[Оглавление]

НА  РАЗРЫВЕ  ДВУХ  МИРОВ

30 ноября и 1-2 декабря в Москве состоялись Пятые Литературные чтения "Они ушли. Они остались", посвящённые памяти безвременно погибших поэтов XX века.

Борис Кутенков Борис Альтшуллер рассказывает о Марке Рихтермане Елена Санникова о Марке Рихтермане Олег Дарк рассказывает о Евгении Харитонове

На этот раз речь шла о восьмидесятых, уже далёких, подёрнутых дымкой былого, превращающейся иногда в непроницаемый туман забвения, годах. В какой-то мере чтения ступили на неведомую, зыбкую почву до-, а вернее прединформационной эпохи, говорящей с нами со слепых, хрупких от времени машинописных страниц, неразборчивых магнитофонных записей, порыжевших фотографий и плывущих кадров любительской киносъёмки. Путешествие в восьмидесятые - это в своём роде сталкерская вылазка в "зону", которая изменяется с каждой минутой, непостоянна и многолика, как любая реальность, находящаяся между мирами. Чтения были посвящены памяти соорганизатора Первых Чтений "Они ушли. Они остались", культуртрегера Ирины Медведевой (1946-2016), и её сына, замечательного поэта и разносторонне одарённого Ильи Тюрина, погибшего девятнадцатилетним в 1999 году.

В блестящем, импровизированном вступительном слове Людмилы Вязмитиновой на открытии чтений 30 ноября в Культурном центре имени Чехова прозвучало то, что означило эту странную эпоху, которую можно назвать "предреволюционной", детали которой кажутся немыслимыми в нынешнем, насквозь пронизанном информацией мире: как, например, то, что книгу давали почитать на ночь, или что не существовало никаких иных средств передачи информации, кроме живого общения. Восьмидесятые, в своей удушливой, но пронизанной сквозняками из трещин неудачно давшего осадку, уже накренившегося советского монолита, были полны ощущением страшного кануна, подвешенностью между мирами, блуждания в этой самой "зоне", когда советское измерение в культуре, собственно, кончилось, уступив пустоте трескучих партийных мантр, а иное - ещё не началось. Поэт, как своего рода "антенна", "уловитель колебаний", как особенно чуткое существо, находится в зоне риска ещё и потому, что, по словам Людмилы Вязмитиновой, "выполняет миссию между мирами без принадлежности какому-либо из них".

Таковы были и восьмидесятые "поколения дворников и сторожей" - эпоха "между", наложившая отпечаток маргинальности, "переходности" на слово, на жизнь и на смерть.

О Юлии Матониной (1963-1988), покончившей самоубийством в глубокой депрессии на Соловках, в лесу, работавшей дворником, жене экскурсовода, матери троих детей, написавшей:

Я посеяла следы -
Выросла дорога.
Там, где близко до беды,
Близко и до Бога..., -

о её тончайшем таланте, безбытности, существовании "не от мира сего", о мировосприятии поэта, воспринимающего жизнь "как ребёнок игрушку, которую нужно сломать, чтобы понять её устройство", рассказала Света Литвак, поведавшая также об Олеге Мустафине (1959-1982), однокашнике по Ивановскому художественному училищу и друге юности, отчаянном спорщике, любившим задевать людей за живое и погибшем от ножа. В доступе от Мустафина осталось единственное страшное стихотворение о "предельной чёртовой усталости".

Борис Альтшуллер и Елена Санникова вспомнили Марка Рихтермана (1942-1980), авиационного инженера, поэта, переводчика и прозаика из кружка Арсения Тарковского, последние четыре года проведшего на гемодиализе в больнице имени Боткина и написавшего там лучшие свои стихи и автобиографический роман "И в мрачных пропастях". В 1991 году вышел небольшой сборник его лирики "На чудной земле"

Вдыхай скорей сырое это благо,
Лови скорей свозящее мгновенье,
Ты человек, и горькая отвага
Тебе нужней печали и забвенья.

Стихи Александра Тихомирова (1941-1981) прозвучали в исполнении его сына, Дмитрия Тихомирова.

Ну что ж, себя не переделав,
Кем я родился, тем и стал, -
Хорош и плох до тех пределов,
Которых не переступал...

Дмитрий снял удостоенный многих наград короткометражный фильм по одноимённой поэме отца "Зимние каникулы".

О Руслане Галимове (1946-1982), простом пареньке из Чистополя, работавшем на Камазе и писавшем верлибры, светлый, ироничный и глубокий талант которого высоко ценили Юрий Нагибин и Арво Метс, рассказала его жена Лидия:

Сегодня думал я о смерти,
Бродил по лужам,
Щурился на солнце.
Сегодня встретил я двадцать девять
беременных женщин
и решил, что
не страшно умереть

Не все понимали стихи Руслана и спрашивали, почему они не имеют размера, на что поэт отвечал: "А зачем им размер, они ведь не ботинки!"

