[Оглавление]




ИСТОРИЯ  РУССКОГО  РОКА


На станции Озерки в вагон метро вошла девушка в полупрозрачной голубой блузке-тунике, белых льняных шароварах и туфлях сабо на босу ногу. От неё пахло ванильным печеньем и дорогим дезодорантом. Каштановые с красноватым оттенком волосы были собраны в пучок на затылке. Свободных мест оставалось ещё много. Она выбрала одно с краю возле дверей, вынула из сумки книгу и, интуитивно, без закладки, угадав правильную страницу, начала читать:

"Первой советской рок-звездой видео-стиля стал Костя Кинчев. Он жил в Москве, писал песни, но подходящих партнёров нашёл только в Ленинграде, в лице средней рок-клубовской группы "Алиса". Во главе с новым солистом "Алиса" наделала шуму в рок-клубе ещё осенью и произвела, как и ожидалось, сенсацию на III городском фестиваля в начале 1985 года. Костя, пластичный парень с выразительной мимикой, большим ртом и глазами навыкате, выглядел на сцене как гуттаперчевый демон. Он пугал и заклинал публику, простирая к ней руки в чёрных перчатках, стонал, шептал и агонизировал в стиле реп. Но прежде всего он был призывно сексуален. Запретный плод, воспетый в словах мешковатым Майком, здесь представал в натуре. Как это ни странно, тексты "Алисы" не имели к сексу никакого отношения...."

Девушка на минуту отвела от текста красиво подведённые глаза и рассеянно скосила их в сторону, обдумывая прочитанное. Затем задумчиво положила за щёку лимонную карамельку (по аромату прекрасно гармонировавшую с её дезодорантом) и продолжала чтение, рассеянно перескочив сразу к следующему абзацу:

"Костя Кинчев не побоялся взвалить на себя роль "рупора поколения" и открывателя новых горизонтов. Он начисто отбросил двусмысленность и скрытую иронию, столь характерные для нашего рока, и взял на вооружение самые громкие слова и страстные призывы - всё то, что наша недоверчивая публика привыкла издевательски называть словом "пафос".

Погружённая в чтение девушка не заметила, как на станции Пионерская к ней подсел мужчина неопределённого возраста в стоптанных тапочках, чёрных брюках, глухо застёгнутых на армейский ремень, натянутой на живот сетчатой майке, распахнутой дутой безрукавке и клетчатой панаме с лихо заломленными полями. Исходивший от него запах винного магазина вскоре, однако, начал немного напрягать её на уровне подсознания. Тем не менее, она по-прежнему пыталась сосредоточиться на тексте:

"Аквариум", "Кино" и особенно "Зоопарк" часто ругали в прессе. III фестиваль проходил в довольно нервной обстановке: присутствовали наблюдатели от Министерства культуры. Делать фотографии и записи разрешалось только избранным членам рок-клуба. При входе все сумки обыскивали..."

- Юрка! - неожиданно прохрипел мужчина, ткнув пальцем в чёрно-белую фотографию на книжном развороте.

- Что? - вздрогнула девушка, как будто её разбудили.

- Да Юрка Шевчук, говорю, - откашлялся мужчина. - Чего это он там? Не узнать совсем.

- Вон тут подписано, - обратила его внимание девушка. - Вы всё правильно узнали.

- А, - отмахнулся мужчина. - Я его с любого расстояния, в любом виде всегда распознаю. Кореша всё-таки были, хоть и много лет прошло...

- В каком смысле? - девушка настроила на него внимательный взгляд сквозь контактные линзы.

- Ну, в каком? - мужчина почесал сетчатый живот. - Не в таком, конечно, как сейчас модно. На гей-парады, уж понятное дело, не ходили. Хотя в одной постели спать приходилось...

- Такие подробности я не имела в виду, - смутилась девушка.

