У КОРОВЫ ЕСТЬ ГНЕЗДО
* * *
Текла за дачей Истра, где мы ходили в лес
С актрисою, что быстро теряет интерес.
Она жила театром и творчеством жила;
Река огнём закатным горела и текла.
"Утиная охота" на сцене шла тогда:
Работа есть работа, работа есть всегда.
И, вечности заложник у времени в плену,
Я в позах всевозможных с актрисой шёл ко дну.
В ней даже Божья искра была как тяжкий крест.
И наврала, что быстро теряет интерес.
Да, это было что-то! Но было так давно:
"Утиная охота" - унылое говно.
Как догорали чисто закатные тона!
Текла за дачей Истра, а может быть, Шексна?
В стремлении понятном к искусству, не со зла,
Она жила театром, где каждому дала.
Представьте себе, представьте себе,
Где каждому дала!
Ещё строка - и точка - достаточно о ней.
Была бы только ночка, да ночка потемней.
_^_
* * *
Я, возможно, вненационален;
Но, дожив до почтенных седин,
Декларирую в спорах, что Сталин -
Был грузин, был грузин, был грузин.
Чую голою русскою жопой,
На сегодняшний глядя парад,
Сколько стоил ему Севастополь,
Сколько стоил ему Ленинград.
Но родителей слушая, - внемлю
Тем, кто впроголодь жил и страдал, -
Я люблю мою бедную землю
Оттого, что иной не видал.
Среди лозунгов, вымпелов, флагов
Нас упорно учили - и зря! -
Что славяне, мол, - не из варягов, -
Были первые наши князья.
С этих первых князей до последних
В нас порой проявляется здесь,
Завязавши под мышки передник,
Чудь и меря, ижора и весь.
И в лице твоём, Русь, от рожденья,
От неволи возникли - не вдруг -
Выраженье тупого терпенья
И бессмысленный, вечный испуг.
Вместе с тем, управляемый вечем,
Русский люд по-другому глядел, -
Потому что испуг тот не вечен
И терпенье имеет предел.
И сейчас, предаваясь печалям,
Он бесстрашно взирает во тьму;
Я, возможно, вненационален,
Но люблю и привержен ему.
Видя свет и кромешную темень
В родословных последних царей,
Я с одним не согласен, что Ленин -
Был еврей, был еврей, был еврей.
_^_
ПТАШЕЧКА
У коровы есть гнездо,
У верблюда дети.
Ты - мудо и я - мудо,
Мы одни на свете.
Много в городе дорог,
Катятся машины,
На асфальте голубок,
С отпечатком шины.
В колесе, за годом год,
Крутимся, как белки.
Прогоняет кошку кот
От её тарелки.
В облаках над голубком
Голубица кружит,
Да и кошка та с котом
Делится и дружит.
Неизбежность - от и до -
Нас сопровождает,
А корова вьёт гнездо
И верблюд рожает.
Ты - баран и я - баран,
Мы давно, как эти -
Пролетарии всех стран -
Дрочим в интернете.
Может, думаем, душа
Есть родная где-то:
Хорошим, блин, хороша,
Плохо, блин, одета.
Видя нашу тупизну
В поисках убогих,
Бог, чтоб выбрали одну,
Посылает многих.
Только-только ту да сю
Сложишь половинки, -
Глядь, участвуешь вовсю
В свингер-вечеринке.
И за то - гореть в аду
Нам с тобой, всецело! -
Во зелёном во саду
Пташечка пропела.
_^_
* * *
На курке держали палец -
Столько лет! - напрасный труд:
Deutschland, Deutschland über alles! -
Турки с неграми поют.
В этом мире - злом, продажном -
Выжить крайне нелегко;
Есть фашизм в любом и каждом -
Учит нас Мишель Фуко.
Соблазнительная прелесть
Этой мысли - через край:
Есть в любом и каждом Геббельс
И мечты о judenfrei?