"Актёр милостию Божиею, он умел играть сыграть абсолютно всё", "те, кто сейчас его издают, возможно, его бы проклинали", - так Евгения Харитонова (1941-1981) охарактеризовал Олег Дарк. Поэт, актёр, режиссёр, православный, русофил, гомосексуалист, находивший прелесть в тоталитарной эстетике, он говорил о себе: "Я живу на разрыве двух миров"...

О выброшенные на помойку новыми жильцами
Мои заветные листки.
О милый, милый мальчик,
Который умер много-много лет назад во мне,
И даже день смерти его неизвестен.

Творчество Владимира Гоголева (1948-1989), ученика Аркадия Штейнберга, забитого до смерти нунчаками на станции Красково, осветила хорошо знавшая его Наталия Стеркина. Владимир за год до смерти раздарил друзьям сборник своих стихотворений, словно предчувствуя смерть.

Вечер 30 ноября завершился видеорассказом Юрия Богомольца о своих друзьях, поэтах, связанных с Фрунзе (ныне Бишкек) и самиздатовским альманахом "Майя", - Игоре Бухбиндере (1950-1983), сосланном в Киргизию за протест против ввода войск в Чехословакию и умершим в 1983 году от астмы:

О мой ангел небесный, зачем говорить понапрасну?
Оглянись и увидишь, что пала бессмертная рать.
Если время земное тебе не покажется рабством -
Есть ли смысл умирать?

и Василии Бетехтине, погибшем при невыясненных обстоятельствах (1951 - предположительно 1980-е), по определению друзей - "патологическом биче, который знать не хотел ни о какой работе, который "бродяжил, терял хоронил, находил иное призвание, сидел, любил и не любил":

Жизнь - женщина, непостиженье,
Идёт, как бы творя обряд
Преображенья с пораженьем,
И поцелуи зим горят!

Ирина Кадочникова, лауреат 1 места в конкурсе "Уйти. Остаться. Жить" за работу об Алексее Сомове Вячеслав Куприянов принимает награду за 2 место конкурса "Уйти. Остаться. Жить", работу о Евгении Харитонове Цуканов Андрей принимает награду за 2 место конкурса "Уйти. Остаться. Жить", работу о Руслане Элинине Лев Алабин

Второй вечер Пятых Литературных чтений состоялся 1 декабря в Культурном Центре Фонда "Новый мир". На вечере были подведены итоги конкурса "Уйти. Остаться. Жить" на лучшее эссе о рано погибшем молодом поэте. Первое место получила Ирина Кадочникова из Ижевска за статью о поэте Алексее Сомове (1976-2013) "Отчего, неизреченный Боже, ты меня покинул на меня". Алексей Сомов был редактором отдела прозы "Сетевой Словесности", публиковался во многих изданиях.

За всё, что не оставить на потом
За средиземный снег и зимний гром
За ласточек, что брызнут из-под стрех
За белый свет и вот за них за всех
Мы никуда отсюда не умрём
............................................
Мы никогда до смерти не умрём

Работа была оценена членами жюри - Николаем Тюриным, Еленой Семеновой, Ольгой Снежко, Владимиром Коркуновым, Николаем Милешкиным, Мариной Кудимовой и Борисом Кутенковым. Были отмечены такие качества, как глубокий анализ, раскрытие личности автора и мотивов его творчества и настолько интересное изложение, что Елена Семенова назвала эссе "триллер-критикой, логично объясняющей раннюю смерть поэта".

Второе место разделили эссе "Слово и молва" москвича Вячеслава Куприянова, посвященное Евгению Харитонову, уже упомянутому в первый день нынешних чтений, и статья Андрея Цуканова "Титан эпохи девяностых" о Руслане Элинине (1963 -2001). Владимир Коркунов и Марина Кудимова назвали эту работу одной из самых интересных на конкурсе.

На третьем месте оказалoсь эссе Тимура Бикбулатова о ярославском поэте и музыканте Никите Титаренко (1993-2016).

В любую жизнь найдётся дверь
И возглас счастья.
В небесную сквозную твердь
Бежишь, стучась, ты

"Бронзу" получила также Алина Дадаева из Ташкента за эссе о Владе Соколовском (1971-2011), поэте, прозаике, переводчике и эссеисте из Ташкента, герое антологии "Уйти. Остаться. Жить", которое Марина Кудимова назвала "замечательной работой на тему рассеяния русского литературного пространства".

Но вернёмся в нашем путешествии во времени к эпохе, плывущей от застоя к перестройке.

Дарья Новикова рассказала об Игоре Поглазове (1966-1980), минском школьнике, покончившем собой в неполные четырнадцать лет. В кармане покойного нашли последнее стихотворение: "Пажити мои, пажити. Пожить бы ещё, пожить бы" и начатое письмо поэту Андрею Вознесенскому.