- А как же без подробностей? - мужчина с размаху шлёпнул себя по колену. - Как вы думаете, девушка, где можно по-настоящему узнать рок-звезду? Конечно же, в постели! Как без этого понять суть русского рока?

- Ну, не у всех есть такая возможность, - уклончиво заметила девушка. - Есть же ведь и книжки всякие...

- Эх, книжки, - покачал головой мужчина. - Я вам вот что скажу: русский рок начался в 80-х. И там же и закончился. Кто там был тогда, тому не надо ничего объяснять. Ну а тот, кто не был, тот, извините, просто просрал всё, и книжками тут не поможешь.

- Вот тут я с вами совершенно не согласна, - авторитетно возразила девушка. - Иногда даже полезно посмотреть на события с определённой аналитической дистанции. Наш профессор именно так и считает.

- Профессор? - скривился мужчина. - Кликуха что ли?

- Да нет, не кликуха. Наш профессор, Вадим Николаевич Исаев. Преподаёт у нас на кафедре сравнительную культорологию. Я у него курсовую пишу. Тема: "История русского рока с точки зрения оральных практик".

- Почему именно оральных? - заметно растерялся мужчина.

- Оральные речевые практики наряду с письменными являются очень существенной составляющей типичного для отечественной рок-музыки отношения к слову.

- А поконкретнее? К какому слову? - заинтересовался мужчина.

- Да к любому! - развела руками девушка. - Язык больше не стремится к соответствию литературным нарративам, а черпает непосредственно из устной традиции, искусственно отодвинутой в советское время на самую крайнюю периферию маргинальности. Допустимым становится сленг или, скажем, обсценная лексика...

Мужчина нервно заёрзал на месте:

- Вы, как я вижу, и вправду интересуетесь предметом.

- Ещё как! - подхватила девушка. - Меня интересует любой материал, который можно было бы привязать к этой теме.

- Оральным практикам? - покосился на неё собеседник.

- К непосредственному анализу оральных практик я планирую перейти чуть позже. Для начала надо просто хорошенько войти в предмет изучения.

- Да, хорошенько! - одобрил мужчина.

- Накопить побольше информации, - продолжала девушка. - А потом уже можно заняться интерпретацией.

- Как же вам всё-таки повезло! - воскликнул мужчина, снова хлопнув себя по ляжке.

- С темой? - переспросила девушка.

- Да нет, со мной! Лучшего эксперта по русскому року вам всё равно не найти!

- Вы думаете?

- Да чего тут думать? Я же говорю: я в этой тусовке свой человек был. Меня в "Сайгоне" каждая чашка знала. Да я вам такое расскажу, что ни в одной книжке не напечатают!

- Неприличное? - забеспокоилась девушка.

- И неприличное тоже. Это ж для науки! Так чего же стесняться?

- Да, действительно, - легко согласилась девушка. - Может, тогда сделаем с вами интервью?

- Да ну, я что - звезда что ли? - засомневался мужчина.

- Нет, это только для моего исследования. Могу даже вашего имени не называть, если не хотите.

- Не хочу, - поспешно подтвердил мужчина.

- Просто отвечайте на мои вопросы и всё. А я потом ваши ответы анонимно в работу интегрирую.

- Да я и так всё расскажу, без вопросов, - пообещал мужчина. - И даже покажу! Знаете, какая у меня дома коллекция пластинок!

- Да ну, - пожала плечами девушка. - Сейчас все записи в Интернете есть.

- Так это же оригиналы! - настаивал мужчина. - Многие с автографами. А есть вообще плёнки с квартирников - сам записывал, в одном экземпляре. Откуда им в Интернете взяться-то?

- Ну, можно будет потом посмотреть, - согласилась девушка.

- А чего потом-то? Вот моя станция уже. Я прямо у метро живу. Зайдём на пять минут - сразу всё и увидите.

