ЗА РУССКИЙ МИР
* * *
Жизнь полна тоски и мрака
Посреди мудил -
У тебя была собака,
Кто её убил?
Как-то летом на Покровке -
Только дождь прошёл -
На трамвайной остановке
Ты её нашёл.
Шёл на улицу другую
Через тот квартал, -
Беспородную, смешную
Просто подобрал.
Не рассчитывал, однако
Взял да приютил;
У тебя была собака,
Ты её любил.
И жена была и дети;
Но, гуляя с ней,
Понимал - на целом свете
Нет её родней.
Это было там, где "Билла"
И автовокзал -
Ты собаку за перила
Плохо привязал.
В тот недобрый, неудачный,
Злополучный час
В переполненной макдачной
Ты застрял у касс.
Задержался на минутку,
Посмотрел в стекло
И увидел, как маршрутку
В сторону снесло.
Смял бумажку от Биг-Мака,
Вышел, закурил.
У тебя была собака, -
Ты её убил.
_^_
* * *
Когда меня не станет на земле,
Прибьют дощечку ржавыми гвоздями:
"Здесь жил поэт, бухая и с блядями,
Как поросёнок, в собственном жилье".
Я жил в Москве, с улыбкой простеца,
Средь москвичей кручёных и верчёных;
И с ними пил - из гладких и гранёных, -
Как Кузнецов из черепа отца.
Я жил в Крыму, где всяк бывает пьян,
В той части, где является он плоским...
Но я рождён на торжище московском,
Переведи меня через майдан.
Я помню часть зимы и ту весну,
Когда, от пьяной радости неистов,
Я наблюдал, как толпы оптимистов
Вернулись с полуостровом в страну.
И где сейчас, скажи, тот оптимизм?
Хотя чего? - я помню, как, едины,
Из них, считай, что больше половины, -
Вот так же приближали коммунизм.
С тех пор, склоняя голову свою
Пред волеизъявлением народа,
Я не люблю любое время года,
В которое болею или пью.
Народ, - неумудренный по годам,
(Однако, поумнее, чем соседний) -
Пусть я плохой пророк и проповедник -
Переведи меня через майдан.
Мне больно слушать, как среди блядей,
В беде, с остервенением, по пьяни,
Мой сын поёт сегодня на майдане,
Хоть не дал Бог мне собственных детей.
_^_
* * *
Я давно оторван от народа -
Там, где он, давно я не был с ним:
Каждый день на проходной завода
Или по замызганным пивным.
И не то чтоб праздника Победы
Я, как либерал, не разделял, -
Пусть добавят это жуковеды
В диссертационный матерьял, -
Просто, невзираючи на лица,
На поход Бессмертного полка,
Мне с народом воссоединиться
Не даёт упрямство мудака.
Железобетонное упрямство,
Что твердит и спрашивает, как! -
Мы сумели заново вписаться
В только что законченный блудняк?
Дураки всё те же и дороги;
Стал чуть разговорчивей конвой;
Мы стоим, как прежде, на пороге
Не чеченской - Третьей, - мировой.
Это, знамо, гадит англичанка;
И народ, не занимая сил,
Так живёт, как будто бы из танка
Даже по нужде не выходил.
У него иные эмпиреи:
Наш народ, в отличье от меня,
Знает, что кругом одни евреи, -
Если не евреи, то чечня.
Я надеюсь, кто-нибудь найдётся,
Кто-то скажет мне когда-нибудь:
"Без тебя народ наш обойдётся,
Уходи, уйди, ещё побудь".
Это, среди прочих ситуаций,
Жуковедам в общую тетрадь
Или на страницы диссертаций
Не рекомендую добавлять.
Потому что эти, типа, грёзы -
Пострашней, чем взять да написать:
"Я умру в крещенские морозы" -
И реально в них концы отдать.
Это - как на сцену выйти голым,
Выйти и сказать в народ, любя:
"Ты, конечно, без меня не полон,
Но и я не полон без тебя".
Говорят, в семье не без урода, -
Даже на заводах и в пивных
Больше нас и больше год от года
По любым подсчётам. И без них.
Потому на празднике Победы
Я в рядах Бессмертного полка -
Пусть запишут это жуковеды -
В этот раз пойду наверняка.
_^_
ВАДИМУ СТЕПАНЦОВУ
Ты был одним из тех, кто вбил последний гвоздь
В дубовый гроб совка... но вбил - без фанатизма.
Бухгалтер Иванов - твой чужезвёздный гость -
Знаменовал собой уход соцреализма.
