: 24 мая 96, на вечере памяти И.Б.)
* * *
Что бы там ни было, нам остается только догадываться о том, <что впереди> <перед нами>.
* * *
Слезы всегда неподвижны. Наоборот - лицо поднимается вверх.
* * *
Под конец ваше лицо напоминает отпечаток пальца - знак, что следствие, наконец, подходит к концу.
* * *
Комната входит в дверь...
* * *
Алиби <ночи> - в том, что она везде.
* * *
Если мысль верна, то вне зависимости от своей глубины - она всегда достигает дна (т.е. <искомого>).
* * *
(Утро?): значения слов <являются > раньше самих слов...
* * *
Иуда - звук <навеки> вытянутых губ: чтобы предотвратить? запечатлеть? напомнить?
* * *
Видимо душа и состоит только в одном эффекте своего присутствия. Т.е. когда <она> есть, - того, во что она облекается, мы можем и не замечать.
* * *
Ночь 13.07.96:
Я нес перед собою свет -
Фонарь ли? Нимб? Фитиль?
Он был один, скрепляя две
Моих руки, но был.
И был лишь потому, что знал:
Пока нас двое - ртуть
Еще в дороге; не финал,
И не пролог, но путь.
Но путь <исход> знаком лишь нам,
И на испуг чету
Не взять: каков ни есть - он там,
Без грима на свету.
... Он будет первым: им нельзя
Не быть. Свеча? Киот?
Кто б ни был он. Кто б ни был я.
Кто б ни был Тот, кто ждет.
* * *
<Стихи> не выбирают времени. Возможно - благодаря нашим несостоятельным представлениям о нем.
* * *
<Для моих шестнадцати>
Не память - пророчество: страсть перелистывать главы;
И змеи кусают не хвост, а неузнанный тыл.
... Не случай забыть остальное, но повод и право
Оставить на совести времени все, что забыл.
23.07.96
* * *
Вера, надежда, любовь - скорее логическая цепь, вектор, нежели <просто ряд>.
* * *
Горизонт - как вечное тире перед монологом.
* * *
Великому трудно не подражать, в этом - земной вариант его бессмертия.
* * *
На часах проходит несколько минут - так подводят бровь.
* * *
Для начала о Ерофееве:
Его текст напоминает привычную суету вокруг работающего художника - подмастерья, "зрители", сам пейзаж...
"Поэма" - совершенно напрасно. Ерофеев - прежде всего живописец. Вот почему он старательно создает толпу вокруг себя ("ангелы", alter ego, обращение к читателю etc.). Ему необходимы постоянные пейзажи, виды, натурщики (-цы) - не зря он и едет в электричке - она одновременно все это обеспечивает.
* * *
Конкуренция между поэтами и бардами <рок-поэтами еtс> вряд ли возможна. Почти смысл и бесспорно <отличие> поэзии - в том, что она обладает правом задать вопрос, не предлагая ответ. Слова же спетые - в принципе утвердительны. Одна из причин: уже с момента написания они принуждены к произнесению <себя> вслух, а устная речь едва ли не насильственно освобождает от пунктуации (в том числе и незримой)...
* * *
Лейб-журналист.
* * *
Потолок обуревают полосы:
Тени и желанье источать
Свет. Я был бы тих, но нету голоса,
Чтобы петь, а значит - чтоб молчать.
9.10.96
1997
* * *
Потеря есть материя. Она
Сама предмет - поскольку вызывает
Из памяти предметы, высыпая
Шкатулку существительных до дна.
* * *
<Белинский>: банальность без примесей, самородок.
* * *
У Гомера (Гнедича): обладаемый; passive voice по-русски.
* * *
Ничто не затемняет для нас человека более двух вещей: его (гласных) пристрастий и его поведения в обществе, потому что и в том, и в другом случае перед нами - смесь, не человек.
* * *
Думаю, что поэзия, и вообще мелкое необязательное сочинительство, привлекли меня тем, что давали возможность выдать мысли, которые у меня были, за мысли, которых у меня никогда не было. Кроме того, стихотворная машина, за счет размера и рифмы большей частью работала сама, и я чувствовал себя спокойно...
* * *
Благоговение дикаря перед черепахой: с обеих сторон необъяснимое.
* * *
Что случилось? Что сделалось в мире
Между фразой одной и другой?
Почему не становится шире
Поле зренья под бровной дугой?
* * *
Свобода - всегда итог длительной неволи. Не странно ли? Не одна ли это цепь?
