* * *
Огромный зал. Поют микрочастицы.
Великий бас на отравленной спице
Всё время открывает страшный рот.
И зал испуганно встаёт.
Смычками в клочья стёрты контрабасы.
Придерживая пышные атласы,
Ревут певицы с прогнутых хоров
В партера опустевший ров.
_^_
* * *
Потонет средь винтов и шестерёнок
ревущий морж из мяса и костей,
хрустальным глазом выстрелив спросонок,
теряя мошек с гибнущих бровей.
Из ложи выпадет бирманская принцесса.
Партер накроет обморока мгла.
Согбенный дирижёр умрёт от стресса.
Галёрка зарыдает. Колбаса.
_^_
* * *
От дальнобойного удара
лишь головой поколебал,
винтовку вынул из отвара
и выстрелил в колонный зал.
Ревели басом балерины,
когда по стенам вниз ползли.
И пух кружился лебединый
в каменноугольной пыли.
_^_
* * *
Держите краткие длинноты
на контрабасах сверх нужды.
Сегодня низкие частоты
необычайно хороши.
Реви певица. Нойте уши,
приятный втягивая гул,
что хора зыблемые туши
выводят из оплывших скул.
_^_
* * *
Меж театров ревущих под вечер
я по улицам тёмным бродил.
Закоулков пустынных диспетчер,
режиссёр, дирижёр, гамадрил.
Я к театрам прикладывал руки,
к их бетону лицо прижимал.
Там прекрасные бледные буки
танцевали изысканный бал.
_^_
УЕБОНИЯ
Над рвами сумрачного зала
гудит бирманский костолом.
Ему главу поколебала
моя дубина под углом.
Печальных мышц его всё выше
растут комбайны предо мной.
Но я уже безумно движу
внутри него стальной трубой!
_^_
* * *
Домой! Реветь над синим ядом
в тарелке розовой своей,
менять гусарские наряды
на шёлк и бархат площадей,
лететь в тяжёлыя карете
в театр огромный и пустой,
где мертвецы в тяжёлом свете
стоят коричневой толпой.
_^_
* * *
В театре девушка мигнула
биноклем смуглого лица,
где я бродил по сцене хмуро
внутри полночного дворца.
Когда, держа в руке процессор,
я <бедный Йорик> говорил,
её рвало в большое кресло
кусками жареных горилл.
_^_
* * *
Клоун тянет больно мошку
В стеке солнечных ракит,
Но сейчас же понарошку
Он торжественно убит.
Стонут ровные кувалды
Над красивой головой,
Так, что вверх взлетают фалды
Безупречною дугой.
_^_
* * *
Казнить казнить лебяжьим пухом
До невозможной красоты!
Убить медяночку над ухом
Для безупречной пустоты!
А там и слушать в упоеньи
Рёв контрабаса ре минор,
Заставив смолкнуть на мгновенье
Певицу выстрелом в упор.
_^_
* * *
На стеклянной ножке скачет
Относительный бандит.
То смеётся он, то плачет,
То дубиной вдруг убит.
И в горе парного мяса
Не узнать его черты.
То ли четверть контрабаса,
То ли сросшиеся львы...
_^_
* * *
Я пришлю тебе мёртвого мима
С обмороженным бледным лицом,
С голубыми цветами в корзине,
В чёрной шляпе с павлиньим пером.
Ты отпрянешь испуганной ланью
Вглубь квартиры красивой своей,
А уж я тут как тут, и тираню,
И целую меж строгих грудей!
_^_
DEATHTRONIC
Недвижным колом дико завращал,
театр лица ко мне чудовищно придвинув,
злой Челубей, но я ударов шквал
ему на печень медленную ринул!
Был светел взгляд его печальных глаз.
Куда-то вбок задумчивое время
текло неспешно. Печени топаз
вдруг раскололся. Нету Челубея.
_^_
* * *
Лукавый, в мыльном пузыре
указывал количество рептилий.
У самого же, в глиняном горшке
угадывался череп крокодилий!
Ну, полно! Борщ уже готов.
Давай сюда отравленные булки!
По скорописи путаных следов
нас через миг разыщут в переулке.
_^_
|