Прибежали в избу дети
Второпях спросить отца:
"Сэ-сэ-сэр в авторитете
Был до самого конца?"
Наш распад - не ноу-хау, -
Стыд, конечно, и позор,
Но, однако, не Дахау,
Бухенвальд и Собибор.
Мы не ангелы, не черти -
Словно немцы в ту войну,
Мы, пожить желая в смерти,
Уничтожили страну.
Мы похожи. Мы попались:
Турки с неграми и тут,
Только Deutschland über alles,
Слава Богу, не поют.
_^_
* * *
Ей дали роль занудную - как будто на позор,
И вовлекает в блудную интрижку режиссёр.
Тех лет как будто не было, когда, не чуя ног,
Без опозданий бегала девчонкой в драмкружок.
Все рыцари, все витязи - казалось - средь парней,
Когда училась в ГИТИСе, на первом курсе ей.
Порой учёбу трудную терпя, как боль и грусть,
Одну молитву чудную твердила наизусть:
"Пускай удача явится и слава, как гарант...
Ведь я ли не красавица? Ведь я ли не талант?
Пошли в подмогу воина из вип-персонных лож..."
Но жизнь не так устроена - молитвой не проймешь:
Она поманит пальчиком, чтоб в грязь толкнуть лицом;
И режиссёр по мальчикам окажется спецом.
И рыцари, и витязи сломались и спились,
А нет - такие припезди нажили, что держись!
Кто по массовкам мается, кто в ТЮЗе, как в аду:
"Идёт бычок, качается, вздыхает на ходу".
И до зарплаты еле ей удастся дотянуть,
И не побыть Офелией, и в "Чайке" не блеснуть.
Но это - не для каждого; и ей, который год,
Как погребённой заживо, в мечту заказан вход:
Театр ролями малыми заколебал давно,
Но глухо с сериалами и не берут в кино.
На подиумы разные - пора, мой друг, пора, -
Рождая мысли грязные походкой от бедра.
С дизайнерами рьяными поладить и - вполне!
Но жаль, с такими данными на подиумы - не...
Везде одни условности, которых не понять...
А, может быть, в перформансе участие принять?
Глядишь, потом появится заказчик или грант:
Ведь ты ли не красавица, ведь ты ли не талант?!
Не Марья не Искусница, ни слова в простоте, -
Однако, однокурсница - фронтвумен в МХТ.
Летит, кончаясь, молодость; кончаясь, дни летят;
И ей открыто - "много вас!.." - на кастингах хамят.
Мы с ней сидим в буфете и подвыпили чуть-чуть;
Последний акт трагедии: на стол положит грудь
И шепчет, как попутчица, не глядя на часы:
"Всё сбудется, получится, всё сложится, не ссы".
_^_
* * *
А что ты, собственно, хотела, когда покинула Сибирь?
Сезон в Крыму - такое дело - здесь свой устав и монастырь.
Всего за две-за три недели не переделаешь судьбу.
Сезон в Крыму, на самом деле, из местных всяк видал в гробу.
Туроператор сэкономил и поселил, ломая кайф,
В плохой отель, где смежный номер сняла крикливая секс-вайф.
В родном краю - полгода стужа, а здесь, в условиях других,
Секс-вайф живёт одна, без мужа, но принимает в день троих.
Сезон в Крыму, конечно, экшн. Не вышел ростом и лицом,
Но смотрит пристально ресепшн - подлец по виду подлецом.
Ещё один - из персонала - тут, говорят, - "гроза вагин".
Тебе такое не пристало! да и, наверно, не один...
Внизу, под окнами, в курзале певец затянет молодой:
"На поле танки грохотали, солдаты шли в последний бой".
По направлению к закату, другой, усевшись на скамью:
"Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью".
Патриотические слёзы подступят к горлу, но пройдут,
Когда в столовой типа позы на типа ужин подадут.
А что ты, собственно, хотела? - исхода нет, всё будет так:
Россия, звёзды, ночь расстрела и весь в черёмухе овраг.
