[Оглавление]





ГЕРОСТРАТ - 96

Александр Бренер. Интернационал неуправляемых торпед.
М.: Гилея, 1996 - 96 с. Тираж не указан.


Некоторые книги требуют немедленной реакции; они не хотят просто стоять на полке; они ждут ответного слова. Именно поэтому после ознакомления с очередным опусом Александра Бренера я попробовал написать текст, адекватный прочитанному.

В воздухе разлита усталость. Мы заглянули за подкладку и увидели кукиш пустоты, повторение повторений, окаменевшие останки, обломки чужих фраз. Мы устали, и мы кружимся в танце, тур вальса, мадам! - и раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три - по кругу, по кругу, по кругу... И тут пришел Бренер: "Братья Маркс пукали./ Антонен Арто орал./ Маяковский рыгал. Это правильно!/ Кончайте навсегда с эстетической продукцией!/ Да здравствует/ Этическая революция!"

Проще всего сказать, что он, не Великий, но Ужасный, играет в "настоящего авангардиста", и приплести что-нибудь про соответствующий дискурс. И это будет правдой - для нас давно "ироническое" стало синонимом "хорошего", а Бренер прекрасно знает, как изготовить подходящий костюмчик: драные джинсы антиэстетизма, романтический плащ социального протеста, шутовской колпак утопии и много, много мата. "Я хочу говорить/ На языке эмоций./ Этот язык до сих пор под запретом/ Везде/ Кроме пригородов и городских трущоб./ Почему же?/ Потому что эмоциональный язык - / Это язык критики,/ Доведенной до беснования." Тем временем игра дошла до предела, игра выплеснулась в жизнь; Бренер бьет стекла и морды во всех столицах Европы; его акции скандальны, он шокирует изящных барышень и советских журналистов, но последовательный радикализм требует постоянных усилий, каждый новый эпизод должен быть эффектней и решительней предыдущего. "Возможно, скоро/ Моими союзниками и друзьями/ Станут футбольные хулиганы,/ А вовсе не интеллектуалы./ Что ж, я готов к этому./ Привет!"

Так и длится бесконечный спектакль, но Бренер слишком хороший актер, и его ненависть это подлинная ненависть, а нежность - подлинная нежность. Имитировать бунт иногда удается, имитировать любовь - нет. "Что же касается моей дорогой матери,/ То она вынуждена мыть полы/ У одной богатой ашкеназийской старухи./ Если она не будет этого делать,/ Трудно будет расплатиться за квартиру./ Я очень люблю своих родителей." Всё перепуталось: искусство и жизнь, правда и ложь, истерика и рефлексия, эксгибиционизм и сублимация, и хочется, хочется, хочется бедному Бренеру то ли исчезнуть, то ли превратиться в бомбу: "Я учредил Интернационал Неуправляемых Торпед./ Мы натворим немало бед.// Мы будем взрываться сами не зная когда./ Может, при слове "нет", а может, при слове "да".// Каждое утро вы будете молиться о том,/ Чтобы нас поскорее смешали с дерьмом. // А на самом деле, дерьмо это вы./ С ног до чудовищной головы."

Душа у Бренера тонкая и сентиментальная пленница. Бренер борец со всеми, борец за всё, просто борец. Бренер новый культурный герой, несущий народам свет своего фаллоса. Что нам делать с Бренером? Бренер беременный таракан, весь мир - грязь у него под ногтями, но на восемьдесят пятой странице перехватывает горло:

Говорят, Бренер пытался взорвать Эйфелеву башню, а мы всё талдычим на каждом углу про современное искусство, дискурсивные практики и кризис восприятия. Какая жалость, что иногда нельзя выражаться на эмоциональном языке!



Эта рецензия была написана в никуда, в пустоту и неприкаянно лежала у меня на столе, когда я узнал, что Александр Бренер своего добился: его арестовали в Голландии. Вооружившись кистью и краской Бренер проник в плохоохраняемый музейный зал и намалевал жирный знак доллара на картине Малевича "Белый крест"; естественно, Бренера повязали. Совершенный акт вандализма требует решительного осуждения. Поруганное полотно вопиет об отмщении. Если бы судьей был я, то вломил бы новоявленному последователю Балашова по полной программе, но мы не в зале суда, а Бренер не мальчик с улицы, его действия продуманны, обоснованны и по-своему логичны. Живопись превратилась в товар. Шестизначные цифры мелькают в отчетах с аукционов. Невидимые банкноты намертво прилипли к холстам и подрамникам, но если Айвазовский и Брюллов художники изначально коммерческие, то Малевич стремился в Космос. Сколько стоит выход за 0 формы? В музее авангард умирает; распродажа - убийство авангарда. В данной ситуации Бренер оказался не только хулиганом-протестантом, но и реаниматором, он вдохнул жизнь в омертвевшую плоть картины. И почему-то мне кажется, что Казимир Малевич понял бы Бренера, понял и одобрил.

Повторю еще раз: Бренер заслуживает наказания, оправдать Бренера невозможно, но не надо делать вид, что проблемы не существует, что перед нами всего-навсего выходка неуравновешенного идиота.


"Знамя", 1997, N 6.





Некоторые рецензии и статьи
1992-2000 гг.




© Андрей Урицкий, 1997-2024.
© Сетевая Словесность, 2002-2024.





Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]