Стихи Поглазова, поражающие бездонностью образов, ходили в самиздате, пока не вышли в ленинградской "Авроре".

Мы отмерим себе эту осень,
Этот вереск шумящих равнин,
Мы вдохнём эти ветхие сосны
И рассвета клубящийся дым.
Эту жизнь мы отмерим с лихвою
И уйдём ночевать за порог.
Нас с тобой одеялом накроет
это пыльное сито дорог.

Друг Леонида Губанова (1946-1983) Лев Алабин поделился воспоминаниями о лидере "СМОГа", представлявшегося так: "Я гениальный поэт, я умру в 37 лет".

Знаю я, что меня берегут на потом,
И в прихожих, где часто целуются свечи,
Оставляют меня гениальным пальто,
Выгребая всю мелочь, которая - вечность.

Валерия Исмиева посвятила свои выступления Александру Алону (1953-1985), израильскому солдату, поэту и барду, погибшем в Нью-Йорке от рук бандитов и ещё одному СМОГовцу, Сергею Морозову (1946-1985), "переживающему вещественность мира, но в очень текучей и прозрачной манере, уничтожившему почти всё, написанное им до 1966 года, и не оставившему даже портрета, за исключением нескольких коллективных фотографий.

Зов из будущего разгадан
И в минувшее обращён.
Здесь душа отыграла градом
И ползёт на забор плющом.
Зеленеет Господним оком,
Безнаказанна и свежа.
Киноварным трепещет соком
В сердце радости и стрижа.

Антон Метельков страстно и эмоционально вспомнил о своём знакомстве с поэзией Анатолия Кыштымова (1953-1982).

Огни, огни... нам осень явно
Спешит ресницы опалить.
А мы стоим, как изваянья,
И время, кажется, стоит.
А мы не задаём вопросов,
Мы просто так стоим и ждём.
Когда по нам ударит осень
Крупнокалиберным дождём.

А Елена Фролова увлечённо поведала о Тимуре Назимкове (1963-1988), захватив слушателей мистическими переплетениями судьбы Назимкова с её собственной.

Я спал - и вдруг проснулся.
Я к жизни прикоснулся - содрогнулся.
И никому с тех пор не улыбнулся.

Андрей Соколов заочно рассказал о Сергее Швецове (1950-1984), человеке и поэте неординарной судьбы, чувствующем слово на уровне подсознания, погибшем вместе с женой и малолетним сыном а авиакатастрофе накануне своего тридцатидвухлетия.

Борис Кутенков, ведущий и организатор чтений, представил Владимира Матиевского (1952-1985), тонкого и ироничного поэта ленинградского андерграунда, которого всю жизнь преследовали беды и неудачи и ни одна строка его замечательных стихотворений не увидела свет в изданиях той поры.

Дворцы, колонны, лёд - всё в девятнадцатом
Всё навевало сон, и сон без лиц.
А в сердце, в сердце - словно девять Надсонов
Втыкали розы в тридевять петлиц.

Соорганизаторы чтений Елена Семёнова и Николай Милешкин поделились рассказами о поэзии Николая Соколова (Данелии) (1959-1985), сына известного кинорежиссёра, умершего в квартире отца при невыясненных обстоятельствах, и Вадима Делоне (1947-1983), известного поэта-диссидента, расплатившегося годами заключения и изгнания за протест на Красной Площади в 1968 году:

И только подкожным страданьем
Любовь повторяется в нас
Короткое рук замыканье,
Прощанье в назначенный час

О Рашиде Шагинурове (1951-1986), сформулировавшем в одной строчке "Время! Дай шепнуть: "Я жил!" - и атмосферу эпохи, и призыв каждого человека к вечности, трогательно поведала Ирина Семёнова.

Перед началом основной программы третьего вечера ведущие представили антологию "Уйти. Остаться. Жить", прочитали стихи Сергея Королёва, Сергея Казнова, Ильи Тюрина, Михаила Лаптева и др. Ведущие вечера, Николай Милешкин и Елена Семёнова, во время рассказа Елены о Викторе Цое Александр Непомнящий (1968-2007) - рассказывает Юрий Рейзер Александр Башлачёв (1960-1988) - рассказывает Лев Наумов Яна ("Янка") Дягилева (1966-1991) - рассказывает Дарья Кудрицкая

Завершающий, третий вечер чтений прошёл 2 декабря в Культурном центре им. Лихачёва.

Открылся он рассказом о Светлане Цыбиной (1957-1984), поэте, находившемся в становлении, стихи которой тем не менее исполнены глубокого лиризма:

Из тетради ночной вырывая страницы,
Чтоб дневную тетрадь хоть на миг удлинить,
Я успею состариться и завершиться,
Но боюсь, что могу не успеть совершить...