Но что соцреализм? - мелькнул и был таков,
Судьба ещё не раз покажет козью рожу,
И про тебя - ФАШИСТ! - заявит Михалков,
- Я вообще его, - добавит, - уничтожу!
Но Михалкова нет. А ты даёшь концерт;
Продюсер твой похож на злого пидараса;
И в зале, несмотря на радостный акцент,
Сомнительная пьёт и пляшет биомасса.
Средь них не насчитать и десяти друзей,
Ты с ними одинок, как будто бы в пустыне,
Но это лучше, чем какой-нибудь музей
И в зале - пять коллег плюс две филологини.
От этого всего хочу, на склоне дней,
В деревню, на простор, чтоб тихо и невинно
Начать другую жизнь: курятник, шесть свиней,
Жена-ветеринар и прочая скотина.
Но к старым тянет нас и новым городам;
Ты в ближнем побывал и дальнем зарубежье;
Ты ездил на Донбасс; ты посетил майдан;
А я застрял, как поц, на крымском побережье.
Зажало, не изъять. Такие, брат, дела.
Но как бухгалтер твой зверею - по причине,
Что даже в тишине медвежьего угла
Нет спасу от коллег и есть филологини.
_^_
ИВАН ДА МАРЬЯ
Звёзды ночью словно бисер -
Над домами - сплошняком.
Сидит Ваня, пишет высер
Для ресурса udaff.com
"...Во Вселенной каждый атом
Адиног и разопчён!.." -
Высер будет напечатан,
Но с пометкой: ниачом.
Наш Иван - такой несчастный! -
Глянет в небо из окна:
Светит месяц, светит ясный,
Светит белая луна.
Как бы он лица ни прятал, -
Он чужой среди своих.
Ваня признанный хуятор,
Но из мелких, рядовых.
В обличительном экстазе,
Тоже сидя у окна,
Пишет текст о хуемрази
Феминисточка одна.
Тот же сайт и тот же город,
То же небо за окном,
Но, похоже, ей не дорог
Пресловутый udaff.com
Ей, по сытой судя морде,
По тому, что всех не жаль, -
За талант не нужен орден, -
Согласится на медаль.
Ну а тут - и ей, по ходу,
Как по роже кирпичом, -
За воспетую Свободу,
Тоже ставят: ниачом.
"Контркультура - это тризна, -
Пишут ей, - учи матчасть! -
Пропаганда феминизма
Нам тут нахуй не всралась".
В раздражении великом,
С гневом глядя на экран,
Возражает ей под ником -
РэдБезБатлер - наш Иван:
"Здесь продвинутые люди.
Чё ты гонишь? - пиристань! -
Этот мир - мужской по сути,
Но и женский, - Инь и Янь, -
Так устроено в природе
Среди прочего говна..."
Сам он третий год в разводе,
Так же, кстати, как она.
Нелюбимый и печальный,
Засыпает в этот час
Город их провинциальный,
Светит месяц, светит яс...
И она, как на вокзале,
Кроет Ваню так и сяк,
Ибо знает, что в реале
Им не встретиться никак.
Ночь. Луна. Периферия.
Ник на сайте: Кох в Пальто, -
А зовут её - Мария,
Просто Маша... если что.
_^_
АЛЕКСЕЮ АЛЕШКОВСКОМУ
Ты помнишь воздух тот краснознамённый? -
Не продохнуть от комсомольских морд, -
Когда народ, проклятьем заклеймённый,
На кухнях пел про Ванинский про порт.
Мы воспаряли, словно два Икара,
Пытаясь Катю обольстить Гордон.
Нас познакомил - для самопиара -
Один известный штопаный гондон.
Я помню, как, похмельем утомлённый,
Ты говорил, от важности зловещ:
- "Товарищ Сталин, Вы большой учёный" -
Моим отцом написанная вещь.
Я в тот момент, конечно, не поверил,
Но позже, разумеется, узнал -
И ты мои сомнения похерил, -
Когда продемонстрировал журнал,
Где с этой вещью вышли и другие,
Что при совке пополнили фольклор, -
Я начал рассуждать о синергии,
Ты перевёл на Катю разговор.
Кто лучший был тогда из нас оратор,
Не знаю... только, думаю, не вдруг
Я пригодился ей как дефлоратор,
А ты функционировал как друг.
Нам пятьдесят. Мы не дошли до точки.
И Катя не одна из наших жён.
Я в соцсетях карябаю стишочки,
Ты на Фейсбуке лезешь на рожон.
Но жизнь нас поматросила, не бросив:
Среди больших талантов и умов
С тобою Лев приятельствовал Лосев,
Меня Гандлевский знает, Шаргунов.
Мы маялись то трезвостью, то пьянкой,
Пока не перешли свой Рубикон.