_^_
* * *
Если всё предрешено, мы не вырастем большими;
Не по адресу письмо: "Света-dast, sоsу в машине".
Жизнь одна, а может две - если справимся с парковкой;
Мы давно по голове получили монтировкой.
Всех, что встали раньше нас, - даже тех, кто лесбиянки, -
Обслужила Света-dast, в глубине автостоянки.
Хватит строить на крови, приучать подростков к спайсу!
Всем отказано в любви! - только секс - и тот по прайсу.
Отвечая на письмо, не хами, не будь плебеем;
Мы не водим всё равно, и машиной не владеем.
Спел о нас Бюль-Бюль оглы под фанеру, без изъянов:
"Все друзья мои - козлы!" - или это был Кабанов?
Если Света даст - фигня! - сколько нас таких? - но всё же,
Мне не спится, нет огня... И тебе не спится тоже.
Наша доля нелегка. Наша почта не в порядке.
Мы с тобой - два мудака с верхней лестничной площадки.
Потому что жизнь не ждёт - за рулём кабриолета,
На который наsosёт, непременно будет Света.
Сколько было этих Свет! Как бы страшно ни грешили,
Мы прожили много лет, но не выросли большими.
_^_
* * *
В облаках, без солнца снулых,
На московских мостовых
Александр витает Вулых -
Или всё-таки Вулых?
Жизнь зависит от везенья.
Герметичный, как скафандр,
Несмотря на ударенья,
Ты везучий, Александр.
Небожитель и философ,
Брать во френды не хотел:
Я пять лет к тебе в запросах
На Фейсбуке отвисел.
При таком, как мой, гешефте
Другом стать твоим - не вдруг,
Ведь, по слухам, ты Роснефти
И Газпрома лучший друг.
Порождает слухи зависть,
Но, не веря клевете,
Точно знаю, что друзья есть
У тебя на ОРТ.
Наш союз пока непрочен,
Но, надеюсь, расцветёт:
Ты, как я, не совкодрочер,
Хоть, как я, и патриот.
В начинаниях немалых,
Предначертанных судьбой,
Хоть не любим либералов -
Либералы мы с тобой.
На эстраде и в театре
Мы устроим шум и гром,
Как умноженные на три -
ОРТ, Роснефть, Газпром.
Движ протестный не прогнул их,
Вместе с ними - и за них! -
Будем стойки, Саша Вулых!
Или всё-таки Вулых?
_^_
* * *
На флэт урологических принцесс,
Где год назад зарезали чеченца,
Что угодил с друзьями под замес
Пришедшего к принцессам извращенца,
Его привёл сторонний интерес
Писателя, поэта, отщепенца.
Принцесс держали скидки на плаву
И бизнес-план с опорой на братву.
Там с участковым встретившись ментом,
Что приходил к принцессам для страпона,
Он видел всё. Но не писал о том,
Чтоб не чернить служителей закона;
В таких местах вставлявшие пистон
Его поймут вполне определённо.
Здесь много их бывало на флэту,
Из тех, что называются #MeToo.
Принцессы, пошептавшись по углам,
Его терпели за каким-то бесом.
Он посещал тот горестный бедлам,
Сторонним прикрываясь интересом,
По важным и ответственным делам,
Что именуют творческим процессом.
Но были за писателем грехи
Потяжелей, чем проза и стихи.
Прошедший год ему казался сном
Во всей своей реальности бредовой.
Он написал о многом. Обо всём.
Когда читал, по случаю, в столовой,
Братва сидела, хмурясь, за столом
И заходил послушать участковый.
Ему казался сном прошедший год,
Как будто снова и как будто вот
Опять его судьба на волоске,
И он с каким-то страхом и блаженством,
Пока принцессы жмутся в уголке,
Стоит в дверях с кровавым полотенцем
Над выползшим из комнаты чеченцем,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
_^_
2019
|