* * *
Подобно нищим на заглохшем пире,
Мы радуемся тесноте явлений.
Но разве пошлость подбирает в мире
Не только то, что ей оставил гений?
* * *
Смерть - защитная реакция организма, такая же, как образование тромбов, кашель, etc. Необратимость смерти сводится не к невозможности возвратить умершему жизнь, а к невозможности вернуть тот момент времени, в который смерть наступила. Точно такая же необратимость сопутствует и образованию тромба, и кашлю. Не может быть, чтобы после кашля (или свертывания крови в ране) в организме не произошло изменений. Изменения в организме после смерти - только грубее и ярче выражены. Смерть безусловно принадлежит общему ряду "защитных" реакций организма - но выделяется из этого ряда потому, что мы не знаем следующего за нею процесса. Думаю, что процесс, естественно наблюдаемый после смерти, то есть разложение тела на химические элементы, - и есть "последующий". Всякий элемент подразумевает атомы и электроны, среди которых нет "живых" и "мертвых", а есть только более или менее сложные комбинации. Элементы разложившегося (погибшего) организма могут участвовать в создании новых организмов с таким же успехом, как и все остальные элементы мироздания. Если представлять себе это мироздание как <бесконечное> уравнение реакции, то символы "смерти" в таком уравнении приобретут смысл совершенно равный смыслу символов "жизни".
* * *
"Блядь" по-славянски значит "болтун" - в том же ряду, что и "тать", "зять". Сейчас "блядь" соседствует со "швалью", "мразью", "дрянью". Истинно оскорбительный смысл русское слово получает вместе с женским родом.
* * *
Такты музыки разделяют время на непривычные ему единицы, и это одна из причин бессмертия музыки, а лучше сказать - ее отверженности.
* * *
Даже самые лучшие стихи Окуджавы ничего не могут изменить в его поэзии:
Поэту настоящему спасибо,
Руке его, безумию его,
И голосу, когда, взлетев до хрипа,
Он неба достигает своего.Есть разница в интонациях. Можно сказать "небо" или "Бог" - и это будет вычурно; можно сказать то же самое - и это вызовет ответное чувство, но можно не сказать ничего особенного - а все увидят и Бога, и небо. Как Мандельштам:
Нам остается только имя:
Чудесный звук, на долгий срок.
Прими ж ладонями моими
Пересыпаемый песок.* * *
Государство основывается не на определенном складе ума, а на большинстве. Если бы шизофреников или слабоумных было большинство - у них определенно было бы и государство.
* * *
Мир не без подлых людей.
* * *
Антисемитизм - первый признак неудачника.
1998
* * *
Энергия, необходимая для разрыва связи, равна энергии, необходимой для ее образования: логически - чушь, о которой не стоит и говорить; химически - выдающееся открытие.
* * *
"Хомоцентрическая" иерархия наук: химия - биология - история.
Последние разделы органической химии подводят к понятию о живой материи, биология развивает это понятие до разумной деятельности человека, история уже рассматривает последнюю как аксиому.
* * *
Философский шум.
* * *
Постулированием того, что человек сделан Богом "по своему образу и подобию", "снимаются" сразу два вопроса: 1) почему человек выглядит именно так; 2) как выглядит Бог.
Здесь мы, по-видимому, сталкиваемся с прообразом метода посредника, используемого гуманитарной мыслью. Обращает на себя внимание абсолютная бессодержательность (неинформативность) постулата.
* * *
Признание - это когда твое имя набирается более крупным шрифтом, чем название твоей книги.
* * *
Глагол: благоприпятствовать.
1999
РОЖДЕНИЕ КРЕСТЬЯНИНА
Рождается один из тех, кто позже
Согнет главу под рост дверной щели,
Чьи руки как влитые примут вожжи,
А голос, подчинившись, станет проще,
Чем пенье трав, жужжание пчелы.
Он будет знать без слов и выражений
Значенье каждой части бытия,
Усиленной десятком отражений
В воде и небе, в стеклышках жилья.
И слово "Русь", услышанное где-то,
Не выделится для него среди
Шуршанья поджигаемой газеты,
Нытья машин, увязнувших в грязи,
Раскатов приближающейся бури,
Нелепых и беспечных матюгов,
Дорожной пыли и манящей дури
Цветов и злаков с голубых лугов.
Коленцы, август.
© Ирина Медведева, составление, 2004-2024.
© Сетевая Словесность, 2005-2024.