Толстой. К столетию со дня смерти
ЖАНР 2
Жизнь всё время прячется. В поколении дедов от зоны в литературу. В поколении отцов от психушки в кино. В поколении детей от ток-шоу в театр. В поколении внуков от Интернета в школу. Что же дальше? Жизнь в рассеянье на звёздах? И такие слова по связи вроде Интернета, только совершенней: ты веришь в то, что когда мы были вместе, мы были несчастливы? Я не верю.
Прячутся-то может и в вино, женщину, страсти, дом в деревню. Но я о жанре, что вино это всё равно литература, передача мыслей на расстоянии. Женщина это всё равно кино, передача мыслей на расстоянии. Страсти это всё равно театр, передача мыслей на расстоянии. Дом в деревне это всё равно школа, передача мыслей на расстоянии. Что за мысли? Спросите вы, Жанр.
Ну, как же, такие слова по связи вроде Интернета, только совершенней, в рассеянье на звёздах: ты веришь в то, что когда мы были вместе, мы были несчастливы, я не верю. Зона, психушка, ток-шоу, Интернет не могли быть несчастливы, потому что они были литература, кино, театр, школа. "Тысяча лет, уклад народа, как он выживал, вера". Писал Толстой 50 лет, а потом бросил и стал странничком Божьим, вышел из подъезда и исчез, и по стране ходит, как Хармс, как Христос Тютчева.
Мимо ездят патрульные милицейские машины и говорят, а это кто? Эта порнуха? Да нет, вот это. А это. Это Сталин в паранойе, что ничего нет на самом деле всё равно, со своей звездой состыковаться не может. Да нет, вот этот. А этот. Это пенсионер-2000 Толстой, ходит по помойкам, кормит собак и кошек, и плачет в маразме, что все дети всех.
Толстой. К столетию со дня смерти: Оглавление
© Никита Янев, 2010-2024.
© Марина Янева, иллюстрация, 2010-2024.
© Сетевая Словесность, 2011-2024.