А Катя оказалась лесбиянкой
И гомоэмигрантом стал гондон.
И воздух снова стать краснознамённым
На акциях протеста норовит,
Опять кипит наш разум возмущённый,
И порт в посёлке Ванино открыт.
_^_
ЗА РУССКИЙ МИР
Мне пук соломки бережно подстелен,
Где я, как ты, не знал, но мог упасть;
Но всё равно карьера не далась -
Подстать твоей, о, Всеволод Емелин!
Таких как мы - бесчисленная рать;
В фейсбуке, посреди сердечной смуты, -
Как сказанул однажды в интервью ты, -
Нам остаётся лайки собирать.
Меня не взяли, помню, в "Вавилон" -
За реализм - в начале девяностых.
За что тебя не пригласили в "Воздух",
Понятно без дискуссии сторон.
И на фейсбуке тролли не простят
Ни прежних нам, ни предстоящих синек,
Хотя тебе давно за пятьдесят,
И мне перевалило за полтинник.
Не поумнев как следует с годами,
Мы забрели в замусоренный лес,
Где вяло протекает литпроцесс,
Осклизлыми воняя берегами.
Где лучших - вынимают из петли,
Но жить без драк стремятся и эксцессов,
Где слишком много стало говномесов мракобесов,
И мы привыкнуть к этому смогли.
Где бывший комсомолец, аки тать,
Примеривает лавры диссидента...
Ползёт в стихах и тянется френдлента,
Что стыдно в ряде случаев читать.
Мы близкими дорогами пошли, -
Как, скажем, Фет и как, допустим, Майков;
Но если посмотреть по части лайков,
Ты от меня - как небо от земли.
Тебя в эксперты взял "Московский счёт";
На чтения зовут и фестивали;
А я на жопе ровно, как в подвале,
Сижу среди таврических красот.
Но как бы ты в эксперты ни проник,
Будь сдержан и за родину спокоен, -
За этот труд и ломаный биткоин
Не даст тебе всяк сущий в ней язык.
Важнее денег, разве что, почёт,
Что может заслужить не каждый мастер;
Тебя хотя бы чествует "Фаланстер"
И сборники твои распродаёт.
Не то со мной. Но мир не без чудес;
Скажу без ложной скромности и такта:
Как ты попал когда-то в "ОсумБез",
Я пассажиром сделался "СибТракта".
Тут главное - родные рубежи
Не бросить под напором либералов;
Когда вокруг шторма в двенадцать баллов,
Держи меня, "Сибирский Тракт", держи!
Не верю, что лимит везенья беспределен,
Но в шестьдесят и в семьдесят хочу,
Стоять с тобой всегда плечом к плечу
За Русский мир, о, Всеволод Емелин!
_^_
САШЕ ИВАШНЁВУ
Мы стали добрее с годами -
И сглаживать стали углы;
Орлы не летают стадами,
Но парами могут орлы.
Ты часто волной перегара
Встречаешь друзей и подруг,
И в этом с тобой мы не пара,
Но не обижайся, мой друг.
Я жил не тужил, словно в сказке,
Средь рейверов и говнарей;
Теперь двадцать лет, как в завязке,
И ты завяжи поскорей.
Другие, что не поспешили,
Смешались с землей и травой,
Деревья остались большими
Над их темнотой гробовой.
Не надо, вину отрицая,
Себя же цитируя, врать
И мне говорить: "Не бросаю,
Зане не умею бросать..."
Достаточно жить, причитая
(Зачем это, кстати, "зане"?):
"Ты девочка, в общем, простая,
Поэтому нравишься мне".
Простых не удержишь и сложных;
Как друг и реальный пацан, -
Из всех вариантов возможных
Давай-ка, завязывай сам.
И может - Бог даст - постепенно
Стихи потекут в тишине;
Я помню, как ты вдохновенно
Задумывал цикл о говне...
Завяжешь, тогда и напишешь,
Стихами опять заживёшь,
И полною грудью задышишь,
И новую форму найдёшь.
_^_
ЕЛЕНЕ
С таким лицом, лучась, восходят на престол
И смотрят на полки военного парада;
Но если предложить, то - Заверниподол -
Типичный персонаж комедии "Всемрада".
С таким лицом летят на страшных скоростях,
Выкручивая руль в салоне Порш-Кайена;
Но поищи её аккаунт в соцсетях
И обнаружишь ник: Елена на два члена.
С таким лицом винят и делают бо-бо,
И совершают вдруг ужасную измену;
Точь-в-точь с таким лицом писал Артюр Рембо
Свою Венеру Анадиомену.
_^_
|