Но нет, эпоха ведь не осталась в выдохах, шёпотах, предчувствиях. Пришли "новые люди", которых мы помним, любим, они-то и сказали не тихое, а пропели, прокричали громкое свидетельство об эпохе и даже сейчас не ушли в прошлое, продолжая быть современниками - именно о них шла речь на заключительном вечере пятых чтений "Они ушли, они остались". Имя им - русский рок. Вечер был посвящён как таким любимым и известным рок-поэтам как Цой, Майк Науменко, Янка Дягилева и СашБаш, но и мало кому известным и ныне почти забытым.

О Яне Никитине (1977-2012) и его группе "Театр яда" рассказал Данила Давыдов, указав на то, что молодое поколение конца СССР особенно чувствовало грань, разрыв, что выражалось в том числе в масскультурном психозе в той степени, насколько автор осознавал себя поэтом, слова которого могут жить самостоятельно или просто текстовиком, чьи слова неотделимы от музыки.

Дым разбитого моря
Смерть у изголовья,
Жестяных берегов отщепенство
Вливает в кровь сквозных простыней
Свою боль

Данила Давыдов вспомнил еще об одной фигуре - екатеринбуржце Тарасе Трофимове (1982-2011), герое первого тома антологии Литературных чтений "Они ушли. Они остались", "Уйти. Остаться. Жить", блюзмене, лидере группы "Stockman", исполнявшем классическое американское рокабилли. О том, что он прозаик и поэт, знали только близкие друзья.

А жук жужжал. А ящик был из досок.
А жук сердился - панцирь ему жал.
А ящик тень бросал - всю из полосок.
А мальчик книгу по ночам читал,
Раскрыв страницы до размеров ночи.
Под утро удивлялся, что устал.
Ложился он. С ним в темноте лежал,
Как тень от ящика, столбец зелёных строчек.
Автобус первый, словно жук, жужжал

Евгений Таран и Николай Милешкин представили группу "Пик-Клаксон" и братьев Лищенко - Олега и Евгения. А Юрий Рейзер посвятил выступление Александру Непомнящему (1968-2007), православному барду из Коврова, русскому страннику, человеку удивительного мужества и красоты.

Вечная метель над нами, трассами и городами,
Адресами позапрошлыми, бесхозными словами,
Что гоняет время-ветер по декабрьской планете,
По пролётам стылых лестниц, и летит прочь моя песня
До далёких звезд, что снились серому коту на одной из крыш.
Под ногами мост - что ж, берег милый, ты молчишь? -
Твоё имя - жизнь.

Благодаря Дарье Кудрицкой мы взглянули под новым углом на тврорчество одной из самых знаковых фигур русского рока - Янки Дягилевой (1966-1991). Дарья пояснила, чем русский панк отличается от западного: а именно равнодушием к внешней атрибутике, превращающим обычную молодёжную субкультуру в нечто наделённое совсем иными чертами, свойственными поэзии и настоящему искусству.

А мы пойдём с тобою погуляем по трамвайным рельсам
Посидим на тубах у начала кольцевой дороги .........
Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах
Надо будет сжечь в печи одежду если мы вернёмся

Елена Семёнова вспомнила отрочество, накрепко связанное с песнями и энергетикой Виктора Цоя (1962-1990). Профессор РГГУ Юрий Доманский рассказал о Майке Науменко (1955-1991) и группе "Зоопарк", связал смерти Янки, Цоя, Науменко с окончанием классической эпохи русского рока к 1991 году.

Лев Наумов выступил с интереснейшим сообщением, показавшем Александра Башлачёва (1960-1988) в совершенно неожиданном ракурсе, сравнив его с классиками - Лермонтовым и Блоком. При всей влюблённости СашБаша в рок-культуру, мечте о создании собственной группы, Башлачёв наследует русской поэтической традиции и продолжает её. Один из персонажей ленинградской рок-тусовки даже шутливо предлагал ему выступать под псевдонимом "Лермонтов".

Поэт умывает слова, возводя их в приметы,
подняв свои полные вёдра внимательных глаз.
Несчастная жизнь! Она до смерти любит поэта,
И за семерых отмеряет, и режет, эх, раз, ещё раз!
Как вольно им петь. И дышать полной грудью на ладан...
Святая вода на пустом киселе неживой.
Не плачьте, когда семь кругов беспокойного лада
Пойдут по воде над прекрасной шальной головой.

Пятые чтения "Они ушли. Они остались" завершились. Ещё один кирпичик лёг в подножие нерукотворного памятника молодым поэтам, ушедшим от нас в последние десятилетия.

Поэты остаются с нами, это бесспорно, как бесспорно и то, что Цой - жив.

© Екатерина Ливи-Монастырская, 2017-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2017-2024.
Орфография и пунктуация авторские.