На размышления у неё были считанные секунды. Поезд уже подкатил к Сенной площади, и не решись она тут же выскочить из вагона, незнакомец ушёл бы один, даже не оставив исследовательнице своих координат. Девушка захлопнула книгу, всё ещё лежавшую у неё на коленях, и проворно выпрыгнула из поезда вслед за объектом своих научных изысканий.

- Может, на какой-нибудь другой день договоримся? - неуверенно предложила девушка, когда они оказались на платформе. - У меня сегодня была ещё одна встреча...

Но бывший рок-тусовщик уже прокладывал себе путь через толпу. Девушка поспевала за ним, ориентируясь на его ярко-красную безрукавку.

- Здесь недалеко, - бормотал он. - Только позвонить надо.

На эскалаторе он вынул сотовый неопределённой модели, больше напоминавший беспроводную домашнюю трубку.

- Разрешите, пожалуйста, - нагруженная полиэтиленовыми пакетами женщина сзади попыталась протиснуться вверх, минуя его занимающее почти всю ширину ступеньки тело.

- Чего лезешь? - мужчина развернулся к ней и наклонился пониже, видимо, чтобы его слова звучали доходчивее. - Щас получишь по морде прямо этой колбасой, - он показал на палку копчёного сервелата, торчащую из мешка с надписью "О Кей".

Женщина автоматически переместилась куда-то дальше вниз. Девушка тактично сделала вид, что не заметила инцидента и сконцентрировалась на надвигающейся сверху рекламе джина "Синебрюхов".

- Ало, - прохрипел её спутник в свой телефон. - Да, это я. Чего вы там делаете? Заканчивайте скорее, мы едем. Да, всё в порядке. Минут через десять будем. Главное, уберитесь в ванной!

- Это ваша жена? - на всякий случай уточнила девушка. - Мы ей точно не помешаем?

- Да не жена это, а так, помощник мой.

- Помощник по чему?

- По жизни, - расхохотался мужчина каким-то кашляющим смехом.

Если до этого момента девушка действительно не слишком волновалась, то теперь ей стало как-то некомфортно.

- Хотите анекдот? - предложил её добровольный проводник, когда они сошли с эскалатора.

- Про что? - девушка решила дать ему ещё один шанс.

- Ну, про русский рок, конечно! - на улице мужчина ускорил шаг, с неожиданной для него ловкостью лавируя между попахивающими алкоголем лужами.

- Да, это было бы мне очень в тему! - оживилась девушка, отмахиваясь на ходу от какой-то рекламной акции. - Оригинальный? Тех времён?

- Гарантированно! - заверил её мужчина. - Ну вот, - начал он, многозначительно надвигая на глаза панаму, - приехал как-то Боб в Китай. Смотрит, там девочка сидит и читает книжку в красном переплёте с золотым тиснением. А глаза - такие просветлённые, будто чего-то накурилась. "Я тоже хочу такую книжку", - решил Боб, и когда приехал обратно в Ленинград, пошёл сразу в магазин, описал приблизительно, как выглядит книга и какое от неё действие и сказал продавщице, чтобы ему дали точно такую же. Продавщица долго думала, звонила на склад и в конце концов действительно вынесла такую книгу. Боб поблагодарил, заплатил деньги и довольный побежал домой. Дома разворачивает свёрток, открывает книгу и видит - это материалы очередного съезда партии, - паузой мужчина обозначил конец анекдота.

- А у девочки что было? - поинтересовалась его спутница.

- А фиг его знает? Коран какой-нибудь...

- А про Кинчева знаете какой-нибудь анекдот? - задумчиво спросила девушка, заминая неловкую паузу.

- Да он сам по себе уже анекдот! - мужчина сплюнул сквозь зубы, ловко угодив в валявшуюся у него под ногами апельсиновую корку. - Просто слёзы наворачиваются. Что с собой сделал! Накачался - Илья Муромец, блин! Шорты напялил, сапоги... А где идея?

- А какая должна быть идея? - вставила девушка с любопытством.

- Есть по этому поводу один анекдот, - покровительственно отозвался её спутник. - Сидят Кинчев, БГ и Шевчук на кухне, бухают. Шевчук открывает консервы с кильками. Те вылетают из банки и орут: "Швобода-а-а-а-а!" Вот ради этой самой "швободы" и стоит жить! Если эта идея потеряна, то лучше на сцену и не выходить.

- А как же православие? Разве это плохая идея для рок-музыканта?

- Вам нравится? - с подозрением спросил специалист по року.

- Ну, я вообще-то недавно перешла в буддизм. Но к православию отношусь нормально, как к любой другой религии. Если у кого-то такие убеждения, почему бы ему об этом и не петь?

- Петь можно о чём угодно. Хоть о голубом вагоне. Но зачем называть это русским роком?

- В русском роке, кстати, и в 80-х проскальзывала христианская метафорика, - девушка ловко передвинула леденец от одной щеки к другой.

- Скажите, - мужчина неодобрительно покачал головой, - почему вы так любите спорить? Этому в университете учат, да?

- В университете учат конструктивному обмену мнениями, - поправила девушка.

- Ну-ну, так и знал, что вы там дурака валяете.

Он завернул в подворотню, не обладавшую на первый взгляд никакими особыми приметами. Из окон во дворе подозрительно высовывались жильцы, опасающиеся захода очередной экскурсионной группы, жаждущей петербургской экзотики.

- Ну что, пришли что ли? - нетерпеливо спросила его спутница.

- Нет, погоди ещё...

Девушка отметила, что он обратился к ней на ты. Хотя, учитывая неформальный дух, принятый издревле в рок-тусовках старой закалки, удивительно, что он не сделал этого ещё раньше. В конце концов, это даже облегчало общение.

Они прошли насквозь ещё несколько дворов, которые, как матрёшки вылуплялись один из другого, делаясь одновременно всё тише, пустыннее и умиротворённее. Девушка пожалела, что туристы видят часто одну лишь скорлупу города, не имея возможности добраться до сути золотого яйца, где, возможно, таится та самая игла, за которой охотятся сказочные Иваны Царевичи...

Её размышления прервались высоким с хрипотцой окриком, усиленным своеобразным эхом двора-колодца. Она вздрогнула и обернулась: из ближайшего подъезда, грациозно прихрамывая, к ней ковылял человек с растаманскими косичками, ослепительно улыбаясь позолоченными, как у репера, зубами. Ей на минутку показалось, что незнакомец сейчас просто прихлопнет её набалдашником палки, на которую он опирался как-то странно, через шаг. Она попятилась и, оглядевшись по сторонам, поняла, что её провожатый куда-то делся, словно бы растворился в подслащенном ароматами помоев летнем воздухе.

- Да заходите, заходите вы, - сверкая драгметаллом в ротовой полости, обратился к ней растаман, жестикулируя в направлении парадной двери.

- А где... - она замялась, не будучи уверенной, как лучше обозначить своего пропавшего попутчика.

- Василий? - терпеливо, почти галантно осведомилось материализовавшееся гостеприимство. - Он зашёл с другого входа.

- Зачем это? - нервно сглотнула девушка.

- Ой, не будьте такой занудой, - разочарованно протянул человек с палкой. - Поднимайтесь со мной в квартиру. Я вам всё покажу.

- Вы его помощник? - девушка решила на всякий случай продемонстрировать ему свою осведомлённость.

- Ну да, вот именно, - почти обрадовался ласковый незнакомец. - Пойдёмте-пойдёмте.

- Нет уж, - отрезала девушка. - Никуда я не пойду.

Досадуя, что потеряла столько времени на какой-то розыгрыш, она быстро скользнула в ближайшую арку, чтобы поскорее выйти на улицу, но, приблизившись вплотную к ограде, поняла, что та заперта.

"Чёрт возьми!" - подумала она, пару раз тряхнув решётку.

Оставалось только попробовать вернуться тем же самым запутанным путём. Однако ворота, через которые проглядывала соседняя детская площадка, тоже как-то внезапно оказались непроходимыми. Электронный замок поддразнивал красной лампочкой.

- И чего это они закрыли так рано? - сокрушался за её спиной златозубый помощник.

- Ну так откройте! - с вызовом потребовала девушка. - У вас же, наверняка, есть ключ!

Помощник озабоченно порылся в кармане, но его ладонь вынырнула пустой из отвисших то ли по неаккуратности, то ли по экстравагантной моде шаровар.

- В квартире забыл, - сказал он почти взволнованно. - Но ничего, я сейчас вынесу.

Он развернулся к парадной. Девушке вдруг стало совестно, что она заставляет хромого человека бегать по лестнице вверх-вниз (лифта в доме, судя по всему, не наблюдалось).

- Я с вами, - окликнула она его. - Подожду у квартиры, а потом, если хотите, ключи сама наверх занесу.

Помощник словно бы и не обратил на это никакого внимания, а просто вошёл в подъезд и стал забираться по лестнице с удивительной для хромого скоростью. Девушка едва поспевала за ним, улавливая краем глаза детали лестничного антуража. Выросшая в новостройках, она с детства считала старинные питерские парадные до крайности романтическим местом. Особенно её волновало наличие широких (пусть залатанных и замызганных) окон с вместительными подоконниками, на которых - как она прочитала у одного современного писателя - так сладко заниматься любовью пасмурными зимними вечерами... Её сердце приятно дрогнуло при этом литературном воспоминании, но бдительность терять было нельзя и, отбросив непристойные фантазии, девушка прибавила шаг, чтобы окончательно не упустить ситуацию из-под контроля. Она едва-едва успела зафиксировать, как на площадке над ней открылась дверь, и шаги, служившие ей ориентиром, стихли.

Сделав последний рывок, девушка взбежала наверх и остановилась перед оставшейся полуоткрытой дверью. Немного потоптавшись на месте, она положила в рот очередной леденец, но и когда леденец растаял во рту, из квартиры никто не показался. Девушка не знала, в какой из коммунальных звонков звонить - фамилии ей ни о чём не говорили. Она прислушалась: за дверью было тихо. Чтобы проникнуть внутрь, ей не пришлось даже дополнительно расширять дверной зазор: она просто проскользнула в открытую дверь и будто сразу же упала в темноту.

- Эй, где вы? - позвала она.

Но никто не отвечал. Глаза немного привыкли к темноте, и она разглядела самый обычный коридорный антураж. Над тумбочкой, куда были свалены какие-то куртки, висела чеканка с девушкой-змеёй. Гирлянда из бутафорских кленовых листьев свисала откуда-то с потолка. Она увидела, как в глубине коридора промелькнул её знакомый из метро: он шёл, нагруженный какими-то тарелками, из комнаты на кухню. Вернувшись уже без тарелок, он снова затаился в комнате.

- Ах вот где он, - проговорила девушка почти самой себе и, пройдя через коридор, решительно дёрнула дверь.

Знаток классического рок-н-ролла сидел по-турецки на полу, разложив перед собой газету, на которой лежала кучка ещё не очищенных грибов. Из мебели в комнате был только покосившийся сервант и продавленный диванчик, на котором, подогнув по себя ноги, расположился встретивший её во дворе помощник.

- Чего это вы прячетесь? - назидательно поинтересовалась девушка, не задерживаясь в дверях и перемещаясь на середину комнаты, чтобы окончательно утвердиться в центре внимания. - Если передумали разговаривать, то просто так и скажите.

Рок-н-ролльщик Василий молча вынул из кармана раскладной ножик. Выпрыгнувшее из него лезвие показалось гостье слишком большим для хозяйственных целей, но Василий уже флегматично начал зачищать им грибы.

- Ладно, я пойду, - решила девушка вслух. - Только откройте мне внизу ворота.

Удар чем-то тяжёлым оглушил её сзади. Она осела на пол, выронив сумку, из которой выпала книжка о русском роке, подслащавшая ей дорогу в метро. Тут же усилием воли пострадавшая попыталась сделать рывок вперёд, который был предупреждён уже другим ударом, исходившим от самого Василия. Нож он пока не пускал в ход, а просто держал в свисающей руке лезвием вниз. Девушка замерла на полу, выжидая, что будет дальше. Но и её смирение, видимо, не устраивало нападающих. Помощник, зашедший теперь спереди с силой наступил ботинком ей на руку, с помощью которой она удерживала некоторое равновесие, стоя на коленях. Девушка взвизгнула и опрокинулась на спину.

Новый удар, выключив её из окружающей действительности, в одно мгновение переменил всю картину перед глазами. Она приходила в себя на дне пустой проржавевшей ванны. Бодрящие холодные капли падали ей на нос из прохудившегося душа. Поджатые голые ноги обнаруживали многочисленные свежие ссадины. Девушка в ужасе ощупала себя. Нет, она не была полностью голой, но бельё явно ей не принадлежало. Никогда в жизни не надела бы она на себя эти протёршиеся в нескольких местах трикотажные трусы с вылезшей наружу резинкой и растянутую майку с желтоватыми подтёками. От мыслей об одежде её отвлекло новое открытие: голова с левой стороны была обрита наголо до шершавого ёжика, в то время как справа вместо волос свисали только отдельные пряди. Она в ужасе рванулась вверх, но боль в животе помешала ей встать. Застонав, она, привыкшими к полутьме глазами, осмотрелась вокруг. Прямо над ней на верёвках от белья сушилась целая партия только что отпечатанных цветных фотографий. Пытаясь почерпнуть из них хоть какую-то информацию о своём теперешнем положении, она стала вглядываться в каждый отдельный кадр. Вскоре выяснилось, что почти все снимки очень похожи между собой и сделаны в основном в домашних амбиентах с плохо продуманной композицией и без особых амбиций в отношении перспективы и света. В основном в камеру равнодушно смотрели мужчины и женщины неопределённого возраста, закутанные в лохмотья, плохо прикрывавшие их измождённые тела, а иногда и как будто нарочно открывавшие самые интимные места. Скорее всего, большинство были пьяны, одурманены наркотиками или тронуты психической болезнью. Девушка содрогнулась от жалости и отвращения и снова сделала попытку вылезти из ванной. Но доносившиеся снаружи через приоткрытую дверь голоса заставили её затаиться.

- Спасибо вам, - говорил интеллигентный мужской голос самым обыденным тоном. - Деньги здесь. Сдачи не надо.

- Завтра работаем? - уточнил знакомый ей кашляющий голос Василия.

- Нет, завтра у меня встреча с куратором. Везём выставку в Копенгаген.

- Ну ни хуя! - впечатлился, судя по всему, Василий.

- Потом на фото-биенналле в Кёльн, - без особого пафоса добавил собеседник. - Ну ладно, пожалуй, сделаю ещё пару снимков напоследок.

В ванную вошёл человек средних лет в кожаной куртке и с живописно растрёпанной бородой. Сосредоточенно пройдясь взглядом по девушке, он настроил на неё массивный фото-объектив и произвёл несколько щелчков. Затем деловито подхватил её под мышки, потянул наверх и, не обращая внимание на её поскуливание, поставил, прислонив спиной к грязной кафельной стенке. Лицо девушки оказались на уровне подбитого зеркала, устроившего ей беспощадную очную ставку с её же собственным отражением. Заплывшие от синяков глаза и рассечённая нижняя губа делали её почти неузнаваемой даже для самой себя. Она открыла рот, чтобы закричать, но, заметив отсутствующие передние зубы, только тихо вздохнула и обречённо посмотрела в нацеленный на неё объектив.




© Екатерина Васильева-Островская, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2007-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]